Вот против чего протестует революционная молодежь. Вот с чем они более не желают мириться. Лозунги демонстрантов просты: «Нет ядерному оружию!», «Нет насилию и угнетению!», «Нет войне!», «Нет колониальному рабству, все люди равны!». Сам протест пока носит театральный характер. В Америке студенты, борющиеся с расовой дискриминацией, устраивают «сит-ины»: приглашают своих приятелей-негров в кафе, где висит табличка «Только для белых», и требуют, чтобы их обслужили. В той же Америке они выдвигают на президентских выборах в качестве кандидата свинью – симпатичный поросенок Пигасус (по-русски Свинтус) обретает всемирную славу. Кумир молодежи Джон Леннон проводит в Монреале и Амстердаме «постельную акцию». Вопреки ожиданиям, ничего эротического в данном мероприятии нет: молодожены Леннон и Йоко Оно принимают в гостинице репортеров, сидя во вполне благопристойных пижамах. Они таким образом выражают протест против войны. И в эти же дни Леннон записывает знаменитую песню «Дайте миру шанс» – студенты поют ее на митингах и демонстрациях.
Вот чего в действительности требует молодежь: дайте миру шанс стать лучше, чем прежде. Хватит буржуазного лицемерия, хватит насилия, хватит лжи, хватит политической демагогии. Студенты вставляют в дула полицейских автоматов цветы: мы хотим жить по-новому, не в ненависти, а в любви.
Характерна в этом смысле «Декларация йиппи»[16] по поводу съезда Демократической партии США в Чикаго. «Дух перемен охватил Америку. Новое врывается в музыку, поэзию, танцы, газеты, кино, празднества, магию, политику и театр… Все новые трайбы соберутся в Чикаго. Мы всех ждем с открытым сердцем. Мы будем всем делиться бесплатно. Берите с собой одеяла, палатки, призывные повестки, краску, чтобы расписывать ваши тела, «бешеное молочко»[17] от мистера Лири, еду, чтоб можно было накормить тех, кто придет, музыку, ощущение радости. Угрозы Линдона Джексона (тогдашний президент США – А. С.) не остановят нас. Мы идем! Мы идем со всех концов света! Америка опасно больна: она страдает от насилия и распада духа, она подсела на бомбы и на напалм. Мы требуем Политики Экстаза! Мы – нежная пыльца, из которой родится новая, кайфовая, радостная страна! Мы создадим нашу собственную реальность. Мы – это свободная Америка. И мы не приемлем фальшивое представление на подмостках Съезда Смерти!»
Протесты вырастают до глобальных масштабов. Двести тысяч американцев выходят на демонстрацию против войны во Вьетнаме. Сто тысяч людей выходят на демонстрацию в Лондоне. Во Франции студенты захватывают Сорбонну, строят баррикады, ведут с полицией настоящие уличные бои. Молодежные волнения происходят в Бельгии и Югославии, в Скандинавии и Пакистане, в Мексике и Испании. Начинается романтическая «Пражская весна», угрожающая тем не менее расколом лагерю социализма.
Кажется, что мир действительно преображается. Кажется, что исполняется вековая мечта человечества о справедливости и любви. Однако не следует забывать об органических свойствах власти. Никакая власть никогда не хочет никаких перемен. Перемены – это новые правила жизни, это новая политическая философия, это приход новых людей, это риск для существования самой власти, и потому она противится переменам, сколько хватает сил. А что касается конкретной власти конца 1960-х – начала 1970-х годов, то она, победив фашистский тоталитаризм, сама – что на Западе, что на Востоке – страдает теми же родовыми болезнями. Она пытается удержать привычное прошлое. Она рассматривает любых протестантов как безумных смутьянов и бунтовщиков. На требования молодежи она отвечает запретами. На митинги и демонстрации – дубинками, пулями и репрессиями. В октябре 1967 года погиб Че Гевара, пытавшийся поднять на борьбу боливийских крестьян. «Чикагская семерка» (лидеры движения йиппи) по приговору суда на пять лет заключены в тюрьму. В мае 1970 года национальная гвардия стреляет по студентам Кентского университета в Америке, четыре человека убиты, девять ранены. А еще через две недели полиция переносит огонь на Джексоновский университет, тут убиты два человека, ранено – более десяти. Расстреляны студенческие демонстрации в Мексике (правительство этой страны берет пример с «большого соседа»), подавлены выступления молодежи в Бельгии и Испании. Чехословакия, требовавшая всего лишь, чтобы социализм имел «человеческое лицо», размолота советскими танками.
Это классический социальный тупик. И как всякий социальный тупик, он чреват катастрофическим взрывом. Предчувствия уже носятся в воздухе. В начале шестидесятых годов Гюнтер Грасс печатает книгу «Жестяной барабан», которая мгновенно становится бестселлером. Книга, правда, довольно скучная (как, впрочем, и все культовые книги тех лет), но она метафорически выражает дух времени: мальчик не хочет взрослеть, чтобы не жить в мире фашизма, он непрерывно колотит в игрушечный барабан из жести, но его грохота-предупреждения не слышит никто. А на другом континенте, видимо тоже ощутив некие прогностические вибрации, Рэй Брэдбери издает роман «Грядет что-то страшное»: маленький городок, типичный для тогдашней Америки, оказывается во власти жестоких сил, пришедших из тьмы, только люди с чистой душой способны спасти его жителей от превращения в зомби. Отчетливее всего, однако, звучит пророчество Микеланджело Антониони. Герой фильма «Забриски Пойнт», один из участников студенческих беспорядков, убит, его девушка, с которой он провел всего пару часов, узнав об этом, представляет, как взрывается здание фирмы, где она работает: выплескивается из окон пламя, взлетают к небу обломки бетона, дерева и стекла. Режиссер будто воочию прозрел события ближайших огненных лет.
«Больным человеком» Европы становится в этот период Западная Германия. У Германии в двадцатом веке вообще исключительная судьба: отсюда начались обе мировые войны, здесь возник немецкий фашизм, принесший Европе неисчислимые бедствия, здесь существовали концлагеря, где были уничтожены миллионы людей. Только что немцы были повелителями Вселенной, могущественный Третий рейх простер свои коричневые цвета от Африки до Москвы, и вдруг оказывается, что они – виновники всех бед, униженный, порабощенный народ, вынужденный исполнять высокомерные повеления победителей. Деструкция национальной психики колоссальная. К тому же нынешняя Германия – безнадежно расколотая страна: есть ее восточная часть (ГДР), которая входит в советский блок, есть западная часть (ФРГ), где располагаются американские военные базы. А в Берлине, на границе западной и восточной его частей, высится глухая стена, являющаяся символом мировоззренческого раскола. Кроме того, Западная Германия – это страна «взрывного образования». В послевоенные годы острейшей проблемой ее становится дефицит квалифицированных специалистов – многие эмигрировали, погибли на фронте, были умерщвлены в концлагерях – чуть ли не в каждом городе теперь открываются университеты, куда стекается молодежь. И что она опять-таки видит в той новой реальности, которая укрепляется с каждым днем? Западная Германия вступает в НАТО – теперь на американских базах тренируют «коммандос» для вьетнамской войны, западногерманские заводы выпускают бомбы, которые затем падают на вьетнамских крестьян. Правительство ФРГ запрещает демократические организации: «Культурбунд», «Комитет борцов за мир», «Объединение лиц, преследовавшихся при нацизме», «Демократический фронт Германии», «Демократический женский союз». Зато свободно чувствует себя «Братство», объединение высших офицеров бундесвера, которое открыто требует возродить немецкую военную мощь, более того – «смыть позор Нюрнберга». На многих административных постах сидят люди с нацистским прошлым, они, не скрываясь, высказываются за пересмотр результатов войны. А когда молодежь, не желающая милитаризации, начинает протестовать, правительство ФРГ принимает пакет чрезвычайных законов, ограничивающих гражданские права. Как это прикажете понимать? Ведь то же самое делал Гитлер, когда стал канцлером Германии в 1933 году!
