Дьявольское место превратилось в бурлящую клоя ку, которая пожирала рожь, перемалывала и сбраживала ее. Во мраке ночи кипящий котел поля не мог показаться не чем иным, как адом. Как демиург этого мясного кипения, я источал восторг и сумасшествие. Даже сейчас тело гудело от пережитого преобразования. Я видел что у меня по-прежнему те же руки, пять пальцев, болим содранная коленка, но я помнил себя в миг слияния с силой башни, я помнил себя всесильным, прозрачным и могучим.
Не знаю, как долго бы продолжалось мое пребывание на посту Жнеца, если бы вдруг я не заорал: «Ари!» И тут же рухнул на камни, освобожденный от неподвижности. Остекленевшие мозги еще не могли понять, признать и принять произошедшее. Тело гудело и сочилось густой прозрачной слизью энергии. А я полз к краю каменного блина, движимый последней оставшейся у меня родной человеческой нервной клеткой, которая вспомнила, что я оставил Ари внизу, у подножия башни, и что за Ари пришла смерть.
Я тупо перевалился через край блина и тяжелым кулем плюхнулся на камень площадки, но мои кости даже не заметили такого пустяка, до сих пор пораженные случившейся со мной переменой. Контроль над телом восстанавливался с каждой миллисекундой. К лестнице я уже подошел в позе гомо эректус, а через минуту спуска несся вниз как метеор: раз-два! раз-два!..
— Какая же ты умница, что заползла сюда! Ты представляешь, я думал, что все! Конец! Я думал, ты погибла! Представляешь?
— Почему это происходит? Мы уходим?
— Что? Уходим? — Я не понял ее. — Да нет, нам сейчас лучше и ногтя туда не высовывать! Чертова пивоварня! Я тут такое замесил, ты не представляешь! Нам сейчас отсидеться тут по-тихому, а там посмотрим… Черт! Как же все-таки хорошо, что ты заползла внутрь!
Ари глядела то на меня, то на творившийся снаружи ад. Я сел рядышком с ней, прислонившись к стене, обнял за плечи.
— Не бойся, все будет хорошо, я обещаю.
Мясной шторм за стенами башни только хрюкнул в ответ на мои слова. Под вспышками молний мы видели сочащуюся густую массу. Все колосья к этому моменту были смяты, перемолоты, переварены. Чача начинала пухнуть и вскипать пузырями, плюясь протуберанцами комковатой слизи. В проем башни проталкивались целые контейнеры гадостного запаха. Вонь ударяла по лицу фанерой, но на удивление не вызывала рвотных позывов. Или я был уже не в силах блевать.
Утомившись от вспышек молний, вызывающих рябь в глазах, я прикрыл веки. Ари сидела рядом, вцепившись рукой в мою футболку. Я чувствовал, как изредка вздрагивает ее тельце. Все будет хорошо, подумал я, все будет хорошо. Когда-нибудь мы вернемся домой. Я — на родину, и ты — на свою планету. Я снова буду чертить чертежи на компьютере, играть в «Квейк». Квартиру надо будет снова снять, эх, проблема! Жалко, от Любовь Сергеевны съехал, хорошая была квартирка, и недорого. Будем надеяться, что никто на нее за это время не покусится… Хотя как же, размечтался! Нет, придется опять по объявлениям вызванивать, мотаться туда-сюда по городу… А может, мне жениться? М-м… Неплохая мысль! Мыслишка, так сказать, как разогретое маслице на бутербродик ложится. Хватит холостяком промышлять. Вон и в космосе побывал, чего еще? Каких еще приключений надо? Круче все равно не будет. Хватит, погулял, побесился, кровь разогнал дурную… Как вернусь, обустроюсь — так и конкурс невест устрою. Выходи в ряд, красавицы, перед космическим героем, мать его! В шеренгу, коленки ровные! Будем выбирать из вас супругу для ветерана межпланетных войн… Тут же Маринка вспомнилась… М-да… С Маринкой что-то ничего не понятно. Как-то быстро получилось. Да и по пьяни… Сволочь я, а не ветеран! М-да… Жениться, дом, работа… Хорошая жизнь, и что люди не ценят? Куда больше? Ну куда еще больше? Чтобы вот так, как сейчас, сидеть в заднице у космоса, на бездушной плане смотреть, как гноится и сочится погибшая в дьявольском месиве рожь-пшеница? Да чтоб вам пусто было!
— Гри-и-ша! Гри-и-ша! — Тихий голос мгновенн заставил раскрыть глаза. — Гри-и-ша, что это?
Я вперился в проем. Лучше бы мне кто «пусто» пожелал! В сверкании молний над забродившим «соляри-сом» раскачивалось что-то непонятное, большое и темное…
Мы с Ари подползли поближе.
— Что за хрень? — Я ничего не мог понять во вспышках света. Слепые всполохи выхватывали из мрака отдельные кадры, и никак не получалось сложить их в целую картину. Недалеко от башни над полем что-то висело в воздухе, неясное, массивное, струящееся потоками ливня по черной поверхности. Я не отрывал взгляда-и скоро различил в мельтешении бури еще одну такую штуку, и еще одну поодаль. Их было несколько — гигантских яйцеобразных, и они, будто грибы, росли из кипящей массы, связанные с ней черными щупальцами отростков.
— Зачем они? — прошептала Ари. Я ничего не ответил и подполз еще ближе к выходу. На лицо упали капли дождя, пальцы вляпались в разбрызганную у проема брагу.
Черное яйцо медленно передвигалось по направлению к башне. В мертвенном всполохе молний я вдруг явственно различил воронки на поверхности жижи вокруг отростков ближайшего к нам гриба. Выпучив глаза, я перевел взгляд на яйцо. Я понял, что это такое, хотя еще не верил сам себе. Но догадка не нуждалась в подтверждении, зависшие над полем черные кули стали ясны и понятны.
— Они брагу собирают! — Я повернулся к Ари. — Они засасывают в себя эту хреновину! — объяснил я радостно. Я не видел ее лица, видел лишь контур ее фигурки, лежащей на камнях пола, не знал, понимает она меня или нет. — Ползи сюда, смотри! — Я протянул к ней руку- Ари поползла вперед.
Мы прижались друг к другу и, ловя губами брызги, смотрели, как толстенные трубы, торчащие из яиц, сосут чмокающую и чавкающую жидкость. Я разглядел, как одна из фиговин вдруг рванула отростки вверх, взметнулась, — и в свете следующей вспышки ее уже не было. «Собрали — улетели», — подумал я. Мысль застряла в голове. «Собрали — улетели, собрали — улетели…»
— Ари! — Я повернул голову к ауанике. — У меня есть план!
Не знаю, должен был я ей что-то объяснять или нет. Наверное, она согласилась бы со всем, что бы я ни сказал. Но я до сих пор боялся, что она заупрямится, не дай бог опять вспомнит про тех животных или просто, обессиленная, откажется от чего бы то ни было.
— Ари, слушай. — Я наклонился совсем близко к ней, чтобы не мешал шум бури. — Смотри, эти штуки сосут брагу. Они собирают ее и, похоже, куда-то увозят. Они улетают с ней, видела? — Она наверняка не видела, но это было неважно. — Кто-то на планете собирает эту штуку, кто-то послал бочонки сюда, как только тут началась заваруха. Мы не знаем, кто это и где он сидит, но мы можем узнать. Короче, суперплан такой: ныряем в поле, нас засасывает трубой в летающую цистерну, и она доставляет нас прямо к хозяину. А? Как тебе?