– Ветер странствий,- услышал мой немой вопрос Всадник. Он едет рядом, стремя в стремя. Луна освещает его лицо. Оно мне знакомо: запавшие глаза, нос с горбинкой, смазанная линия губ. Незнаком лишь шрам на левой щеке, грубый, как корявая чешуя сосновой коры.
– Откуда у вас этот шрам?
– Разве не помнишь? - спрашивает Всадник, и мне на миг становится тревожно. Но это чувство проходит, как только наши лошади поворачивают на чуть заметную лесную тропу. Мы мчимся по ней, ветви царапают лица, хватают за плечи. Вслед хохочет филин, загораются лунной краской деревья.
Мне хорошо. Мне так хорошо, что хочется плакать.
– Это уже параллельный? - кричу я.
Всадник вместо ответа говорит: - Теперь тебе направо, я буду ждать здесь.
Смоль замирает неожиданно, я едва не вылетаю из седла. Поляна, костер, кибитка, обшитая разноцветными лоскутками. У огня сидит старая цыганка, ворочает угли. Я спрыгиваю на землю и становлюсь напротив нее:
– Заговори меня от беды и пули.
– Ты приходишь сюда второй раз,- не поднимая головы, говорит она.- Кем ты хочешь стать в нашей жизни теперь?
– Как и прежде, конокрадом.
– Зачем тебе это, крестовый? Коней уже давно никто не покупает.
– Мне не нужны деньги, я хочу испытать себя. Только пройдя испытание, я смогу понять ваш мир.
– Хорошо,-говорит старуха.-Иди вдоль ручья и встретишь мою дочь, Азу. Она заговорит тебя от беды и пули. Но передай ей, пусть оставит уязвимой твою правую руку: - Зачем?
– Так надо, крестовый. За все платить надо. И потом, не так страшно потерять руку, как веру. Если ты опять забудешь мои слова, у' тебя останется всего одна попытка вернуться в этот мир. Всего одна.
У Азы черные огромные глаза и холодные ладошки. Она гладит меня по левой щеке, будто хочет найти там что-то.
– Ты опять пришел к нам? Хочешь узнать, о чем шепчет трава и почем фунт лиха? Желаю тебе непогод.
– Чего ты еще пожелаешь, Аза?
– Чтобы ты все-таки стал конокрадом.
– Я украду лучший табун, что есть в этих местах, и приведу его тебе. Приведу, чего бы это ни стоило.
– Даже руки?
– Чуть не забыл. Мать велела тебе передать…
– Знаю, знаю. Хорошо, что ты вспомнил. Не так страшно потерять руку, как веру.
– Не говори со мной загадками. При чем здесь вера?
– Я отвечу, но сначала ответь ты: зачем приходишь в наш мир?
– Я устал жить в своем. Я хочу мчаться на лошади, я хочу дорог и костров.
– А если лошадь споткнется, дорога пропадет, костер обожжет?
– Пусть лучше так!
– Прошлый раз ты говорил эти же слова,- грустно замечает она.- Но когда пуля должна была обжечь твою щеку…
– Я не помню этого.
– Ты не хочешь этого помнить. Ты видел сегодня твоего двойника, Всадника? Рана досталась ему. Помни: свой долг нельзя оплачивать чужими деньгами. Так велика ли плата - рука за веру?
Вместе с Всадником ужами скользим по высокой траве. Мое тело никогда еще не было таким сильным, каждая мышца дрожит от возбуждения, кипит застоявшаяся кровь. Я, наверное, рожден для этого мира, рожден конокрадом…
– Держись правее,-шепчет Всадник.-Там лучшие скакуны табуна. Путы режь так, чтоб не поранить им ноги. Держи кинжал.
Я у копыт рослого белого коня. Он по-звериному скалит зубы, и дрожь охватывает его от копыт до холки. Тихо ты, дуралей, не надо бояться меня, я конокрад, твой друг. Я сниму тебе путы, и ты станешь таким же свободным, как и я. Мы будем с тобой выдумывай, тропы, и Аза вплетет в твою гриву траву, которая убережет тебя от беды и пули.
Беги, расчесывай гриву гребенкой сосны…
– Нас заметили,-кричит Всадник, прыгая в седло своего коня.Спасайся, иначе… иначе…
Смоль рядом. Через мгновение я уже скачу. Поют вокруг пули. Они не страшны мне. Скоро меня и ветру не догнать!
Но петля обвивается вокруг тела и сбрасывает меня с седла. От падения я совсем не чувствую боли. Но слышу, как вскрикивает Всадник.
– Кто ты и откуда?
Что им ответить? Все, как было?
Значит, так. Черт меня дернул в слезливый пакостный день поехать в лес, заплутать там в трех соснах и, как я это довольно часто делал в последнее время, начать проклинать судьбу, никчемную и путаную свою жизнь. Жизнь, скупую на события, сонную, тягучую, в которой вчера равно завтра, и нет просвета для взгляда и мысли… Наверное, я все это говорил слишком громко, потому что человек, вдруг возникший в мокром сером тумане впереди, направился прямо ко мне и, остановившись не напротив, а сбоку,- я было хотел повернуться к нему, но он неправдоподобно быстро, как на киноэкране, ускользнул в сторону и опять замер на линии плеч,- сказал: “Если хочешь… Я жду тебя завтра у реки”. Так я получил три попытки для того, чтобы изменить жизнь. В первый раз мне не повезло: мы не успели освободить табун, нас заметили. Мы уходили в степь, и рой пуль жужжал за спиной. Тогда у меня уязвимой была лишь щека, и я почувствовал, что пуля обязательно вопьется в нее, и закричал, и… Но теперь я не повторю ошибки, я не боюсь пули.
– Кто ты и откуда?
– Это так важно для вас? - смеюсь, глядя на них.
Они все на одно лицо. Они поразительно похожи на Всадника, разве что сонливей глаза. Скорее всего и они мои двойники, и они -это я, только в иной ипостаси.
– Важно,- слышу тусклые суровые голоса.
– Я не желаю отвечать, я не боюсь вашего наказания! И теперь вы уже не удержите меня от полной свободы! Будете меня вешать или расстреливать? Веревка порвется, а пуля не пробьет сердца.
– Мы поступим по-другому, как вору, отрубим тебе правую руку.
Пот бисером выступил на лбу: - Не-е-ет!
– Да перестань ты кричать!
Открываю глаза. Яркие огни ресторана, река в двух шагах. Надо мной Вольдемар.
– Ты чего это после одной рюмки отключился? Валяешься на песке.
Еле нашел тебя. Слаб ты, братец, слаб.
– Я не пьян, я не спал, я… Ты никого тут больше не видел?
– Чувствую, опять сказки мне готов рассказывать, да? Ну и чудак! Оставь это на потом, а сейчас к столику пойдем, нас уже ждут. Знаешь, официант не надул: девочки что надо! Берешь себе черненькую, она, мне кажется, на цыганку твою похожа, о которой ты мне голову морочил.
Мы идем к ресторану. Здесь, вдали от города, кажется, что это светящийся сказочный дворец. Отблески электрического огня разносятся далеко от здания и освещают песчаную косу, уходящую далеко в реку.
– Смотри,-говорит Вольдемар.-Смотри, что это за чудак с лошадью стоит? Вон, на косе? Однорукий, щека разорвана… Чего он на нас пялится, чего ему надо?
Знаю: теперь у меня осталась третья, последняя попытка. Мне невыносимо трудно поднять голову и посмотреть на Всадника.
БАНГУОЛИС БАЛАШЯВИЧЮС ЛОЯЛЬНЫЙ ГРАЖДАНИН
Научно-фантастический рассказ [Рассказ печатается с небольшим сокращением..]
1
И в тот день после обеда Рате, подтягиваемая ликующим Урсом, вышла на прогулку. А когда она вернулась, робот-прислуга вручил ей толстый конверт. Рате вскрыла послание, вытащила толстую пластиковую карточку и, едва глянув на текст, плюхнулась на стул.
