— Все! — закричал он, вывалившись из кабины и садясь на землю возле грузовика. — В Острове и Грибовичах эпидемия. На улице трупы… Их даже не убирают. Я вернулся через Грибовичи, так как трасса забита машинами. Возле «Лесной сказки» авария. Горят десятки машин.
— Что же тогда делается в Пригорске?! — вырвалось у меня.
Мне никто не ответил.
— Я должен ехать!
— Не дурите! — грубо оборвал меня Борис Иванович.
— Я вернусь через день. Я обязан забрать своих хлопцев! Если все обойдется, то пару месяцев поживу с ними на карантине. Остаетесь за меня.
— Тогда возьмите УАЗик. Он надежнее вашего «Жигуленка».
— Да, конечно. Я захвачу с собой несколько защитных костюмов. Вы мне одолжите ружье?.. Спасибо!.. Да! Вот что еще… Поставьте в УАЗик канистру с карболкой…
Миновав Грибовичи, я выехал на трассу и невольно остановился. За обочиной дороги через каждые десять-пятнадцать метров валялись перевернутые автомашины. Многие из них уже сгорели, другие догорали. В воздухе стоял смрад горящей резины. В основном это были «Жигули», хотя встречались и «Волги», «Нивы», даже грузовики. На несгоревших машинах можно было прочесть брестские номера. По-видимому, здесь ночью прошел поток беженцев из Бреста, где эпидемия началась раньше. Все машины шли на юг, к Пригорску. Я двинулся дальше.
Меня часто обгоняли идущие на предельной скорости «Лады». Я пытался сигналом остановить кого-нибудь, чтобы расспросить, но ни одна из машин даже не притормозила. Не доезжая до Грибовичей, я на всякий случай облачился в защитный костюм. Может быть, мой вид пугал водителей, а может быть, что более вероятно, никто не хотел вступать в контакт, опасаясь заражения.
Остров встретил меня тишиной. Скорее всего жители прятались по домам. Трупов на улице было немного, меньше, чем на трассе. Я тогда же обратил внимание, что некоторые из погибших были с огнестрельными ранами.
Проехав километра три, я заметил стоящих на обочине у мотоцикла с коляской двух милиционеров. Не знаю, какое чувство подсказало мне нырнуть под руль, но это спасло мне жизнь. Автоматная очередь прорезала стекло там, где должна была находиться моя голова.
Я круто вывернул руль и тотчас почувствовал удар и услышал крик. Через несколько метров я притормозил и взглянул в боковое зеркало. Мотоцикл стоял чуть сбитый в сторону. Рядом с ним лежал один из милиционеров, второй был отброшен на середину проезжей части. Я выждал немного и включил заднюю передачу. Подогнав машину ближе, осторожно выглянул. Те двое не шевелились. Один из них был в форме капитана милиции, другой — в форме, но без погон. Рядом с ним валялся автомат Калашникова. Я поискал второй и нашел его на левой обочине.
От обоих убитых сильно несло спиртным. В коляске мотоцикла лежало несколько бутылок коньяка, ящик Львовского пива и какой-то мешок. Открыв его, я обнаружил запасные магазины к автомату. Смочив тряпку карболкой, я тщательно протер оружие. Один автомат и пару запасных магазинов я положил на сидение рядом с собой, а все остальное спрятал в кузове.
Вскоре мне стали попадаться поставленные невдалеке от трассы палатки. Особенно много их было у озера. Тут же стояли автомобили, горели костры. Люди готовили пищу.
Я остановился и вылез из кабины. Возле ближайшей ярко-оранжевой палатки сидел на корточках мужчина лет сорока и пытался разжечь походный примус. Я подошел и поздоровался. Он ошалело глянул на меня. Я понял, что его поразил мой костюм, и отбросил шлем.
— Вы из Бреста?
— Бреста больше нет! Когда мы выезжали, он горел!
— Давно это у вас началось?
— Недели три назад. Многие покинули город раньше. Мы хотим укрыться в Карпатах, может, туда эпидемия не дойдет.
— Среди вас нет больных?
— Кто знает. Эта штука поражает внезапно. Вон, взгляните. — Он указал на палатку, стоящую от нас метрах в двадцати. От нее отделились двое. Они несли тело.
— Я уже привык к этому, — сообщил мне собеседник. — Ко всему человек может привыкнуть.
Я молча повернулся и пошел к машине.
Мне все чаще стали попадаться машины, стоящие на обочине. Хозяева отчаянно размахивали руками, показывая пустые канистры. Возле черной «Волги» с киевским номером стоял толстяк в сером добротном костюме. В левой руке он держал пустую канистру, а правой размахивал толстой пачкой денежных купюр. Я мысленно поблагодарил Бориса Ивановича, который не только залил бензином оба бака машины, но и предусмотрительно положил две полные канистры в кузов.
«Каждый за себя и один против всех», — вспомнил я не то услышанную, не то прочитанную где-то фразу. Человеческая сущность познается в экстремальных условиях. Героизм и самопожертвование во имя общества могут быть тогда, когда это общество существует.
Мое внимание привлекла фигура, одиноко стоящая на обочине. Я притормозил. Подъехав ближе, увидел, что это молодая женщина. Она держала на руках ребенка. Странно, что возле нее не было машины. Я остановился. Женщина подошла к кабине. Ей было не больше двадцати-двадцати двух лет.
— Я еду в Пригорск! — сообщил я, откидывая «забрало».
— Мне все равно. Если можете…
— Садитесь. — Я вылез из кабины и открыл дверь кузова. — Лучше сюда. Здесь безопасней.
Я помог ей войти и мы поехали дальше.
— Как вы очутились здесь, одна, на дороге, без машины?
— Машину у меня отобрали.
— Как это?
— Самым глупым образом. Девочка захотела… — она замялась стесняясь произнести нужное слово. — В общем, мы вышли. Тут, — продолжала она, — из-за кустов вышел мужчина, оттолкнул меня, сел в машину и уехал. Я уже три часа жду, что кто-нибудь меня подберет.
— А ваш муж?
— Умер, — просто ответила она.
— Простите.
— Ничего. Теперь это обычное дело… Да вы не бойтесь! — вдруг спохватилась она. — Мы не заразны! Муж просто не вернулся из командировки в Москву…
— Почему же вы думаете, что он умер? Может быть он жив и разыскивает вас?
— У меня в Москве родственники, они-то и сообщили о его смерти.
— Куда же вы?
— Сама не знаю. Все кинулись в Карпаты. Я тоже.
— А у вас нет никого из близких?
— Все мои близкие остались в Москве. Я москвичка.
— А жили в Бресте?
— Да, мой муж служил на таможне. Сама я кончила сельхозакадемию, но не работала по профессии, а преподавала в школе ботанику, биологию и зоологию.
— Как зовут вашу малышку?
— Наташей… так же, как и меня, — добавила она, слегка покраснев.
— Ну, а меня можете звать Владимиром. Знаете, у меня есть предложение… — Я кратко описал ей наше положение.
— Так это замечательно! — обрадовалась она. — Я, хотя и не работала агрономом, но кое-что понимаю в сельском хозяйстве и буду вам полезна. Во всяком случае, не стану есть хлеб даром.
