– Объясни, что ты понимаешь под словом "добро", – попросил меня он на следующее утро.
– Добро это… это добро. Это жизнь… И красота… И покой… – от неожиданности я растерялся и никак не мог сформулировать свои мысли.
– Жизнь… Но ведь миллиарды бактерий, которые вызывают болезни, это тоже жизнь.
Кровососущие насекомые – опять таки жизнь. Но разве они – добро? – лукаво посмотрел на меня Эмилан.
– Они не добро, но и не зло, – возразил я. – Бактерии исковерканы злом, но сами им не являются. В них ведь есть что-то и от Создателя…
– Значит добро – это не жизнь?
– Ну… наверное… Но, может быть, добро просто не вся жизнь?
– Ладно. А красота? Разве искусно сделанный клинок не прекрасен? Но является ли он добром, это орудие убийства?
– Нет… но ведь красота бывает разная. Разве красивые картины, скульптуры не добро? Наверное добро это еще и искусство. А красота не вся является добром.
– Искусство… Малыш, разве нет искусства войн? Искусства битв? Они ведь не являются добром. И покой. Существует разный покой.
– Добро – это когда человек делает что-нибудь такое, от чего мир становится лучше, – попытался по-другому объяснить я.
– А что ты понимаешь под словами "мир становится лучше"? Когда казнят жестокого преступника – это добро? А ведь мир без него станет чище и лучше.
– Нет, ведь те, кто будут совершать это, попадут под власть зла! Они станут теми, кем был и тот преступник… И зло в мире только умножится.
– Даже если они сделали это всего лишь однажды? А преступник, останься он в живых, продолжал бы творить зло, как и прежде?
– Не знаю… – совсем запутался я. – Я не могу объяснить, что я чувствую. Я только знаю, что это неправильно…
– Хочешь, скажу почему? – улыбнулся Эмилан. – Понятие добра нельзя объяснить.
Его можно только почувствовать. Как и понятие зла. И те, кто пытаются дать им конкретные, обличенные в словесную форму определения, лишь все больше запутываются… Или обманывают как самих себя, так, порой, и окружающих.
– Я уже ничего не понимаю… – вздохнул я. – Учитель, я все время сомневаюсь…
Нет, мне кажется, что я понимаю, что такое добро… Но иногда возникают сомнения.
Помогите мне!
– В сомнении наша сила, Михаил. Те, кто не ведают сомнения, те, кто смог разделить мир на черное и белое – те бедны и несчастны.
– Но почему?
– В этом мире нет абсолютного зла… Так же как нет и абсолютного добра. Эти две силы постоянно борются друг с другом… и всегда сосуществуют. Даже в самом отчаянном злодее сохраняется луч света, а в самом безгрешном святом – облачко тьмы.
– Но тогда… Может быть инквизиторы правы? Ведь если все равно в каждом есть зло… то тогда все мы виновны!
– В каждом есть и добро, не забывай об этом. И не нам решать, прав человек или виноват.
– А как же тогда… Но, может быть мы можем дать объяснение хотя бы злу?
– Попробуй.
– Ну, убийство – это зло.
– Разве мы не убиваем постоянно? Разве мы не губим растения, чтобы питаться ими?
Разве каждый наш вздох не приносит смерть сотням микроорганизмов?
– Тогда… Зло – это беспричинная жестокость, – я обрадовался, что мне наконец удалось высказать хотя бы одну мысль, не исказив ее сути.
– У любой жестокости есть причина, – возразил Эмилан. – Просто часто мы не способны ее увидеть… или понять. Хотя, конечно, причина не является оправданием.
– Может быть вообще вся жестокость – зло?
– Нет. Чаще жестокость не является злом. Она – последствия простого непонимания…
А, бывает, и заботы.
– Как это может быть? – удивился я.
– Например, я знаю случай, когда свиус, разумный моллюск, нашел на берегу раненого человека в бессознательном состоянии. Он решил помочь, но, поскольку очень мало знал о людях, судил по себе. Он решил, что человек погибает от обезвоживания, что иногда, при ранениях, случается с свиусами и затащил его в воду. Но, к его огорчению человек умер. Утонул. А ведь несчастный не желал ему зла, совсем наоборот…
На этом мы закончили разговор в тот день.
С Эмиланом мы постоянно бродили по лесам. Он действительно знал много больше моего бывшего учителя, мог рассказать о лекарственных свойствах любого растения.
Он ни одно из них не называл бесполезным, наоборот, часто подчеркивал, что нет как полностью полезных, так и совсем бесполезных. Он заставил меня задуматься и пересмотреть свои взгляды на мир и его жителей.
Теперь я не осмелился бы осуждать никого. Ведь, скорее всего, даже если они привнесли в мир зло, изначально они хотели добра. Или просто не подумали, не учли всех обстоятельств… а их ведь и невозможно учесть. Каждый из нас следует по выбранному им пути… А там Единый рассудит.
Также я понял, что Создатель никогда не мог бы осудить и выгнать дьявола, как учили меня в моем прошлом мире. Бог простил бы его. Это просто мы, люди, не смогли полностью осознать открывшуюся перед нами истину… и переиначили ее по-своему.
Потом Эмилан начал учить меня целительной магии. Я так и не поверил в то, что это простое искусство, я воспринимал ее как дар свыше, как силу… которую можно использовать лишь во благо.
Однажды, через много месяцев, мы повстречали в лесу странного человека, одетого во все черное и с закрытым маской лицом, из-под которой сияли ярко синие глаза такого удивительного цвета, какого я еще не встречал.
– Все так и шляешься по чащобам? – спросил он моего учителя. – Не надоело еще?
– Это – мой путь, – ответил Эмилан.
– А что это за мальчишка с тобой? Новый ученик, надо полагать? Надеюсь, ты не возражаешь, если я с ним побеседую? Впрочем, разумеется, ты не возражаешь… Иди пока, походи, траву прособирай…
Учитель покорно повернулся и отошел. Я колебался, не зная, идти мне за ним, или остаться.
– Не надо сомневаться, – пришелец снял маску с лица. – Я не причиню тебе вреда.
А если бы я хотел это сделать, святой Эмилан не смог бы меня остановить.
Он вскинул голову и его лицо озарил свет… исходящий из его глаз. Одежды взметнулись… И вот они уже не черные, а ослепительно белые. Поднялся ветер, свободный плащ затрепетал… черные волосы взлетели… а над головой пришельца вспыхнул нимб.
– Узнаешь? – голос был полон силы и покоя. Уверенности в себе. Он завораживал и ласкал.
Если сначала я еще сомневался, так как о каких только расах не наслушался от Эмилана, то теперь все мои сомнения развеялись и я упал на колени. Неужели меня почтил своим вниманием…
– Да, я – бог, – спокойно подтвердил пришелец.
– Я… я не знаю, что я сделал такое… Чем я мог привлечь Ваше внимание… – неуверенно начал я.
– Разве смертный обязательно должен что-то сделать? Ты не совершил ничего, что было бы достойным моего внимания. Но разве из-за этого ты откажешься поговорить со мной?
