– А сколько сил у вас?
– Четыреста и двадцать солдат. Пятьдесят и три железных зверя.
– Нам нужно подумать. Мы поможем вам. Не надо духов. Не надо Гарзы. – Я вдруг поймал себя на том, что невольно заговорил дварскими рублеными фразами.
Когг посмотрел на солнце.
– Поздно, – спокойно сообщил он. – Гарза уже началась.
– Что? Кто? – Я вцепился ему в плечи.
– А, это… Ниягу выбрали Энмеркара. Мальчик-сангнхит. Прибыл с вами.
– Где? – Мои руки вздернули вверх юного двара, так что его глаза оказались на уровне моих.
– Отпусти, – сказал он, болтая ногами. – Я покажу.
Оказавшись на земле, двар неторопливо затопал по полю.
– Быстрее! – Я не удержался и пихнул его в плечо. Меня трясло от напряжения.
– Не толкайся, – однако он все же ускорил шаг. – Все равно тебя не пустят.
– Почему это?
– Мы знаем. Вы сорвали Гарзу на Агане. Здесь такого не повторится. Духи должны помочь.
– Послушай, ваши духи – это демоны, бесы, дьяволы. – Я запнулся, услышав, что призап переводит это одним и тем же словом «ниягу». – Ваши духи злые.
– Бывает, – процедил семенящий рядом Когг.
– Нет! Они всегда злые. Они никому не помогают. А если делают вид, что помогают, то такой помощью вредят еще больше!
Двар остановился, словно врезался во что-то. Прошагав по инерции пару шагов, я нетерпеливо обернулся.
– Я знаю, – впервые я увидел взволнованного двара. – Но что делать? Нам нужно жить. Я не хочу умирать.
– И поэтому посылаешь на смерть другого?
Когг топнул ногой.
– Ты не понимаешь! – ровным голосом перевел транслят его крик. – Что пристал? Я не могу изменить!
– А если бы смог – изменил бы?
Я помчался дальше по траве. Уже возле крайних домов Когг нагнал меня, что с короткими дварскими ногами сделать было непросто.
– Не понимаешь, – пробормотал он. – Так нужно.
– Объясни мне дорогу!
– Прямо до конца. Потом направо, к площади. Там стелы. Не ходи туда.
– Отстань! – Я перешел на бег и Когг отстал окончательно и бесповоротно.
Улица казалась бесконечной. Медленно уплывали назад длиннющие заборы с однообразными дварскими домами и рогатыми воротами. Я уже совсем выдохся, когда достиг перекрестка.
Но что делать, если успею? Что я могу один против полутысячи дваров? Лишь две дурацкие гранаты… Какой от них толк? Разве что взорвать себя и полсотни дваров в придачу. Глупость! Бесполезная дрянь! Прав был Тези Ябубу. Что же делать?
Мерзкие анаким! Сгустки древней ненависти! На Агане мальчишку вырвали прямо из их клыков, оттого они и взбесились. Устроили реванш. Вот куда вела эта многоходовка, от принятого нами «варианта один» до сбоя навигационных координат и посадки на планету. И все только для того, чтобы доказать сангнхитам и дварам, что мы – слабы, а от них – не скрыться!
Поневоле вспомнилась Васина лекция по жертвоприношениям. Что двары сделают с ним? Перережут горло, как сангнхиты? Или наживую вырвут сердце, как древние ацтеки? Вот ведь звери, а ведь с виду такие добрячки!
Что же делать?
Я взмолился, так ярко и ясно, как никогда прежде, даже в детстве, будто перегорели в одном молитвенном порыве все мои сомнения и метания… Я не просил о чуде, не требовал, чтобы Господь Сам все сделал, я жаждал лишь вразумления: что и как сделать мне, чтобы спасти мальчишку. Всего лишь миг, пару секунд просьбы, на бегу, с начинающейся одышкой и покалыванием в левом боку…
И тут я действительно получил ответ. В голове прояснилось, словно невидимая указка направила мысли в одну сторону…
Не могу поручиться, что это было божественное откровение, потому как открылось мне одно простое наблюдение: за все дни общения с дварами я ни разу не видел, чтобы кто-то из них солгал – нам или друг другу. И это определило решение… выход…
На бегу я нащупал в кармане гранату, вытащил… Почти как на перестрелках в виртуальном отеле. Стало страшно, когда вспомнил. Чувство реальности пронзило душу ледяной иглой. Глядя на маленькое табло, я переключил гранату в режим дымовой шашки. Внешний корпус отделился и я выбросил его на дорогу, сжав болванку в ладони.
Вот и площадь. И впрямь забита местными, все мужички, стоят плечом к плечу, что называется яблоку негде упасть. Теснятся молча. С той стороны, через море голов, виднеются две стелы, куда более узкие и высокие, чем на Агане. И лысый коротышка в синем балахоне между ними. Держит за плечи паренька. Энмеркара!
Еще живой!
Успел!
Теперь – только бы получилось, Господи!
Крайние двары настороженно оглянулись на меня. Вдохнув поглубже, я крикнул:
– Нападение! Каитане штурмуют город!
Теперь осталось большим пальцем вдавить округлую кнопку, размахнуться, и… Транслят как раз монотонно переводил мой вопль, когда над головами язычников громыхнула граната, брызнув во все стороны облаками дыма.
Результат превзошел все ожидания. Двары заголосили и ринулись с площади так стремительно, что едва не сбили меня с ног. Не знаю, чего было больше – желания защитить город или страха от взрыва. Лавируя среди несущихся коротышек, расталкивая, протискиваясь против общего движения, я продирался к стелам. Все это время не спускал глаз с жреца. Поначалу лысый тоже отвлекся, но лишь на мгновение. А затем, не выпуская мальчишку (а уж тот-то как не догадался воспользоваться шумихой? Или сам перетрусил?), достал из глубин халата изогнутый нож и, медленно поднимая, что-то забормотал. Когда я выбрался на свободную площадку, Форр уже замахнулся для удара.
Я запрыгнул на постамент и что есть силы вмазал старикашке кулаком между лопаток. Жрец свалился вперед, перемахнул животом через квадратный столик и замер в неуклюжей позе с торчащими кверху ногами. Осталось схватить пацаненка и увести скорее, но, повернувшись, я замер, будто получил под дых.
Рядом со мной неподвижно стоял маленький робот, одетый в одежды Энмеркара. Покачав головой, я выругался и пнул его что есть силы.
– Заместительные жертвы, – разглагольствовал Софронов, облокотившись о стол кают-компании. – В земной истории такое бывало. Я проверял. Например, во многих местах Древней Греции приносились человеческие жертвоприношения, но по мере развития общества обычаи смягчались. Так, на острове Левкад ежегодно в праздник Аполлона, чтобы очистить весь народ, сбрасывали со скалы в море преступника; однако под скалой ждали спасательные лодки – человека вылавливали из воды и обрекали на изгнание. А на острове Тенедос жрецы Диониса брали теленка, ему на копыта надевали башмачки и приводили, словно ребенка, к алтарю бога, где его закалывали. В этом обряде теленок заменял жертвенного ребенка, которого прежде Дионис требовал от жителей Тенедоса. То же самое и у дваров. По крайней мере здешних. Уже довольно давно в местной Гарзе людей заменяют на роботов. И лишь совсем немногие знают, что раньше было не так.
