Фашизм возрождается! Фашизм наступает! Фашизм вновь пытается развязать мировую войну! Вот ясное ощущение молодых людей – в студенческих клубах, в аудиториях, в бурлящих молодежных кафе. Клаус Юншке, один из немногих доживших до нашего времени членов первого поколения РАФ, скажет: «После войны все три начальника кёльнской полиции были бывшими сотрудниками гестапо или руководителями карательных отрядов. Они были массовыми убийцами». И он же скажет: «Каждый день мы видели по телевизору картины войны во Вьетнаме – уничтоженные напалмом деревни, сожженных детей. Мы хотели протестовать против войны, против того, что Западная Германия является союзником США. Ведь кто еще был тогда в НАТО? Диктаторская, колониальная Португалия, диктаторская Испания. В Греции к власти только что пришла военная хунта. В Италии всерьез рассматривались идеи установления военной диктатуры… И если вначале мы выходили на демонстрации с лозунгами «Ни марки, ни солдата на войну во Вьетнаме!», то вскоре мы пришли к лозунгу «Даешь победу в мировой гражданской войне!».
Политической альтернативы этому нет. Именно в конце 1960-х годов Социал-демократическая партия Германии (СДПГ), рассматривавшаяся ранее как оплот демократических сил, неожиданно вступает в союз с правым блоком ХДСХСС и отказывается от многих социальных идей. Как раз данное парламентское большинство и штемпелюет пакет чрезвычайных законов. Радикальная молодежь считает это предательством. Если уж крупнейшая оппозиционная партия фактически отказывается от борьбы, значит, демократические методы оппонирования себя исчерпали. Требуется нечто иное. Нужны новые формы и методы, чтобы остановить приход тьмы. В результате возникает внесистемная оппозиция (этот термин в политике появился уже тогда) – «Социалистический союз немецких студентов», координирующий молодежный протест.
Взрыв происходит во время визита в Германию иранского шаха Мохаммеда Реза Пехлеви. Этого монарха, пришедшего к власти после свержения демократического правительства Моссаддыка, очень привечают на Западе. Он провел частичную модернизацию отсталой страны, стабилизировал экономику, в политике твердо ориентируется на западные образцы. Однако есть и оборотная сторона. У себя дома Реза Пехлеви ведет себя как жесточайший тиран: всякая политическая деятельность в Иране запрещена, людей, заподозренных в критических настроениях, подвергают чудовищным пыткам – сдирают заживо кожу, сажают на кол, поджаривают на огне, бросают в ямы с голодными крысами. Может ли подобного политика принимать демократическая страна? Может ли президент Германии пожимать ему руку, давать обед в его честь? Разумеется, нет! В противном случае вся наша демократия – ложь. Начинаются протестные демонстрации, и во время одной из них убит 26-летний студент из Ганновера Бенно Онезорг.
Это колоссальный удар по репутации западногерманских властей. Бенно Онезорг – филолог, член христианской евангелистской общины, никакой политики, на демонстрацию пошел из чистого любопытства, дома у него осталась беременная жена, полицейский выстрелил ему в затылок, когда студент и без того был избит.
Вся демократическая Германия возмущена. Молодежные клубы, имеющиеся чуть ли не в каждом городе, неудержимо кипят. На собрании одного из них девушка по имени Гудрун Энсслин кричит: «Это фашистское государство, готовое убить нас всех!.. Это поколение, создавшее Освенцим!.. С ним бесполезно дискутировать!.. Насилие – это единственный способ ответить на насилие!..» Бурная овация заключает ее слова. Траурный кортеж, везущий тело Онезорга из Берлина в Ганновер, сопровождают 200 машин, на кладбище собирается более 10 000 студентов.
Но даже это не отрезвляет власти Германии. Они пытаются переложить вину с больной головы на здоровую. Бургомистр Западного Берлина заявляет, что «убитый студент является жертвой бесчинств, которые были спровоцированы экстремистами, цинично злоупотребляющими свободой, чтобы добиться их конечной цели – подрыва демократического порядка в стране». Официозная пресса неистовствует. Главный ее удар обрушивается на лидера «Союза студентов» Руди Дучке. Это яркая фигура в послевоенной Германии: великолепный оратор, блестящий организатор, инициатор протестных акций, на которые выходят десятки тысяч людей. Считается, что это он руководит беспорядками («раскачивает лодку», как выразились бы официозные газеты сейчас). Особенно ненавидит его пресса Акселя Шпрингера, которому принадлежит большинство правых газет. К сожалению, у Дучке неблагоприятная внешность: низкий лоб, огромный рот, который его противники называют не иначе как «пасть», черные волосы, нездоровая бугристая кожа. Сфотографированный в определенном ракурсе, он выглядит как дегенеративный бандит. Именно такие фотографии и печатает пресса Шпрингера. «Страшнее Маркса, растленнее Фрейда», – пишет о нем «Бильд-цайтунг». Газеты публикуют призывы к «честным немцам» «остановить врага». Последствия не заставляют себя долго ждать. Весной 1968 года некий Йозеф Бахманн, откровенный неонацист, стреляет в Дучке. Полиция находит при Бахманне вырезки из шпрингеровских газет, где Дучке называется «врагом номер один». Дучке тяжело ранен, всю оставшуюся жизнь он страдает от чудовищных головных болей, внезапных обмороков, потери зрения, приступов эпилепсии и паралича, фактически он вынужден уйти из политики. Сам Бахманн после покушения пытается отравиться, а потом при невыясненных обстоятельствах погибает в тюрьме.
Настоящая буря прокатывается по Германии. Уже через час после известий о покушении на митинге в здании Технического университета Бернд Рабель, один лидеров студенческих комитетов, кричит: «Я хочу напомнить о том, какая травля была устроена после событий 2 июня!.. Я хочу напомнить, что собирался сделать с внепарламентской оппозицией правящий бургомистр!.. Я скажу прямо: настоящие убийцы Дучке – это Аксель Шпрингер и Большая партийная коалиция!» Рабель говорит то, что думают остальные. В одиннадцать часов вечера того же дня многотысячная толпа студентов окружает здание концерна Шпрингера, расположенное недалеко от Берлинской стены, в окна летят камни, бутылки с зажигательной смесью, сожжены пять машин, предназначенных для утренней развозки газет, еще десять грузовиков перевернуты и повреждены. Группа студентов, вооруженных палками, прорывается сквозь оцепление в вестибюль, другая группа захватывает водомет и направляет его на полицию. Беспорядки продолжаются в течение всей пасхальной недели. Демонстранты блокируют издательства и типографии Шпрингера в Западном Берлине, Гамбурге, Ганновере, Мюнхене, Франкфурте-на-Майне, Штуттгарте, в других городах. Журнал «Шпигель» в эти дни пишет, что волнения «доходят до уличных битв, каких Германия не знала со времен Веймарской республики».
