– У нас все! – прокричали из подвала, следопыт кивнул и распорядился:
– Все по машинам, едем назад.
Минута, и на улице не осталось никого. Из труб, находящихся в заднем отделе танков, повалил дым, заревели моторы, и машины двинулись на юг. Достигнув деревни заров, они повернут на запад, в анклав. Как и предполагалось, Демон придумал мифический южный схрон, чтобы чистые не убили его как нежелательного свидетеля и опасную личность. Значит, он вернется в деревню заров, там его и следует взять.
Подождав, пока колонна исчезла из виду, Фридрих направился к своему броневику и покатил следом за чистыми, расходуя драгоценный спирт. Сейчас он считал, что есть вещи, которые он должен понять и учесть, объяснить остальным парням и прикинуть, не поступят ли они так же, ведь Демон был лучшим учеником!
Когда он достиг поселка заров, солнце уже спряталось за деревьями, но еще не спустилось за горизонт. Чистые укатили восвояси, и во дворе-колодце гомонили дети. Поглощенные заботами, взрослые зары, все как один лысые, занимались бытовыми делами: рослый парень катил бочки под сток крыши, чтоб запастись дождевой водой. Тощий подросток чинил колесо, отваливающееся от телеги. Малышня собралась в кружок, где кто-то кого-то мутузил.
Никто не обратил внимания на силуэт, затаившийся в траве напротив входа во двор.
Фридрих пообещал себе, что дождется Демона. Ждать долго не пришлось: дверь дома, что напротив убежища Фридриха, распахнулась, появился кто-то из аборигенов с голым торсом, за ним шел бледный, измученный Демон. Вдвоем они несли кого-то на носилках, этот кто-то не подавал признаков жизни.
Покойника, накрытого ветошью, пронесли мимо убежища Фридриха, положили на дорогу. Зар что-то прошептал Демону, севшему прямо на землю, потрепал его по голове и удалился. Демон остался сидеть спиной к Фридриху.
Обернулся, провожая взглядом зара, встал на колени над носилками, замер. Повертел головой и рухнул на покойника. Теперь Фридрих не сомневался, что это девушка Демона и она мертва. Сотрясаясь от рыданий, Демон заламывал руки, гладил девушку, пытаясь вернуть ее к жизни, выл и стенал.
Фридрих пока ничего не предпринимал, давая Демону проститься с любимой, из-за которой он наделал столько глупостей и стал подлецом. Убитый горем Демон ничего не замечал и даже не вздрогнул, когда Фридрих, целящийся в его затылок, прошептал:
– Ну, вот и здравствуй, Дима.
Поворачиваться бывший ученик не стал, только еще больше ссутулился.
– Давай уже, скорее кончай меня.
– Ты уверен, что заслужил быструю смерть? – Фридрих ткнул глушителем в поясницу ученика. – Если выстрелю сюда, будешь умирать в муках, долго, очень долго.
Он приготовился, потому что Демон наверняка попытается обернуть и выбить пистолет, но ученик не сопротивлялся.
– Согласен, так будет справедливо. Стреляй.
– Прежде ты ответишь на мои вопросы. И повернись, черт побери, посмотри мне в глаза! Почему ты предал нас? За что?
Фридрих всей душой желал, чтобы это было предательством ради выгоды, но услышанное выбило его из колеи и пригасило решимость.
– Извини, не могу повернуться. Правда, не могу, лучше приму смерть… Почему? – Демон хмыкнул. – Наверное, потому что я слишком ее… Она угасала у меня на руках. В то время как вы все были уже в прошлом, вы могли за себя постоять, а она… Пусть даже я и понимал, что чистые меня обманут и нет лекарства, способного спасти ее, так я заплатил за веру. И вообще, я пришел к выводу, что всё субъективно. И если ты не можешь принять решения, значит, для тебя его нет.
– Но ты ведь решил. Не в нашу пользу.
– Нет, всего лишь действовал по обстоятельствам. Наверное, я трус.
– Нет, Дима, ты не трус. Гнида ты. Как же я ошибался!
Демон вздрогнул и продолжил – сначала тихо, потом все уверенней:
– Ты первый предал, когда отказался ее принять, хотя понимал, сколько она значит для меня! И не предупредил, как вести себя с зарами. Ты сам хотел моей смерти!
– Знаешь, зачем я здесь? – проговорил Фридрих. – Чтобы понять тебя и, возможно, оправдать, но теперь понимаю, что все зря, стоило тебя пристрелить еще возле базы, когда ты с чистыми потрошил все то, что на тебя же и работало. Теперь послушай.
У меня все было под расчет, если бы на север пошла она, кто-то из братьев должен был бы остаться и умереть.
– Пристрели уже меня, и дело с концом! – воскликнул Демон, но Фридрих отступил на шаг, еще на шаг и сказал:
– Нет. Это было бы слишком милосердно. Живи с этим. Вспоминай Снега, который настоял на встрече с тобой, подумав, что я тебя убил. Лешего, готового умереть, прикрывая тебя. Березку, которому ты был дороже всех. Радима… Теперь у нас больше шансов не добраться до места. И если они умрут посреди ледяной пустыни – это твоя вина.
– Заткнись! – заорал Демон, разворачиваясь. – Как же я тебя ненавижу! Упырь!
Его глаза метали молнии, желваки вздулись. Раскаяние если и придет, то много позже. Как же все на самом деле просто: чтобы предать, достаточно убедить себя: предаваемый достоин ненависти. Отвратительный выверт человеческого восприятия: ненавидеть жертву, чтоб не мучиться чувством вины, презирать благодетелей, чтобы не быть обязанным.
Фридрих отступал спиной вперед, держа Демона на прицеле. Парень некоторое время не двигался, а когда ринулся в атаку, Фридрих выстрелил и продырявил ему икроножную мышцу. Пуля прошла по касательной и не задела кость, но парень взвыл и рухнул, ухватившись за ногу. Фридрих покосился на жилища заров и рванул через дорогу, где за каменным забором ждал спрятанный броневик.
Куда ехал броневик, Яр не представлял. Привалившись к ящикам, он старался не упасть и с урчанием не наброситься на казан с едой, которая пахла на весь салон, перекрывая запах машинного масла. Задумчивые парни не обращали на Яра внимания, он даже начал думать, что сделался невидимым.
Но вскоре альбинос Снег начал приставать с расспросами, и Яр предпочел рассказать правду. Из-за рева двигателя приходилось повышать голос до крика, иначе Радим и Беркут на передних сиденьях его не слышали. К концу повествования он охрип, и воды под рукой не оказалось. Как выяснилось, в спешке о ней попросту забыли. Хорошо, у Лешего была почти полная фляга, и Яр промочил горло, окинул взглядом своих новых союзников. Хотелось верить, что союзников.
Альбинос вскинул белую бровь:
– Никогда бы не подумал, что Демон способен на такую подлость.
– А придется, – ответил Леший со своего кресла на верхотуре, он был таким крупным, что, когда поворачивался, задевал коленями грудь Снега и тот прижимался к коробкам. К счастью, в сторону Яра он почти не поворачивался. – Иначе как все объяснить?
