— В вашем танце нет жажды мщения, — согласился он.
— Но у меня есть жалоба — не как у обездоленного любовника, но как у обездоленного человеческого существа. Я хочу, чтобы чужие знали, чего они стоили нашей расе, когда они вызвали смерть Шеры Драммон, когда они подтолкнули ее и сделали ее Homo caelestic прежде, чем появилось хоть какое-то место и хоть какой-то способ жить для такого существа…
Я оборвал себя, сообразив, что сболтнул, но Де Ла Торре и глазом не моргнул.
— Разве она уже не была Homo caelestis, или aia anima, к тому моменту, как они прибыли, Чарльз? — спросил он так вежливо, как будто предполагалось, что он знает эти термины. — Разве она не умерла бы по возвращении на Землю в любом случае?
Хотя его вопрос и привел меня в смятение, но я распознал и принял его искренность.
— Возможно, это так, Иезекииль. Ее тело должно было быть на грани необратимой адаптации. Я лежал без сна много ночей, думая об этом, обгова— ривая это со своей женой. Я продолжаю думать так: если бы Шера представила себе, что ее «Звездный танец» будет иметь такой коммерческий успех, она бы выдержала краткое ожидание в Скайфэке, она могла бы выжить и стать гораздо более стоящим лидером для нашей Студии. Я продолжаю думать так: если бы она хорошо все обдумала, она могла бы не спешить сжечь крылья так высоко над своей потерянной планетой. Я продолжаю думать так: если бы она только знала, она могла бы жить.
Я глотнул дрянного кофе из груши и состроил мину.
— Но из нее высосали все соки. У нее не осталось духа борьбы, она вложила его весь в «Звездный танец» и из последних сил бросила в этих красных светляков. Весь ее путь, до самого Кэррингтона, медленно истощал в ней желание жить, и она бросила все, что у нее оставалось, в этих чужаков; это была цена того, чтобы оттолкнуть их обратно в межзвездное пространство, напугать их так сильно, чтобы следующая предпринятая ими попытка была не ближе, чем в миллиарде километров от нас. После этого воли к жизни в ней не осталось — во всяком случае, осталось недостаточно, чтобы ее поддержать.
Я хочу рассказать тем существам о ценности объекта, который был сокрушен их небрежным шагом, заставить их понять огромность потери, ко— торую понес народ Шеры. Если горе или раскаяние присутствуют в их эмоциональном наборе, я хочу увидеть проявление этих чувств. Больше всего, как мне кажется, я хочу их простить. Поэтому для начала я должен представить свои жалобы. Я думаю, что их реакция на это скажет нам быстрее, чем что-либо другое, сможем ли мы хоть когда-нибудь научиться общаться и мирно сосуществовать с ними.
Они по-настоящему уважают танец, Иезекииль, и они стоили нам величайшей танцовщицы нашего времени. Раса, которая может начать разговор с любого другого заявления, — это раса, которую мне не очень хочется представлять. Это опять и снова будет ошибка Монтесумы. Норри и другие согласны со мной. Иначе мы не станем работать.
Он долго молчал. Последнее, с чем согласится дипломат, — это что в конкретном случае компромисс невозможен. Но наконец он сказал:
— Я понял вашу мысль, Чарльз. И я признаю, что она приводит меня к тем же самым выводам. — Он вздохнул. — Вы правы. Я сделаю так, чтобы дру— гие приняли это. — Он оттолкнулся и подлетел ко мне, взял меня за плечи морщинистыми, испещренными пятнышками руками. — Благодарю вас, что вы мне объяснили. Давайте начинать приготовления к тому, чтобы представить нашу жалобу.
Он заперся с тремя остальными чуть больше, чем на двадцать минут, и появился с их чрезвычайно ворчливым согласием. Он был действительно лучшим человеком, которого мог выбрать Вертхеймер. Через полчаса мы уже были в пути.
Потребовалась большая часть дня и кропотливый труд, чтобы доставить «Зигфрид» с орбиты Титана в троянскую точку, не используя ускорений, которые бы убили нас всех. Титан — могущественная луна, из притяжения которой вырваться труднее, чем из притяжения Луны. К счастью, нам не надо было вырываться, из ее притяжения полностью. Мы существенно расширили круг нашей орбиты, пока она не пересекла троянскую точку — тормозя как черти всю дорогу, так, чтобы быть неподвижными относительно троянской точки к тому моменту, когда попадем туда. Это, конечно, хотя бы отчасти делалось на авось и по воле Божьей, потому что любые перемещения в системе Сатурна — задача десяти тел (о Кольце лучше вообще не думайте), и Билл был равным партнером компьютеру в этой астронавигационной работе.
Он работал на мировом уровне, как я и полагал заранее, не теряя зря топлива и, что более важно, не теряя пассажиров. Худшее, что нам пришлось вытерпеть, — это секунд пятнадцать при 0,6 g, — всего лишь агония.
Любая соответствующим образом ориентированная стенка сойдет в качестве койки при ускорении — так как все в настоящем космическом ко— рабле имеет хорошую обивку (проектировщики космического зонда стоимостью в миллиард долларов обладают не столь богатым воображением).
Не знаю, как все остальные, но Норри, я и любой, у кого есть хоть сколько— нибудь соображения, обычно переносят ускорение обнаженными. Если вам приходится лежать навзничь на спине под действием гравитации, вам ни к чему собирающаяся складками одежда и громоздкие подушечки липучек между вами и обивкой.
Когда мы свободно отплыли от стенки и прозвучал сигнал «ускорение окончено», мы оделись в те же самые р-костюмы, в которых были во время нашей «Последней прогулки» вместе, год назад. Из пяти моделей сделанных на заказ костюмов, которые мы используем, они ближе всего к полной наготе.
Они напоминают купальный костюм без верхней части, с большим воротником и колпаком. Прозрачные части подогнаны по фигуре и практи— чески незаметны; «трусы» обусловлены не приличиями, а служат для гигиенических целей; часть колпак-и-воротник в основном выполняет эстети— ческие задачи — скрывает аппаратуру, которая находится в шлеме р— костюма. Реактивные двигатели представляют собой ювелирные украшения на запястьях и щиколотках; их управление спрятано в перчатках. Группа единогласно решила, что мы будем использовать эти костюмы для нашего представления. Возможно, образом открытых нагих людей в космосе мы подсознательно пытались утвердить нашу принадлежность к человечеству, отрицать идею о нашем отличии от землян путем демонстрации до— казательств противоположного. Видите? Пуп. Видите? Соски. Видите?
Пальцы на ногах.
— Проблема с этими костюмами, моя дорогая, — сказал я, герметизируя свою одежду, — в том, что, когда я вижу тебя в твоем костюме, это всегда угрожает мне смещением трубки катетера. — Она усмехнулась и поправила левую грудь, что вовсе не требовалось.
