Он набрал номер.
— Всё сделано.
В ответ не раздалось ни звука, хотя вызов явно приняли.
Только в этот момент он прислушался и понял, что подспудно беспокоило его последние тридцать секунд.
Не было слышно звука вращающихся вертолётных лопастей.
На том конце связи кто-то отключил коммуникатор.
Вот, значит, как?..
Он мгновенно оценил пройденное расстояние, расположение заряда, количество этажей и понял, что не успеет.
Оказывается, кто-то просчитал ситуацию лучше, чем он сам.
Дверь машины хлопнула чуть сильнее, чем обычно.
Задом вырулив на дорогу, он развернулся и погнал машину прочь, в глубь сектора «Фон Браун», к расположенному неподалёку городку Нью-Даймонд.
Он знал, как зовут переигравшего его хитреца.
До взрыва оставалось четыре с половиной минуты.
* * *
Они неумолимо сходились в одной точке.
Арендованная Мари машина ползла по влажной дороге, издавая резкий болезненный скрежет. За рулём сидел Дибров.
— Куда теперь? — спросил он, когда впереди появилась наконец новенькая, недавно установленная вывеска «Нью-Даймонд».
— Прямо, к центру города. Там площадь и фонтан, — ответила Мари, напряжённо глядя сквозь проём выбитого лобового стекла на приближающиеся кварталы домов.
Дибров молча кивнул. Всё его внимание было поглощено управлением: машина с повреждённой подвеской не желала держать дорогу, постоянно норовя уйти к обочине.
Они почти не разговаривали за те полчаса, что провели вместе. Мари отказывалась отвечать на вопросы. Она молчала, косясь на Диброва, а на все попытки заговорить отвечала односложно: мне нужно в Нью-Даймонд…
Дибров, которого поначалу не на шутку разозлило это упрямство, усугублявшееся ещё и полным непониманием происходящих на Марсе событий, в конечном итоге смирился, решив, что выполнит её просьбу и тогда Мари уже не сможет молчать, поджимая побелевшие губы.
Метров через сто, уже за границей городской черты, они увидели, что между крайними домами открылось незастроенное пространство. Длинный и узкий участок раскисшей под бесконечным дождём почвы походил на зачатки бульвара. Кое-где можно было заметить следы остановленных работ, из грязи торчали полосатые столбики разметки, оплывшими горками высились кучи щебня, вереница чахлых или вовсе почерневших и погибших без должного присмотра саженцев тянулась вдаль, производя унылое, тягостное впечатление, но всё это являлось лишь незначительными деталями…
— Что это? — спросила Мари, указав на борозду развороченной земли и застывший в её конце горбоносый контур.
— Орбитальный штурмовик, — ответил Дибров, безошибочно узнавший класс машины. Все приметы свидетельствовали о том, что вынужденная посадка произошла совсем недавно — развороченная почва ещё курилась лёгким паром, над обшивкой штурмовика зыбким маревом струился горячий воздух, но бортовой люк был открыт, а триплекс кабины, наоборот, оставался на месте плотно затворенным.
— Пилот не катапультировался, — пояснил Дибров свои наблюдения. — Он выбрался через люк и должен находиться где-то поблизости.
Мари не ответила на это замечание. В данный момент ей не было никакого дела до пилотов корпорации.
Городок был небольшим, и впереди уже показалось пространство его центральной площади, но заветный фонтан со скульптурной группой всё ещё был закрыт выступом витрины знакомого супермаркета — одного из немногих зданий, которое Мари помнила ещё со времени своего последнего посещения Марса.
Магазин уже тогда работал, обслуживая персонал стройки.
Это было место, где спустя минуту должно было так или иначе разрешиться бремя её надежд…
— Туда! — Она дёрнула Диброва за рукав. — Умоляю, поехали!
Он кивнул, с трудом поборов желание выйти из машины и заглянуть в кабину штурмовика.
* * *
Площадь открылась внезапно.
Покалеченная машина взвизгнула тормозами и остановилась, тяжело осев на пробитую подвеску.
Влажная брусчатка мощёной площади таинственно поблёскивала. Окрестные здания обступали открытое пространство, глядя на площадь глазницами выбитых окон.
Посреди площади возвышался неработающий фонтан, обрамлённый гранитным поребриком, на краю которого спиной к подъехавшей машине сидел человек. Он был одет в ярко-рыжую строительную куртку и тёмные брюки из комплекта спецодежды. Его поза казалась напряжённой и неестественной.
Сбоку громко хлопнула помятая дверца машины — это Мари, не выдержав, выскочила под дождь.
— Отец! — закричала она, бросаясь к фонтану.
Человек, сидящий на краю поребрика, начал медленно оборачиваться на вскрик. Дибров, прихватив автомат, выбрался из машины, в немом напряжении глядя на эту сцену.
Человек у фонтана отчего-то казался ему смутно знакомым, хотя он смотрел ему в спину и не мог разглядеть черт лица, но…
Сознание Кайла внезапно вырвалось из своего узилища, и вслед за вскриком Мари губы Диброва невольно выдохнули, отвечая на смутную узнаваемость фигуры:
— Гоум?!..
Сидевший обернулся, и это оказалось неожиданнее любых интуитивных предположений. Горький, задавленный вскрик Мари тоскливым эхом отразился от покинутых зданий…
У фонтана, одетый в рыжую робу строительного рабочего, стоял робот-андроид.
Ноги Мари подкосились.
Её измученный разум не мог вынести жестокости этого разочарования. Миллиарды километров пустоты кружили сейчас в её расширяющихся зрачках. Она верила, надеялась до последней секунды. Она летела сюда через жуткую бездну, разделяющую планеты…
— Отец… — холодеющими губами прошептала она, без сил опускаясь на мокрую брусчатку площади.
Дождь внезапно усилился, он хлестал по коротким волосам Мари, стекал по её щекам, смешиваясь со слезами отчаяния, но она уже не воспринимала этой реальности — последняя её безумная надежда рухнула, и жизнь оканчивалась здесь и сейчас, на этой мёртвой площади, под проливным дождём…
Андрей успел подскочить в тот миг, когда взгляд Мари начал тускнеть.
— Мари! — Он встряхнул её за плечи. — Мари, очнись!
Она не реагировала на слова. Её глаза были открыты, зрачки расширены, но в них не было осмысленности — из взгляда исчез разум.
Поддерживая её обмякшее тело, Дибров обернулся.
Андроид стоял в двух шагах за его спиной.
Всё в нём было нелепо, неестественно, особенно эта набрякшая водой и испачканная в грязи строительная роба, размер которой не соответствовал человекоподобной фигуре, отчего одежда висела мокрым мешком на покатых плечах.
