— Всегда чего-то не хватает. В этом смысл жизни! — многозначительно ответил Митек, задрав брови.
— В философию подался? Как Тамилка?
— Тоже нормально, вроде, — пробурчал Митек.
— Мне Ноннка рассказывала, что вы опять поразбегаться решили. Она говорит, в последние полгода вы вообще зачастили с этим.
— Вот женщины! Нет бы задуматься! Они сначала всем подругам все расскажут!
— Ага. Нет бы задуматься, — повторил Ярик, указывая на машину впереди, — а потом поворотник включать. Сначала моргала влево, потом переключилась вправо, теперь снова влево. Так вы-то из-за чего поссорились? — вернулся Ярик к теме. — Из-за того, что она принесла в дом третьего котенка? Ноннка просто, как вариант, предположила такую версию.
— Да ну че ты такое говоришь, при чем тут это?
— Не че, а что! — подколол Митька Ярик, чтоб немного разбавить краски.
— Да что ты такое говоришь, при чтом тут это? — членораздельно повторил с поправками Митек.
— Так все равно лучше, — улыбнулся Ярик. — Ладно, тогда рассказывай сам, на что вы на этот раз наступили.
— Ты же все и так знаешь от Ноннки.
— Неа. Причины она не рассказала. Только придумывала. Так что, рассказывай.
— Вот скажи, — чуть помолчав, разродился Митек, — что хочет услышать женщина на вопрос «Ну, как?», перекрасившись из рыжего цвета в черный, учитывая, что три месяца назад она перекрасилась из черного в рыжий?
— Могу предположить, что она хочет услышать, по крайней мере, что-то отличное от «мне все равно». А ты, наверное, сказал, что тебе все равно, какого она цвета, и что тебе надоело, что она постоянно его меняет. Это из-за этого вы разругались?
— Нет, конечно. Это я так, вспомнил. Просто мы разные, наверное, — добавил он, чуть помолчав, пока не загорелся красный светофор, как бы разрешив ответить.
— Помнится, лет пять назад ты говорил, что вы чуть ли не во всем похожи. Шутил еще, хорошо, хоть пола разного!
— С тех пор прошло какое-то время, — многозначительно произнес Митек.
— Не на столько большое, — возразил Ярик, — чтобы стать совсем другим человеком.
— Когда ты меняешься сам, это естественно. И происходит это не быстро, как правило. Когда люди вокруг меняются, это тоже нормально и плавно. Но когда люди меняются в твоих глазах, а это происходит внезапно, это даже пугает.
— Ну-у, — задумался Ярик. — Если люди изменились, то они, понятно, меняются в глазах других.
— А я не утверждаю, что люди изменились… Это трудно объяснить. Человек-то сам, может, резко и не изменился, но в какой-то момент ты вдруг начинаешь видеть его иначе. И все! Это для тебя уже как будто другой человек. Чужой человек!
— Просто так, вдруг?! — Ярик пытался подобрать что-то похожее в памяти, но беспричинность оказывалась слишком сильной степенью свободы. — Причина есть всегда! — попытался убедить он Митька.
— Так уж и всегда?! — не столько возразил Митек, сколько воспользовался возможностью увести разговор.
— Если ее нет, то это просто ты ее не знаешь. Или не осознаешь. Или не хочешь ее признавать, — рассуждал Ярик. — Так что, давай разбираться.
Ярик бегло глянул на своего пассажира и обратил внимание на его выражение лица. Митек не сразу ответил, а Ярик не стал сбивать его с мысли.
— Может, не просто так. Может, все-таки какая-то мозаика, наконец, сложилась. Что-то словно щелкнуло, переполнилось, не знаю…
— Это ты где-то начитался парапсихологий всяких что ли? И думаешь, что все стали другими?
— Ничего я не читал и ничего не думаю. Говорю, как ощущаю. Я же говорю, самого пугает.
— Мне кажется, ты все-таки все запутываешь! А был ведь когда-то нормальным материалистичным археологом! — гы-гыкнул Ярик. — Ну, и что теперь? — многозначительно добавил он.
— Да что теперь. Пойду седня куда-нить в кабак, подцеплю бабочку какую-нибудь. Тебя, извини, не приглашаю! — улыбнулся Митек.
— Ты пользуешься такими услугами? — удивился Ярик.
— А что делать? — удивился Митек. — Секса хочется чаще, чем общения с девочками.
— Ладно, поговорим еще о тебе и твоем поведении, — прервал его смехом Ярик, — созвонимся.
Я сейчас сворачиваю налево. Тебе, я так понимаю, туда уже не надо. Тебя где здесь лучше высадить? — спросил Ярик, пытаясь перестроиться в правый ряд.
— Да вот возле башни нормально будет. Я практически уже дома. Спасибо, что подбросил.
— Всегда рад! Ну, я тебе позже позвоню, поговорим еще. Имей в виду! Пока!
— Пока!
* * *
Виолетта вернулась домой, где ей на встречу кинулось самое верное, после мамы, конечно же, существо в ее жизни. Виолетта сняла ботиночки с раскапризничавшейся дочки и, взяв ее на руки, направилась в комнату. Но разве можно пройти мимо глаз прождавшей весь день собаки? Виолетта погладила ее одной рукой по голове, потрепала холку и позволила облизать себе одно ухо. От мокрой щекотки она втянула шею в плечи.
— Ах, ты мое неспокойство! Обещаю, Бубён, сегодня я пойду с тобой гулять. — Бубён, стоя во весь рост на задних лапах, практически обнимал Виолетту, державшую на руках дочь. — Да, мой белый. Я пойду, а не этот пузатый тихоход. И мы набегаемся с тобой, насколько тебя… — Виолетта поняла, что обещает, наверное, слишком много, — …насколько меня хватит.
Осторожно расстегнув уснувшей во время прогулки дочери легкую кофточку, и уложив ее в кровать, она устало упала в пружинящее кресло. Сию же минуту возле нее оказался Бубён. Виолетта набрала Ярика.
— Привет, Виолетта, — раздалось из трубки.
— Привет. Слушай, тебя шеф нашел? — спросила Виолетта.
— Да, нашел.
— Ничего, что я дала ему твой новый номер? Ему нужно было срочно, он решил, что быстрее объяснить все напрямую. Ты трубу не берешь. Он сразу мне звонить. Был уверен, что я тебя моментально найду.
— Нормально. Мы с ним уже обо всем договорились и все порешали. Как дела у тебя?
— Все хорошо. У вас как? Вы давно не заходили к нам? Сами-то мы еще по гостям не ходим, а без гостей нам скучно.
— Да Ноннка тоже буквально недавно предлагала сходить к вам, — ответил Ярик. — Говорит, Пела, наверное, уже и ходить начала, а то и говорить!
— Ну, вот! Приходите! — обрадовалась Виолетта. — Узнаете!
— Хорошо, как соберемся, позвоним, — пообещал Ярик.
— Договорились. Ждем тогда. Потом и поговорим обо всем.
— Хорошо! Давай!
— Привет Ноннке! — напоследок добавила Виолетта.
Отложив телефон, она посмотрела на скучающего у ног Бубена и улыбнулась ему.
— Что же с тобой делать? Иди ко мне, — сказала Виолетта и спустилась с кресла на пол. — Пелочка моя уснула. Я всех обзвонила. Теперь можно и с тобой побеседовать. — Пес облизал Виолетте ухо, руки и улегся возле, положив голову на колени и уставившись в глаза хозяйке.
