Панна Мукляновичувна оперлась спиной о дверь.
— А теперь рассказывайте.
Я-оно похлопало по карманам, вынуло замшевый футляр, а из него — интерферограф. Подняв трубку к небу, прижало глаз к линзе.
В диаметре черного круга мерцал десяток световых бусинок.
Разочарованно вздохнув, спрятало аппарат назад.
— В арбатском ломбарде, — начало я-оно, массируя все еще побаливавшую правую руку, — я купил себе авторучку, золотой Eyedropper Уотермана.
Никола Тесла приложил ствол к виску и нажал на курок.
Раздался треск. Волосы у него стали дыбом, брови съежились. Черная молния проскочила между черепом серба и тунгетитовым зеркалом. Пожилой агент охраны трижды перекрестился. В зеркале горела кустистая светень, профильный портрет Теслы: голова, шея и фрагмент плеча; зеркало имело размеры и форму свадебного монидла[81], как раз позволяло дать отражение человеческого бюста в натуральную величину.
Дело в том, что белый негатив, выжженный на угольно-черной поверхности — уже бледнеющий, то есть, чернеющий — ни в чем не напоминал особы, с которой делался портрет. Неужто это был, как желает того доктор, его символический «картограф»? Я-оно не слишком-то ценило всяческую восточную эзотерику, которой изобретателя когда-то заразил некий подозрительный гуру. Как-то не к лицу была она ему, не к лицу.
— Будет лучше, если вы отложите это устройство, очень прошу вас.
— А подойдите-ка, молодой человек!
— Отложите, пожалуйста.
— Подойдите, поглядите, а потом скажите, что увидели.
Профиль, скорее всего, напоминал очертания птичьей головы: худая шея, выступающий клюв, сверху колючий гребень. Вместо щеки зияла дыра. Из глаза расходились то ли трещины, то ли жилки, то ли искры — линии черно-белых молний. Губ не было, только очередная когтистая молния, наполовину разрезающая пятно лица — не лица.
— О чем вы размышляли?
— Это вы скажите, о чем я размышлял.
Я-оно почесало шею.
— Об электрических машинах и грозе с молниями?
Тесла бросил кабель в ящик.
— Я практически постоянно размышляю об электрических машинах. Даже когда совершенно ни о чем не думаю.
— То есть, это действует?
— Нужно было договориться заранее. Степан, что вы думаете?
Охранник рванул за цепочку с брелоком, нервно глянул на циферблат часов-луковицы.
— Ой, доктор, возвращайтесь к себе, сейчас отходим. Олег Иванович не станет поезд задерживать, телеграмма наверняка уже пошла.
Тесла только махнул рукой. Поправив белые перчатки, он вынул гребешок и энергичными движениями начал зачесывать вздыбившиеся волосы — сначала назад, затем симметрично в стороны, от пробора посредине. При этом он приглядывался в отполированном корпусе одного из трех огромных цилиндров: оплетенные кожаными ремнями, конопляными веревками и тяжелыми цепями, уложенные на бок и обездвиженные в деревянных обоймах, они занимали большую часть вагона. Старый Степан следил, чтобы двери оставались закрытыми, свет попадал сюда только через зарешеченные окошки под самой крышей; Тесла горбился ловя отражения в темной стали то левым, то правым глазом.
— Если бы в этом имелась хотя бы частица истины, — бурчал он себе под нос, — эффект должен воспроизводиться с любым источником тьвета. Тьвечки применяют, потому что они самые дешевые, в фитиле растертый в порошок угольный тунгетит. Но дело в самом тьвете, о влиянии человека на тьвет: он сам или же то, что сопутствует его освобождению. — Он покосился по линии цилиндра. — Вы согласны, господин Бенедикт?
— Ммм, мне так тоже кажется.
— Я размышлял над этим ночью и затем во время завтрака. Княгиня приперла к стене английского инженера. Кстати, а куда вы подевались?
— Но почему вы должны все эксперименты проводить на себе?
Тесла спрятал гребешок в карман.
— Кристина говорила с вами.
Я-оно пригладило усы, осмотрелось по вагону. Пол посыпали опилками, доски для поверхности пола сбили не слишком старательно, по стыкам шли кривые потеки смолы. Два агента охраны устроились в углу за пирамидами деревянных и металлических ящиков: там у них была табуретка, сенники, одеяла, керосиновая лампа. Но как они выдержат, когда Экспресс въедет в Зиму?
— В этом нет никакого смысла, доктор, никому не нужно сюда вламываться, чтобы взорвать вагон — или же весь поезд. Какого предсказания вы искали? Доедете ли вы в Иркутск в целости и сохранности?
— Свет, эти отдельные дробинки света, не эфир, а лучи, die Lichtquanten[82], может быть и волной, пока мы находимся в Лете; должно быть, имеется что-то в природе света, а так же в природе тьвета, на этом самом низшем уровне — что проникает через все акаши праны, что непосредственно сплетается с сознанием человека — а вот протьветляли ли еще и животных? — чтобы оказывать влияние на прохождение, на поляризацию, человек смотрит, а может он только думает, и — и — так. Помогите мне.
Я-оно схватило за другой конец зеркала.
— Тяжелое.
— Чистый тунгетит на серебре.
— Наверное, целого состояния стоит.
— Хмм, вы правы, об этом я не подумал.
Тесла опустил край зеркала в плоский ящик, обложил тряпками и прижал крышку. Я-оно подало ему висячий замок.
— О чем?
— Что мог бы захотеть на этом еще и заработать.
— Украсть целый вагон?
Степан покачал головой.
— Mademoiselle Филипов занималась страхованием, но все это и так принадлежит Его Величеству.
— Стоимость оценивали?
— Сто тысяч рублей. Даже больше. Но как можно оценивать стоимость машин доктора?
Тесла навесил замок.
— Пока я их не проверю в деле, неизвестно, имеют ли они вообще какую-нибудь ценность.
— Но одно уже это зеркало…
— Зеркало! Оно вовсе и не будет служить зеркалом. Вот как вы думаете, что это такое? — театральным жестом Тесла обвел погруженные в полумраке внутренности грузового вагона вместе с содержимым. Несомненно, у Теслы имелась склонность к показухе. — Это арсенал Лета.
Он подошел к пирамиде жестяных упаковок, каждая из которых была обозначена порядковым номером и фирменным знаком Tesla Tungetitum Со:, пирамида превышала даже высокого серба, доходя чуть ли не до потолка.
— Эти три выпрямителя мы подключим к электрической сети Иркутска, нам надо обеспечить прохождение тока порядка сорока мегатемней; здесь у меня имеется почти километр изолированного кремнием кабеля на основе холода с высоким содержанием меди, а вон там — из того мы сделаем зажимы. Из вон того — теневую клетку. Посмотрим, какое давление они выдержат.
