«Сошёл с ума, – спокойно подумала она. – Психика не выдержала».
…Её вряд ли что-то могло вывести из себя. Случаи помешательства не были редкостью. На прошлой неделе унтер-офицер Курт Прибке выписался из госпиталя, заглянул к дежурному доктору, со словами «Хайль Гитлер!» сунул себе пистолет в рот и нажал на спуск. Его мозги не смогли оттереть – так и примёрзли к стене. Человеческая жизнь не стоит ни пфеннига, и здоровых людей в Сталинграде не осталось. Они все тут сумасшедшие.
Занавеска отдёрнулась, Грета вскочила на ноги.
Бухая сапогами, в «палату» вошёл старый друг раненого – капитан Иоганн-Петер. Здоровый мужик почти двухметрового роста, с квадратной головой и огромными ручищами. Говорят, прежде он работал учителем в школе, преподавал физику и химию. Шутка это или нет, но брутальной внешностью капитан скорее напоминал грузчика, чем интеллигента. Не глядя на неё, ИоганнПетер стряхнул снег с фуражки. Его щёки были перевязаны женским пуховым платком, однако девушка и не подумала засмеяться. Любой солдат здесь всеми силами спасается от обморожения.
– Ты слышала новость? – спросил гауптштурмфюрер, не поднимая взгляда.
– Конечно, – ответила та. – Фельдмаршал Паулюс подписал приказ о капитуляции – вместе со всем штабом, фронт развалился. Ходячие раненые, охрана, начальство, наши медсёстры вышли сдаваться русским. Но я не могу бросить Эриха. В конце концов, русские всё равно придут сюда сами. Они прочёсывают каждое здание в Сталинграде.
Иоганн-Петер пристально рассматривал бледное, без кровинки, лицо Таннебаума.
– По-прежнему никаких изменений? – прохрипел он простуженно.
– Пауль сказал, Эрих не доживёт до третьего числа, – зябко повела плечами Грета. – Похоже, что так. Кровотечение усилилось, мозг буквально плавает в крови. Высокая температура, весь в лихорадке. Насколько я понимаю из своего опыта – это агония.
Здоровяк тяжело вздохнул. Он о чём-то задумался, потирая лоб. Умирающий открыл глаза. Он смотрел в потолок бессмысленным взглядом, по лицу блуждала улыбка.
– Знаешь, меня всегда удивляло… Почему он так безмятежно улыбается?
– Если верить Паулю, пуля погрузилась в тот участок мозга, который формирует сны, – глухо ответила Грета. – Этот кусочек свинца может стимулировать небывалые видения, и Эрих принимает их за реальность. Должно быть, ему снится что-то очень хорошее.
– Надеюсь, – буркнул Иоганн-Петер. – Например, что мы победили в этой войне.
Снаружи послышался шум моторов.
– Германские солдаты! – внезапно донеслось с улицы. – Фельдмаршал Фридрих Паулюс подписал приказ о капитуляции. Сопротивление бесполезно. Бросайте своё оружие и выходите на улицу с поднятыми руками. Советская армия гарантирует вам жизнь.
Голос выговаривал немецкие слова старательно, по-ученически, – переводчик явно был отличником в школе. Громкоговоритель на машине корёжил тон диктора, а постоянный вой ветра превращал в нечто дьявольское. Всхлипнув, Грета закрыла лицо руками.
– Тебе пора, – разразившись кашлем, прохрипел верзила. – Иначе замёрзнешь здесь. Эриху уже ничем не поможешь. Наверное, русские его даже не заберут, к чему возиться? Бросят подыхать в пустом госпитале. Выйдешь, иди прямо, в здании элеватора создан пункт для желающих сдаться в плен. Прощай. С днём рождения, моя милая, двадцать пять лет – это прекрасный возраст. Я позабочусь об Эрихе… Пожалуйста, не волнуйся.
Он заскрёб по кобуре окоченевшими пальцами.
Грета всхлипнула. С трудом запахнув шинель, она скрутила светлые волосы, прикрыла голову обрывком одеяла – и застегнула под подбородком ремешок каски. Комната качалась перед глазами – слёзы замерзали на её ресницах. Не прощаясь с Иоганном-Петером, она двинулась прочь по коридору. Ноги в солдатских ботинках, обмотанные тряпками, скользили по обледеневшему полу.
Она почти дошла до выхода, когда услышала выстрел.
Грета замедлила шаг, прислушиваясь. Спустя короткое время пистолет грохнул второй раз – коротко, вроде как поперхнулся. Через долю секунды на пол упало что-то тяжёлое. Ковыляя, как старуха, цепляясь руками за стены, Грета еле-еле добралась до двери.
Оцепенев, она встала в дверном проёме.
…Мимо госпиталя русские вели колонну пленных – жалкие остатки бывшей Шестой армии фельдмаршала Паулюса. Обмороженные, закутанные в краденые бабьи шали, с красными от мороза носами, еле передвигающие ноги, – они ничем не напоминали тех весёлых, загоревших солдат в летних мундирах с засученными рукавами, что рвались напиться воды из Волги. Это была уже не армия, а обезумевший сброд калек, нищих мародёров, готовых сдохнуть ради тепла и куска жареного мяса.
Один из русских конвоиров обернулся и посмотрел на Грету.
Молодой парень – нос картошкой, в маскхалате, автомат с круглым диском через плечо, красная звезда на шапке. Поклонившись ей в шутовском реверансе, он что-то сказал на незнакомом языке, его товарищи рассмеялись. Она разобрала только – «фроляйн».
Поднимая обе руки, Грета медленно шагнула с крыльца…
Империя (японск.). – Здесь и далее примеч. автора.
Император (японск.).
Большое спасибо (япон.).
Богиня Солнца в японской мифологии, повелительница загробного мира.
Ось (япон.) – этим термином принято называть союз Рим-Берлин-Токио: военный блок Италии, Третьего рейха и Японской империи с 1940 г.
В марте 1943 года комедант оккупированного немцами г. Орёл генерал Адольф Гаман издал маломзвестный приказ – «о выплате алиментов женщинам, имеющих детей от солдат вермахта». Причина же признания славян арийцами и их вербовка в дивизии СС прозаично – Германии требовалось поплнение на фронте после потерь в Сталинграде.
Крюковый крест – термин для обозначения свастики в Третьем рейхе (нем.).
Всё в порядке (нем.).
В реальном мире, 1943 году рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер составил план по введению в Германии в качестве государственной религии скандинавской мифологии. План предусматривал строительство храмов викингов и казнь папы Римского. Однако так и не решился предложить этот план Гитлеру.
Я к у д з а – японская мафия, о я б у н – фигура, соответствующая «вору в законе».
Аэропорт (нем.).
Имеется в виду «Пивной путч» – попытка переворота, устроенная нацистами в 1923 году в Баварии. По поводу сигарет: Третий рейх считается первой страной, которая стала бороться с курением на государственном уровне.
