– Как прикажете, янрирр, – промолвил Оккиорн без большого энтузиазма. – Третий навигатор, займите мой пост.
– Слушаюсь, янрирр, – потерянно отозвался Этунварнарк, которому ситуация совершенно не нравилась своей непредсказуемостью.
– Первый навигатор, не желаете принести извинения? – на всякий случай спросил Хэнтауту.
– Охотно, капитан-торпедир, – стиснув зубы, ответил Наллаурх. – Когда – и если! – вернетесь на главный пост.
«Когда я вернусь, то первым долгом разочтусь с тобой за непочтение, сволочь высокородная, – подумал Хэнтауту, со всевозможным проворством покидая помещение. – Но в одном ты прав: когда… и если».
Он все рассчитал.
У него все получится.
И вашим и нашим.
И гарантированное благорасположение всех заинтересованных лиц.
Только бы этелекхи не преподнесли сюрпризов.
Хотя с какой стати? Они, со своей этикой, такие предсказуемые…
Поравнявшись с приоткрытой дверью кают-компании, где свободные от вахты унтер-офицеры в нарушение боевого регламента развлекались игрой в кости, бросил на ходу:
– Янрирры, есть желающие пострелять по движущимся мишеням?
– С готовностью, янрирр каптор, – услышал он позади себя.
Тусклые глаза-пуговицы. Тусклая физиономия, все что ни на есть самое тусклое.
– С готовностью, – повторил научный офицер Диридурн суконным голосом.
9. Оператор Шерир не любит блондинов… и брюнетов… да вообще никого не любит
Оператор астероидного тральщика «Пиранья» Абульхайр Мухаммад ибн Халид Сайяд аль-Камараи славился скверным, неуживчивым характером, за что и получил от товарищей прозвище «Шерир», что по-арабски означало «Злыдень».
Среди его недостатков числилась также и безоглядная отвага. Он пребывал в постоянной готовности собрать все наличествующие неприятности на свою задницу. Всякий раз, когда возникала нужда в добровольцах для рискованных операций, первым со словами «на все воля Аллаха…» вызывался Шерир. И не потому, что специально искал смерти или как-то уж чересчур стремился облачиться в зеленые шелка, побродить по жемчужной гальке и тронуть трепетной рукой золотые кирпичи райских стен (хотя справедливости ради стоило заметить, что с женщинами у Шерира не клеилось и внимание волооких гурий ему не помешало бы).
Создавалось впечатление, что он таким образом постоянно испытывал себя на излом.
Для чего это было ему нужно, никто не знал, а сам он никогда не отвечал на вопросы, к делу не относящиеся.
По счастью, на его профессиональных качествах этот недостаток никак не сказывался. Да, Шерир лез в самое пекло, но не терял головы и всегда знал обратную дорогу. За все время работы в Поясе астероидов он повредил свою «Пиранью» один только раз, и то не сильно и не по своей вине. На подходах к орбитальной базе Шерир подставил борт тральщика под шальной камень, летевший со всей дури в оранжерейный комплекс. Сделал это осознанно и расчетливо, чтобы удар пришелся вскользь, между тем как на развертывание силового поля времени не оставалось, да и в непосредственной близости от обитаемых конструкций это причинило бы не в пример больший ущерб, чем паршивый обломок древней безымянной планеты.
Шерир действительно был одним из лучших в своем деле, если не самым лучшим. Кому могло понадобиться ранжировать такое и выставить оценки?
Поэтому он сразу же вызвался лететь к Иблису на рога, как только об этом объявили по внутренней сети концерна «Равикович Экстратерристриал».
– Шерир, – внушительно сказал начальник орбитальной базы Карим Сахрауи, – это не то, что ты привык делать. Это чрезвычайно опасно.
– На все воля Аллаха, – сдержанно ответил тот.
Помолчав, Карим Сахрауи уточнил:
– Это зона военных действий.
– Мне нечем стрелять, – пожал плечами Шерир. – Но я смогу защищаться. Это далеко?
– Своим ходом ты будешь добираться туда месяц. Тебя и «Пиранью» доставит гравибустер-беспилотник. Это займет час с небольшим.
– Хорошо.
– С тобой будет сопровождающий – инспектор Департамента оборонных проектов.
– Никогда не слышал о таком. Но хорошо, что будет сопровождающий. Кто-то должен объяснить, что я должен тралить.
– Ты знаешь, почему тебя выбрали?
– Потому что я лучший.
– Нет. Потому что ты один из лучших и у тебя нет родных. Нуреддин и Ахмет Эргювенч не летят.
– Это хорошо. У Нуреддина молодая жена, а у Ахмета столько детей, что он сам путается.
– Через сорок минут к тебе присоединится Маркус Мканьяна и его «Каскавелла».
– Это плохо.
– Я знаю, что вы не ладите, – сказал начальник базы, а про себя подумал: «Но я не знаю никого, с кем ты ладишь». – Маркус хороший оператор, и он совершенно один в этом мире, как и ты. – Выдержав многозначительную паузу, добавил: – И мне обещали, что никто не собирается лишать вас обоих шанса изменить эту ситуацию к лучшему, когда вернетесь.
– Я ничего не понял, – проворчал Шерир. – Слишком много слов.
– Да, я знаю, ты не любишь много слов и большую часть пропускаешь мимо ушей. Поэтому тебе должен понравиться сопровождающий.
«Почему?» – хотел спросить Шерир, но не стал. Само как-нибудь разъяснится в свое время.
Инспектор попросил позволения взойти на борт тральщика через пару минут. Возможно, он слушал переговоры по личному коммуникатору и ждал, чем они закончатся.
А еще более возможно, он чистил перед закрытым люком свои ослепительные черные туфли специальной щеточкой.
– Томас Ильвес, – представился гость, подолгу задерживаясь на каждом слоге и совершенно зависая на гласной «о». – Инспектор Департамента оборонных…
– Я знаю, – сказал Шерир, морщась. – Хорошо.
Ничего хорошего в том не было. Ему сразу и сильно не понравилось, что этот белобрысый хлыщ поднялся на борт его доброй «Пираньи», что он говорит с той же скоростью, с какой все остальные люди справляют большую нужду, и что он выглядит так, словно его кожа никогда не видела солнца, а волосы неделю отмокали в отбеливателе. Белыми были даже брови и ресницы, а лицо было печальное и вытянутое, как у лошади. А еще – начищенные до блеска туфли, отглаженный костюм, коричневый в крупную клетку, белоснежная сорочка и бордовый галстук, тоже в клетку, но мелкую, и что особенно отвратительно – с зажимом в форме дракончика. В левой руке он нес походную сумку, а правую загодя протягивал для приветствия. Шерир машинально пожал его ладонь, тонкую и сухую, как змеиная кожа. Рядом с ним он, в своем темно-синем комбинезоне с вытертой эмблемой концерна на пузе, со своей круглой бритой башкой и смуглой щетинистой физиономией, выглядел оборванцем.
– Куда прикажете следовать, господин оператор Сайяд? – осведомился инспектор Ильвес.
