Сознание Талискера уловило отчаянный крик.
Он отпрыгнул как ужаленный.
- Господи, Чаплин, что ты наделал? Им больно...
Алессандро неожиданно побледнел.
- Да.
- Что...
- Ты испытал такое на себе.
Талискер понял, что его давний друг-враг наконец узнал правду, и она жжет его, как змеиный яд. Дункан не почувствовал ни радости, ни злорадства - только пустоту, как и прежде. Торжество справедливости? А толку?
- Значит, ты все время говорил правду. Боже мой, - прошептал Алессандро. - Пятнадцать лет...
В разговор вмешался Макпьялута:
- Что ты видел, Талискер? Что с ними не так?
Дункан объяснил.
- Значит, ни один человек, убитый кораннидами, не может обрести покой? - спросила Улла. - Моя Дом...
- Ты ведь видела ее там, верно? - Чаплин взял ее за руку.
- Да, Сандро. Я шла с ней, покуда могла. Но меня так душила печаль, что я не удивилась, почему же она там одна и где другие души.
- Значит, из них исчезает то, что помогает добраться до дома или рая смотря куда им надо.
- Наверное, - согласился принц. - На такое способен только бог.
- Проклятый Корвус, - сплюнул Малки. - Конечно, это его рук дело.
Наступила тишина. Собравшиеся у костра скорбели о душах тех, кто никак не мог умереть.
Светало. Талискеру выпало дежурить последним, и он был на грани отчаяния. Заснуть не удавалось - стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором представали тени мертвых, крича от боли и ярости. Когда он открывал глаза, то видел очертания героев древности, лежащих рядком, как трупы. И эти люди воплощают в себе последнюю надежду феинов?.. Их появление в Сулис Море принесет лишь отчаяние. Что можно испытать, увидев таких спасителей? Только желание сдаться. План Мориаса потерпел поражение. Белая Орлица права: только боги - немногие оставшиеся - способны им помочь.
Талискер смотрел на свою звезду, изо всех сил борясь с подступающей тоской. Все согласились, что нельзя открывать правду о судьбе погибших от рук кораннидов, и чувствовали себя лжецами. Сегодня они с Малки отправлялись на поиски богини Рианнон, но на успех рассчитывать не приходилось. Опыт подсказывал, что у людей есть собственные дела, а чем от них отличаются боги? Если они живут вечно, что им за дело до того, что Корвус поиграет с феинами, как с оловянными солдатиками?
- Талискер? Не возражаешь, если я посижу рядом? - К нему подошел Чаплин. - Ожив, они не очень отличаются от камней. Тогда по крайней мере на них можно было опереться. Слушай, я...
- Забудь, - оборвал его Талискер. Ему не хотелось слышать извинений.
- Это важно, Тал... Дункан.
- Нет. Ты говоришь это не для меня, а для себя. Извинения - что-то вроде исповеди.
- Ошибаешься.
- Ты думал, что поступаешь правильно, Сандро. Я понимаю. Понимаю даже, почему ты мог ненавидеть меня из-за смерти Дианы. - Талискер тяжело вздохнул. - Это мой крест - быть единственным разумным человеком в мире, сошедшем с ума.
- В двух мирах, - поправил его Чаплин.
Они сидели в молчании, ожидая рассвет. Бледные лучи пали на землю, обещая подарить тепло, которого никогда не бывает зимой.
- Я хочу отправиться с тобой и Малки на поиски Рианнон, - неожиданно проговорил Чаплин. - Может быть, я пригожусь. Я уже видел Кернунноса. Кажется, сеаннахи владеют силой. И мне хотелось бы помочь.
- А как же наши герои?
- Их отведут в город Улла и Макпьялута. Если Рианнон окажется в силах излечить их, мы встретимся там - а учитывая, с какой скоростью они движутся, мы еще успеем попасть туда первыми.
- Можно ли верить Маку? - спросил Талискер.
- Думаю, да, хотя уверен не на все сто. Уллу он не обидит - слишком уважает ее. Но меня принц действительно не любит.
- Безупречный вкус, - ехидно заметил Талискер и, к своему удивлению, увидел разочарование на лице Чаплина. - Прости, я всего лишь шучу. Сила привычки.
Он протянул руку, и они обменялись крепким воинским рукопожатием.
Прощание с Уллой оказалось куда тяжелее, чем ожидал Чаплин. Они ненадолго остались вдвоем, пока Талискер говорил с Макпьялутой, пытаясь убедиться в том, что тот будет заботиться о дочери тана.
Она стояла возле одного из красных флагов, повернувшись к Алессандро здоровой стороной лица. Чаплин нежно взял девушку за руки и развернул к себе.
- Мы друзья, Улла. Это означает, что я хочу видеть тебя целиком, понимаешь? - Он коснулся щеки, покрытой шрамами. - Тебя не пугает путь с целой толпой полумертвых героев и Макпьялутой?
Она гордо подняла голову с тем самым выражением ранимости и силы одновременно, которое порой придавало ей воистину королевский вид.
- Не забывай, кто я, Сандро. Те стихи, что ты произнес в кругу камней, - моя родословная.
- А я твой друг и позволь мне беспокоиться, если так мне надо.
Она улыбнулась впервые за несколько дней, что порадовало его больше любых слов.
- Хорошо. Я даю мое позволение. Беспокойся, но не чаще, чем раз в день.
Алессандро поцеловал ее руку, и девушка слегка вздрогнула. Тогда он привлек ее к себе.
- Встретимся в Сулис Море. Я обещаю.
На вершине холма Талискер остановил коня, глядя в бескрайнее бушующее море. В голубой дали виднелся остров, дом богини Рианнон.
Дункан спешился; морской ветер играл его плащом, оставлял на губах привкус соли. В завываниях ветра слышались голоса, но слов было не разобрать. Быть может, сиды предупреждают об опасности замысла... Впрочем, Макпьялута сказал, что его народ не живет так далеко на западе.
Талискер терпеливо дождался Малки и Чаплина. Негромко переговариваясь, они вместе поднялись на черную скалу. В этот миг огромная волна ударилась о камни внизу, обдав всадников солеными брызгами.
Несколько мгновений, окруженный стихией, Талискер чувствовал себя частью этой земли. Впервые он был своим в Сутре, не пришельцем из другого мира. Волосы и борода здесь отросли, а влажные ветры завили их бурными кудрями. Плащ облепила грязь, к нему прицепились веточки вереска и хворост. Грубая льняная рубаха побурела от пота. Дункан опирался на длинное копье, усиливавшее впечатление от его высокого роста.
- Кажется, сегодня мы дальше не пойдем.
- Тогда можно разбить лагерь внизу холма, чтобы укрыться от ветра, предложил Малки.
Пока воздвигали укрытие, полил дождь, и земля намокла. Они молча сгрудились под кожаным навесом, мрачно глядя на мир, неожиданно ставший серым. Коней привязали в ближайших кустах рябины и бузины. Тоненькие ветки не защищали от дождя, но по крайней мере немного усмиряли самые свирепые порывы морского ветра.
Когда стемнело, Малки разжег костер. Дрова отсырели и сильно дымили; маленький огонек грел не столько тела, сколько души.
Чаплин долго смотрел на пламя, позволив мозгу расслабиться, и наконец заговорил:
