Отворачиваюсь и вдыхаю тяжелый запах горелой земли. Лучше дышать пеплом и пылью, чем обонять продукты пищеварения какой-то болотной поторочи.
Харишша тем временем сосредоточенно водит пальцем по желтоватым страницам раскрытой книги. Плавно покачивается, входит в колдовскую медитацию. Мне начинает казаться, что вокруг ее золотистой головки возникает плотное силовое кольцо. Впрочем, от магии я далек как Валибур от столицы Хаоса. Потому решаю, что это сумасшедшее светило так играет лучиками в волосах некромантки.
Девушка шепчет заклинание. Ее голос, сначала тихий, начинает медленно крепчать. С каждым словом интонация меняется, поднимается выше. Каждый звук плавно перетекает в общую мелодию магического стихотворения.
Едва родившись, знаешь ты
Свое предназначение.
Вставай, рожденный, и в мечты
Войди своей течение.
Пусть каждый шаг - предсказан он,
Тебя влечет к закату,
Но знай, что жизнь - всего лишь сон
От займа до расплаты.
– Что это за бредятина такая? - сетует Эквитей. - Ненамного лучше того идиотского барда, который мне реквием пел.
– Это отрывок из Писаний Судьбы, наложенный на канву какой-то магии, - блистает эрудицией начитанный звездочет. - В свободной рифмованной форме. Видимо, переделанный ведьмой под какие-нибудь хозяйские цели.
– По-моему бред…
– Тихо вы! - рявкаю на них и продолжаю слушать. - Мне нравится. А еще моя девушка - не ведьма! Следующий, кто брякнет об этом, получит "Карателем" в челюсть!
Харишша с благодарностью смотрит на меня. Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть как ее тонкая фигурка впритык наклоняется над Проводником. Смотрю на безлюдную долину.
Пустошь начинается у подножия Пустой горы. Пересекает полукруглый котлован застывшей магмы, обнимает далекую полоску леса у Гугиной трясины. Ни деревца, ни кустика. Лишь в нескольких километрах отсюда, или как здесь называют их - тримплов, - парочка зеленых холмов. Именно там произошло самое приятное из всего, что я видел в последние годы.
Перевожу взгляд на Харишшу. С нежностью наблюдаю, как она напряженно шевелит губами, как отводит с лица мешающий локон пшеничного цвета. На курносом, слегка припорошенном бледными веснушками, носике поблескивает капелька пота. Какая красавица! И насколько похожа на ту хищную кошку, сладострастно изгибавшуюся под тонкими ласками рассвета. Моя женщина!
С ужасом прихожу в себя. И как только мне в голову приходит такой бред? Не-не, не хочу даже думать об этом. Я не так много прожил на этом свете, всего каких-то три сотни годков. И стоило только найти мордашку посимпатичнее, так сразу захотелось заковать себя в непосильные кандалы супружеской жизни. А, судя по всему, Харишше не улыбается быть обычной девушкой какого-то там оборотня. Ей подавай настоящего мужа с фамильным замком. Который вовремя приходит домой, не валяется с дружками в кабаке "У Гоба", приносит зарплату…
Я содрогаюсь от таких перспектив. Меня начинает колотить мелкая дрожь. Хочется бросить все это к фамильному демону подальше и податься в бега. И пусть это проклятое солнце хоть десять раз падает на не менее проклятый мир под номером 1114/53. Тоже погибну, но зато не придется сходить с ума, играя роль заботливого мужа и отца неизвестного количества детей.
Ужасающие мысли настолько овладевают мной, что я не прислушиваюсь к словам некромантки. А девушка читает все громче, помахивая рукой в такт неведомой мелодии. Слова настолько чарующи, что даже Проводник перестает изучать кончик своего носа и с детским восторгом пялится на Харишшу.
Ты помни, мертвый, жизнь твоя
Лишь смертью не закончится,
Другая ждет тебя земля,
Другое семя сочится…
– Тихий незабываемый ужас! - восхищается Эквитей. - Насколько понимаю, "сочащееся семя" - намек на зачатие?
– Цыц! - не узнаю свой голос, еще витаю в анализе греховности супружеской жизни.
Слимаус молчит - помнит о моем обещании угостить кого-нибудь по башке.
И умерев, родишься вновь,
Забвение - лишь миг.
Поймает новая любовь…
На этих словах девушка умолкает и начинает что-то бормотать.
– Так я и думал, - хохочет король. - Не нашла рифму.
– Эквитей, - говорю ему. - Ты хочешь, чтобы слово "Второй" было выгравировано на твоем надгробии? Не трогай девушку.
– Это почему же?
– Она - твоя дочь!
Монарх пьяно покачивается и едва держится на ногах. Лицо короля наливается мертвенным оттенком и напоминает мокрый кусок соли.
– Это как же?…
– Самым обычным образом, - я широко улыбаюсь. Смог таки отвлечь старика от заклинания некромантки. Не то бы он ей нарушил какие-то там магические связи. Вдруг она разволновалась бы? Тогда не видать нам прохода в подземелье. - Я тут немножко проанализировал происходящее, добавил твои галлюцинации насчет спаривания со старухой, вспомнил ритуал, с помощью которого создаются хомункулюсы. И догадался, конечно же, какой Лабораторной работой здесь могли заниматься оборотни из Валибура.
– Можно о дочери поподробнее? - молит Эквитей. - Неужели я действительно спал со старухой?
– Да, ты действительно спал, - продолжаю улыбаться. - Грязно занимался демон знает чем с ученым из моего Управления.
Король становится похожим на бесформенный кусок ваты. Такой же белый и безвольный. Он со стоном опускается на землю. Грохочут доспехи, звенит упавший меч.
– С ученым?!! - в ужасе шепчет Эквитей. - Я… делал это с… мужчиной?!! С мужчиной?!!
– Какой позор… - бормочет Слимаус и отпрыгивает от монарха, как от разъяренного бастарка из Княжества Хаоса. - Позорище королевское!
– С мужчиной… - глаза короля стекленеют.
Я начинаю побаиваться, чтобы его не хватил удар.
– Успокойся ты, неуч! - к сожалению, не могу подойти к нему и хорошенько пнуть - придерживаю Проводника. - Ты спал с ученым-женщиной. Понял? Так говорят. Не будешь же ты говорить "училка" или "ученка"?
– Ученая, ты мог сказать у-че-на-я, - прерывисто рычит Эквитей. На лице монарха появляется румянец. Кажется, кризис миновал. - Повесить тебя за такие шутки…
Харишша заканчивает заклинание. Она дочитывает последний куплет и проводит ладонью над сморщенным лицом болотного духа.
Иди, не бойся, мой малыш,
И помни: каждый вздох,
Пусть наяву, пускай ты спишь,
Спланировал твой бог.
Не бойся жить, живи себе,
Ведь ты - всего лишь флаг,
Представленный своей судьбе,
В божественных руках.
– Я требую объяснений! - требует объяснений король.
– Отличное стихотворение, - констатирует Слимаус. - В нем говорится, что вся наши жизнь давно продумана и предопределена богами. Какая фатальность…
– К демонам! - кричит Эквитей. Он уже поднялся на ноги и его пальцы угрожающе сжимаются на рукояти меча. - Говори, почему она моя дочь?
