— Кажется, здесь, — сказал чей-то знакомый голос.
— Ну и дыра, — не преминул заметить другой. Тоже, кстати, знакомый. — Зачем ты установил здесь эти автоматы? Их же утащат вместе с бутербродами.
— Здесь никто не живет. А для куклы у тебя слишком развитое чувство юмора. Влипнешь ты в историю.
— Никто и понятия не имеет, что я живой. Любой ярлык навесь — всему верят.
— В общем-то, для торговли это неплохо, — одобрительно отметил первый голосом Витамина. Точно, он. А второй — Феномен.
Одетые в дорогие костюмы, шляпы набекрень, купцы шли от машин, оставленных с распахнутыми дверцами, неспешным шагом уверенных в себе людей, хозяев жизни, и напоминали чем-то гангстеров из старых кинолент.
— Они всему верят, это точно, — продолжал Витамин. — Эти бутерброды знаешь, из чего сделаны? Ты их не ешь. Не вздумай. Вот у тебя бизнес… да…
— На том стоим, но тсс… тихо.
— Да нет здесь никого. Даром я купил это место. Один убыток. Ну да ладно… пусть. Просто Топ нравится здесь бывать. Поэзия. А фальшивый свет горит круглосуточно.
— Я направил его по этому адресу, — сказал Феномен. — А это рядом.
— Надеюсь, он не заблудится… — с этими словами Витамин замер на пороге, увидев нас с Топ. — Как я рад! Проголодались?
— Отличные бутерброды, — сказал я. — Интересно, из чего они сделаны?
— Натуральный продукт, — заявил Витамин, отводя глаза. — Сырье первоклассное, поставляет… вот, Феномен.
— Зачем ты таскаешь за собой это чучело? — воскликнул я. — Учти, он периодически ломается. Внутри него без толку существуют неисправные часы, приблизительный термометр, барометр и ржавый компас. Нельзя ему доверять, особенно, что касается бутербродов.
Феномен принялся мрачно поглощать бутерброды, один за другим.
— Он себя совсем не щадит, — заметил я. — Я отвезу Топ домой?
— На моей машине? — уточнил Витамин. — Ну-ну, — сказал он, оттаскивая компаньона от автоматов, в которых тот заказал все бутерброды сразу.
Каждое место имеет свою тайну. Так бывает, когда озеро высыхает, обнажается растрескавшееся дно с корягами, и все становится понятным и скучным.
Но я хотел, чтобы все было как прежде, пусть и понятно, и скучно.
Мы возвращались домой. Я увозил Топ из столицы. В большом городе нет нужды ни в чём, так как от человека самая большая польза и удобство.
Всё среди людей благодарно прокатывается одно за счёт другого.
В просвещённый век у всех только благие намерения, никто никому ни в коем случае не желает зла, все хотят лишь искренне принять участие в чужой жизни.
Бедность и забвение судьба большинства людей, и это, как встарь, прекраснодушная модель, чтобы начать своё восхождение к искусственному, прочно скроенному, заблуждению.
Вещи, разделяющие людей, всего лишь исполнительная прихоть. Я видел, что девушка не обращает больше никакого внимания на Мифа, а ведь он раньше так нравился ей.
Значит, внешность ни при чем. Но и сам я не знал, как увлечь ее, оставаясь просто самим собой.
Машина Витамина была отличная. Топ уютно уснула, свернувшись в клубочек рядом со мной на переднем сидении. Какая разница, кто у нее отец?
С приближением трущоб я стал внимательнее. Горожане, уже не по своей инициативе, попадали в нелепые ситуации.
Кошмару, собиравшему невиданные урожаи, во двор с ясного неба навалило снега, и ему спешно пришлось спасаться от белых медведей, а до этого он всем рассказывал, что с детства хотел не овощи выращивать, а покорить полюс.
Теперь на улице появляется сначала градусник.
Вдову Абсурда во всех лавках стали одаривать товарами, но она этому ничуть не удивлялась.
Панике с утра послышались переливчатые вопли индейцев, а его забор, как спицами, утыкался оперенными стрелами.
Но особенно все переполошились, когда в городской черте заметили преследующих мамонтов людей в шкурах. Хорошо, никто не пострадал.
Кто-то пытался нажиться, зазывая богатых столичных клиентов. В предвкушении новых миражей туристы радовались, как дети.
Развал был забыт. Он стал похож на обмелевшее озеро. Парочки пересекали его. Туристы устраивали привалы далеко за афишами. Дети носились на развалинах салонов.
Я спешил, будто Топ могла передумать и запроситься обратно. Я увозил ее от беспросветной жизни, в которой у нее ничего не было, кроме ночной закусочной, где элегантные нищие гордо красуются в зеркальных отражениях торговых автоматов, готовые вознестись к вершинам славы.
Как всегда, Хлам торчал у калитки. Везде расточительно горел свет. У рукомойника во дворе прихорашивался бывший хозяин антикварной лавки, бородка клином, щеки будто закушены, пегие волосы назад.
Я проспал. Топ дома не было.
Я обнаружил всех в кафе: Витамина и Феномена, Хлама с его приятелем. Недолго заставил себя ждать и Ядро. С моря веял свежий ветерок.
— А что там? — спросил Феномен.
Официанты суетились вокруг него. Как же, настоящий нувориш, ничего не знает.
— Море, — сказал Ядро и для наглядности развел руками: — Много, много воды. Он что, иностранец?
— Хуже, — сказал Витамин, раскуривая сигару.
Ядро ничего не помнил. На нем была неизменная маечка. Он покосился на столик, заставленный изысканной едой, отщипнул кусочек и зажевал, двигая худым кадыком. Ему было не по себе. На днях он хорошенько накуролесил и, придя в себя, с ужасом взялся за голову, как он дошел до жизни такой.
Пристал к прохожему, похожему на Мифа, орал: «Ты кто такой? Признавайся!» и тряс его, как грушу.
«Ничего не было», — успокоил его Витамин, сначала сполна насладившись смятением друга.
Ядро не мог в это поверить. Никаких жертв его дебоша не обнаруживалось, все осталось без последствий, но, выходя на улицу, он вздрагивал от любого случайного прикосновения.
Эта история сильно на него подействовала. Он понял, что мог натворить на самом деле.
Но, кажется, еще больше его напугало то, что ничего не было.
— Это же шофер Нектар, — не удержавшись, жалостливо напомнил ему Хлам. — Кукла.
— Ш-ш… — сказал Хламу Витамин и придвинулся ко мне. — Никакой он не шофер. И не кукла вовсе. Прикидывается для удобства. С куклы какой спрос? Молодец Феномен. Так всех провести. Нектар ведь что нужно было? Непробиваемый болван. Феномен был безработным актером. Лишался работы и решил сыграть куклу, раз в человеческом облике он никому не нужен. Не знаю уж, какой он там актер, но голова у него работает. Феномен потешается над всеми, но дела свои проворачивает лихо.
Ядро постепенно втягивался в процесс чревоугодия. Витамин, глядя на него, сказал рассеянно:
— Нектар вернулась. — Новость, как новость. Нектар периодически осчастливливала своим посещением родной городок. В душе она была простой, и к ней хорошо относились. — Так вот. Вернулась. Насовсем. Вся трясется, под глазами круги. Проснулась на мусорке в столице. Ничего не поняла, но ладно. Потащилась разыскивать свой дворец, на днях обретенный, да где там! Никто ее даже не признал, гнали, как побирушку. Как она оказалась на помойке? Ее в такие места бульдозером не затащишь. Всего сразу лишилась. Ребенка какого-то подобрала, говорит, наследный принц.
— А за морем — что? — спросил Феномен.
— Другие страны, — сказал Витамин. — Как будто не знаешь… Как мы похитили Топ? — подмигнул он мне.
Они прикатили рано утром вслед за мной на других машинах, еще более шикарных, и, пользуясь тем, что я спал, пригласили Топ полюбоваться зарей у моря.
У Феномена странно дернулась рука. Он неловко усмехнулся.
— Устал с дороги, — пояснил он.
Витамин все время думал о чем-то своем.
— Да, меня позвали, — подтвердила Топ.
Феномен снова дернулся. Слово — оболочка действия — как-то действовало на него.
Ядро больше не доверял мне. А вот с приятелем Хлама, незнакомцем Престижем, он общался. А приятель этот, серость, молчит, важно так.
Почему-то все хотят заручиться поддержкой серости.
Здесь Ядро не ошибся. Поэтому куклу трудно отличить от человека. Можно долго не замечать подмены. Нужны безликие.
