Длинная вереница телег и повозок тянулась по пыльной дороге к едва видневшимся на горизонте холмам.
– За ними русло Шедеши, – сказал подъехавший к наемникам Вильдерг. – А там пойдет настоящая Степь. Другая природа, климат… и люди.
– Ну других мы и ночью слышали, – насмешливо возразил Герман. – Надеюсь, больше такого соседства не будет.
– Я тоже, – серьезно ответил перевозчик. – И только эта мысль заставляет меня продолжать путь. В противном случае я бы повернул назад.
– Вы серьезно? – изумился Герман.
– Вполне.
– А как же прибыль, барыш?
– Никакая прибыль не нужна мертвецу. Я никогда не слышал, чтобы степняки собирали войско всего кочевья. Это пугает…
– А если не одно кочевье собрало войско, а все?
Вильдерг дернул уголком губ, сделал жест рукой, вроде как охранный знак, и сплюнул.
– Тогда нам конец.
– Успокойтесь, мэтр, – сказал Кир. – Степняки не будут тратить время на нас. Караваны их не интересуют.
Перевозчик метнул на него пытливый взгляд.
– Откуда вам это известно?
– Утром наши спутники осмотрели подходы к стойбищу на удалении лиги, – кивнул на ехавшего позади капрала Кир. – И обнаружили следы ичиг. Ичиги кочевников, солдаты таких не носят, а у разведчиков они с иной подошвой. Так вот, степняки знали, что мы на стойбище. Однако не тронули.
Вильдерг побледнел, метнул на капрала испуганный взгляд и выругался.
– Моя охрана ничего…
– Не заметила? Но они и не искали. Не дело охраны лазить по округе.
– Степняки нашли другую цель, мэтр, – сказал Герман. – Либо караван для них мелочь, либо…
– Что либо?
– Либо у них приказ не трогать нас.
Вильдерг недоверчиво посмотрел на наемника. Кто мог приказать степнякам?
Герман усмехнулся.
– Все это очень странно. Однако на руку вам.
Перевозчик долго молчал, глядя вперед, потом произнес:
– Я не верю ни в какие приказы. Это степняки! Повелеть им могут только вожди племен или беки – хозяева кочевий. А караваны всегда везут много товаров.
– Не знаю, мэтр, не знаю. Однако факты – упрямая вещь.
– Хорошо сказано! Но я все равно не верю.
Вильдерг хлестнул коня нагайкой и поскакал в голову каравана.
– А он молодец, – хмыкнул Кир, глядя вслед перевозчику. – Боится, но едет! Великое дело – торговля! Двигатель прогресса!
Герман промолчал. Его сильно занимало странное поведение кочевников. Если нарушен привычный порядок вещей, то зачастую винить в этом надо какое-то воздействие. Причем внешнее. Кто мог вмешаться в жизнь кочевого народа? Этот ребус без подсказок не разгадать.
Бертом вернулся через час. Поравнялся с Миртом и показал ему небольшой кулек. Несколько минут разведчики что-то рассматривали и перебирали. Потом подъехали к наемникам.
– Вот, нашел в пяти лигах отсюда.
Сержант держал в руках кусок ткани, на котором лежала всякая мелочевка: обломок ножа, точило, рваный ичиг, стремя, разбитая глиняная пиала.
– И кто оставил? – спросил Герман, рассматривая добычу.
– Ичиг дагарский, только их люди делают крепления ремней из металла. Местные кочевники просто пришивают концы ремней и завязывают узлом. А вот стремя. Новое, не исцарапанное. Владельцу влетит от командира за потерю. Такие стремена распространены по всей Степи, но только воины Экурната обматывают дугу кожей, потому что носят полуоткрытую обувь.
– Рисунок на пиале сделан в племени кочевья Дагур, причем это племя из северной части, – вставил Мирт. – Нож из плохой стали, гнутый. Явно самодельный.
– А чей он? – спросил Кир.
Мирт пожал плечами.
– Чей угодно. Простые воины вспомогательное оружие могут заказывать и своим кузнецам. Главное, что нож боевой.
Герман перевел взгляд с трофеев на Бертома.
– Значит, рядом с нами были отряды, состоящие из воинов двух кочевий?
– Да.
– И они не передрались между собой, как это обычно бывает, а мирно сидели на месте и чего-то ждали?
Сержант вновь кивнул.
– Можно предположить, что ждали сигнала или приказа, – продолжал умозаключения Ветров. – Выходит, у них единое командование. Скажи, Хэн, это обычное явление?
– Крайне необычное, – мрачно усмехнулся Бертом. – Жить мирно степняки еще могут. Но подчиняться другому кочевью – нет!
– Тем не менее это происходит. Значит, произошло нечто, что заставило степняков умерить гордыню и выполнять приказы. Что можно предположить?
– Сваливать надо отсюда и побыстрее, – хмыкнул Кир.
– Вильдерг и так гонит караван на пределе. Лошади вот-вот языки до земли вытянут.
– Лучше языки, чем ноги.
– Хэн, ты нашел место их стоянки. Сколько их могло быть? Хотя бы приблизительно?
Сержант потер переносицу и пожал плечами.
– Пять-шесть сотен всадников. Лошадей около полутора тысяч.
– На одного всадника по две лошади.
– В личном отряде вождя или бека каждый имеет по три лошади.
– Это один отряд, – вставил Кир. – А сколько их может быть всего?
Сержант пожал плечами.
– Если оба кочевья послали только постоянное войско… с учетом оставленных дома для охраны… по полторы-две тысячи человек.
– Итого четыре, – произвел простой подсчет Герман. – Но это только два кочевья. Их же пять. И потом, если есть договоренность о совместных действиях, в поход могло выйти и больше. Таким образом, единое войско Степи может дойти до… пятнадцати тысяч всадников.
– Нехило! – хмыкнул Кир. – Концентрированный удар может пробить пограничную охрану.
Бертом поймал напряженный взгляд Мирта и сказал:
– Наши наверняка знают об этом. И готовы встретить степняков.
– Это точно, – подтвердил Герман. – Так как мы уже далеко от границы, скажу, что замысел степняков разгадан. Идет подкрепление. Кочевникам готовят ловушку.
Капрал и сержант повеселели. Знать, что противник готовит удар, и не иметь возможности предупредить своих, было невыносимо.
– Армия справится с вторжением. А нам бы уйти подальше от границы. Где нет крупных отрядов.
– Вильдерга предупредим? – спросил Кир.
– Он и так знает, – усмехнулся Мирт. – Зачем ему наши подсчеты? Напугать сильнее?
– Верно, – одобрил Герман. – Пугать сверх меры не стоит. А то совсем лошадей загонит.
Караван еще полчаса шел на предельной для таких переходов скорости. Потом Вильдерг сообразил, что изможденные лошади будут ни на что не годны. И велел сбавить шаг. Следующий час повозки шли со скоростью уставшей черепахи.
Вскоре слева и справа от дороги выросли холмы – возвышенности до пятидесяти метров высотой. С восточной стороны они были покрыты травой и мелким кустарником. А с западной – сухой потрескавшейся землей и валунами. Сразу за холмами Степь пересекала довольно глубокая трещина – бывшее русло некогда полноводной и широкой реки Шедеша.
