Все обернулись к Ральфу. Только Сибилла не подняла глаз:
— Это я послала Марракса за ним, — спокойно сказала она.
— Ты с ума сошла! Он не с нами и никогда не будет с нами, какими бы званиями он не обладал. Здесь нет баронов и рыцарей, здесь есть только твари долины.
— Я заметила, — ледяным тоном произнесла она. — Глупые твари, которым лишь бы забиться в норку поглубже… Действуй быстрее, Краб, пока они еще не одичали.
— Сучка! — заорал кто-то в толпе.
— Молчать! — рыкнул Краб. — Я хочу услышать твое мнение, Ральф Коэн.
Ральф подошел, заставив толпу расступиться:
— Я знаю Вернона, — сказал он. — Он убил меня. И его враги — мои друзья, кем бы они ни были. Я с радостью помогу вам.
— Ну да!.. — вскрикнул кто-то в толпе.
Краб жестом приказал своим людям замолчать:
— Хорошо. Раз ты так рвешься помочь, я дам тебе шанс. Ты пойдешь к замку Вернона и поймаешь нам языка. Рыцарь и Тряпичник пойдут с тобой — посмотрят, как ты справляешься с заданием.
— Но, Краб… — начал Рыцарь.
— Ты плохо расслышал? Пойдешь с чистеньким, посмотришь, чего он стоит. Не вздумай сам подставляться под удар. Выступаете вы завтра, на рассвете. Хм, мне кажется, сейчас уже ночь… Отдохните, пока есть время. А ты, — он ткнул указательным пальцем в Ральфа, — не смей болтаться тут. Чтоб я тебя не видел.
Ясно?
Ральф кивнул. К нему моментально подскочила Сибилла и, с улыбкой подхватив под руку, потянула к своим комнатам. Он не противился, позволив увести себя в давешнюю комнату, где еще валялись у жаровни его старые вещи — только ножа не было.
— Спасибо, что позвала меня, госпожа. Думаю, мне удастся доказать свою лояльность. Но у меня возникло немало вопросов — и я надеюсь, что вы просветите меня.
— И что бы вы хотели узнать? — проворковала Сибилла, глядя на него из-под густых ресниц.
— Зачем меченым нужен тот замок?
— Не замок. Луна. Десятая луна, которая когда-то упала с небес и…
— Знаю, знаю, — нетерпеливо перебил Ральф. — Я слышал эту легенду о мертвой земле.
— Легенда легендой, а около замка лежит огромный камень — и любой может почувствовать силу, исходящую из него. Мы хотим его уничтожить.
— Зачем?
— Многие из нас верят, что тогда мы по-настоящему умрем, — Сибилла села на кровать, опустив голову.
— А вы, Сибилла, вы верите?
— Не знаю, — она по-прежнему не смотрела на Ральфа.
— Почему меченые так хотят умереть?
Она бессознательно сняла кольцо и вертела его в пальцах.
— Не меченому это не понять. Поэтому Краб и не хотел довериться вам.
— Но вы заставили его.
Сибилла чуть улыбнулась:
— Скорее, убедила. Я верю, что вы можете нам помочь, Ральф, — она, вдруг повеселев, огляделась. — Пожалуй, нам стоит выпить за ваш успех. В каком-то ящике должно быть несколько бутылок анисового ликера.
Ральф смотрел, как она достает напиток и рюмки из толстого стекла. Только сейчас он обратил внимание, что темно-зеленое шелковое платье закрывает все тело Сибиллы, а длинные бархатные перчатки полностью скрывают руки. «У тебя тоже есть метка, Сибилла», — подумал он, вглядываясь в ее лицо. Оно выглядело вполне здоровым, разве что немного бледным. Тонкий слой пудры не скрыл бы пятен или ожогов. «Значит, не на лице».
— Думаете, как же я отмечена? — голубые глаза Сибиллы смотрели на него, насмешливо и немного зло.
— Нет, что вы…
— Ну почему же. Это естественно, вам хочется знать.
Она резко подошла к нему, каким-то образом умудряясь выстукивать каблуками дробь, хотя на полу лежал пушистый ковер.
— Любопытство — это очень нормально… особенно, когда дело идет об уродствах.
Голос Сибиллы дрожал.
— Послушайте, я…
Ральф краем глаза видел, что она яростно снимает перчатки. Он отвел взгляд:
— Не надо, Сибилла.
— Ну почему же, — прошипела женщина. — Тебе ведь интересно.
— Если ты не хочешь, я не стану смотреть.
Он закрыл глаза и взял ее руки в свои. Кожа Сибиллы была мягкой и гладкой. «Должно быть, просто пятна.» — Ты уверен, что…
— Да. У тебя руки настоящей леди, Сибилла. Тонкие и изящные.
— Ты же не видишь, — по ее голосу он понял, что женщина улыбнулась.
— Я чувствую.
Он прикоснулся губами к теплому запястью.
— Тогда я потушу свечу.
— Потуши.
— Не боишься остаться в темноте наедине с чудовищем?
— Нет.
Тихая вода Полумрак комнаты казался теплым и уютным, как шерстяное одеяло. Закрой глаза, завернись во тьму и спи…
Ральф рывком сел на постели. «Меченые! Краб! Язык!» Он не знал, сколько времени проспал, но чувствовал, что немного. Спящая Сибилла пошевелилась, занимая его место. Было так тихо, что Ральф слышал ее мерное дыхание.
«Мне нужно вставать… и собраться… и…» Он склонился над женщиной — та крепко спала.
— Сибилла?..
Она не отозвалась. В сумраке Ральф видел лишь неясное темное пятно на более светлом фоне батистовых простыней.
— Спишь?..
Ральф встал и начал искать одежду наощупь. «Интересно, где тут можно вымыться? У Сибиллы наверняка есть ванна… может быть даже мраморная…» Задумавшись, он споткнулся о брошенные посреди комнаты сапоги и растянулся на ковре, едва не повалив жаровню.
— Проклятье!
Опираясь на столик, Ральф поднялся. Он вдруг понял, что совсем запутался и не помнит даже где выход. В сумраке все было слишком зыбким и обманчивым — даже виноградные лозы на ширмах казались клубками змей.
Ральф нащупал на столике свечу и поднес фитилек к углям. Маленькое пламя зародилось будто нехотя, но потом уверенно и ярко осветило все вокруг. Ральф быстро надел сапоги, в левый спрятал стилет, который накануне сунул под ковер, пока не заметила Сибилла. Свет не разбудил женщину — она все также сладко спала.
Ральф старался не смотреть на нее.
Он перекинул через руку новый теплый плащ, и, бесшумно ступая по мягкому ковру, направился к выходу. Отодвинул ширму, закрывавшую проем, и замер.
«Вот так вот и уйдешь? А ведь такой удобный случай… она никогда не узнает… значит — ей не будет больно… а ты больше не будешь гадать и мучиться неизвестностью.» Ральф решительно вернулся к кровати и склонился над женщиной. Она чуть пошевелилась во сне и закрыла глаза рукой от слишком яркого света. Ральф вздрогнул, но отвести глаз уже не мог.
У Сибиллы действительно были руки леди — белые, тонкие, никогда не знавшие стирки и готовки. Ярко-алые разводы ничуть не портили их. Странный орнамент из волнистых извивающихся линий покрывал пальцы, ладони, огненными браслетами обнимал запястья, распадался на отдельные штришки и пятна у плеч, тонкой пунктирной линией касался шеи. Маленькое багровое пятнышко на виске, которое Ральф раньше принимал за родинку, тоже оказалось частью странного рисунка.
