— Дело в том, доктор Тьюпело, — вмешался мистер Уилсон, — что за последние четыре часа несколько человек одновременно в самых разных пунктах видели красный свет светофора и слышали шум поезда. Такое впечатление, что он прошел одновременно через несколько станций.
— Это вполне возможно, — заметил Тьюпело.
— К нам все время поступают донесения о всяких странностях, — добавил инженер. — Люди не то чтобы сами видели их, но непонятные вещи происходят одновременно в двух-трех пунктах, порой находящихся друг от друга на порядочном расстоянии. Поезд действительно на рельсах. Может, расцепились вагоны?
— Вы уверены, что он на рельсах, мистер Кеннеди? — спросил Тьюпело.
— Совершенно уверен, — ответил главный инженер. — Приборы показывают расход электроэнергии. Поезд потребляет энергию непрерывно, всю ночь. В три тридцать мы разорвали цепь и прекратили подачу энергии.
— И что же произошло?
— Ничего, — ответил Уайт. — Представьте себе, ничего. Электроэнергия не подавалась двадцать минут. И за эти двадцать минут ни один из тех двухсот пятидесяти человек, что ведут наблюдение, не видел красных сигналов и не слышал шума поезда. Но не прошло и пяти минут после того, как мы включили ток, как поступили первые донесения. Их было сразу два: одно из Арлингтона, другое из Эглстона.
Когда Уайт умолк, воцарилось долгое молчание. Внизу было слышно, как один дежурный окликнул другого. Тьюпело посмотрел на часы — было двадцать минут шестого.
— Короче говоря, доктор Тьюпело, — наконец сказал главный управляющий, — мы вынуждены признать, что, пожалуй, вы были правы с вашей теорией.
— Благодарю вас, господа, — ответил Тьюпело.
Врач откашлялся.
— А как пассажиры? — начал он. — Есть ли у вас какие-либо соображения относительно…
— Никаких, — перебил его Тьюпело.
— Что же нам теперь делать, доктор Тьюпело? — спросил представитель мэра.
— Не знаю. А что вы предлагаете?
— Как я понял из объяснений мистера Уайта, — продолжал мистер Уилсон, — поезд в некотором роде… как бы это сказать… перешел в другое измерение. Его, собственно, уже нет в системе метрополитена. Он исчез. Это верно?
— До известной степени.
— И это, так сказать… э-э-э… странное явление — результат некоторых математических свойств, связанных с введением в действие линии Бойлстон?
— Совершенно верно.
— И у нас нет никаких возможностей вернуть поезд из этого… этого измерения?
— Такие возможности мне неизвестны.
Мистер Уилсон решил, что настало время ему взять бразды правления в свои
руки.
— В таком случае, господа, — заявил он, — план действий совершенно ясен. Прежде всего мы должны закрыть новую линию, чтобы прекратить псе эти чудеса. Затем, поскольку поезд действительно исчез, несмотря на красные сигналы светофора и этот шум, мы можем возобновить нормальное движение поездов на линиях. Во всяком случае, опасности столкновения не существует, а это, кажется, больше всего вас пугало, Уайт. Что касается пропавшего поезда и пассажиров… — тут он сделал какой-то неопределенный жест в пространство. — Вы со мной согласны, доктор Тьюпело? — Мистер Уилсон повернулся к математику.
Тьюпело медленно покачал головой.
— Не совсем, мистер Уилсон, — ответил он. — Учтите, что я сам еще толком не понимаю всего, что произошло. Очень жаль, что мы не можем найти кого-нибудь, кто смог бы все это объяснить. Единственный человек, кто мог бы это сделать, — профессор Тэрнболл из Технологического института, но он находился в исчезнувшем поезде. Во всяком случае, если вам надо проверить мои выводы, вы можете передать их на заключение специалистам. Я свяжу вас с некоторыми из них.
Теперь относительно поисков исчезнувшего поезда. Я не считаю эту задачу безнадежной. Имеется некоторая вероятность, как мне кажется, что поезд в конце концов вернется из непространственной части системы, где он сейчас находится, в ее пространственную часть. Поскольку эта непространственная часть абсолютно недосягаема, мы, к сожалению, не можем ни ускорить этот переход, ни хотя бы предсказать, когда он произойдет. Однако всякая возможность перехода будет исключена, если вы закроете линию Бойлстон. Именно эта линия и делает всю систему существенно особой. Если эта особенность исчезнет, поезд никогда не вернется. Вам понятно?
Разумеется, всем им трудно было хоть что-либо из этого понять, но они утвердительно закивали головами. Тьюпело продолжал:
— Что же касается нормального движения поездов по всей системе, пока исчезнувший поезд находится в непространственной части сети, то я могу лишь изложить вам факты, как я их понимаю, а делать выводы и принимать решения предоставляю вам самим. Как я уже сказал, невозможно предугадать, когда произойдет переход из непространственной части в пространственную. Мы не можем предсказать, когда и где это произойдет. Более того, с вероятностью пятьдесят процентов поезд в результате такого перехода окажется совсем на другой линии. И тогда возможно столкновение.
— Чтобы исключить такую возможность, доктор Тьюпело, не следует ли лам, оставив Бойлстонскую лилию открытой, просто не пускать по ней поезда? — спросил главный инженер. — Тогда, если исчезнувший поезд наконец и появится, он не сможет столкнуться с другими.
— Эта предосторожность ничего вам не даст, мистер Кеннеди, — ответил Тьюпело. — Видите ли, поезд может появиться на любой линии системы. Это верно, что причиной нынешних топологических затруднений является новая линия Бойлстон. Но теперь и вся система обладает бесконечной связностью. Иными словами, указанные топологические свойства — это свойства, порожденные новой линией Бойлстон, но теперь они стали свойствами всей системы. Вспомните, первое превращение поезда произошло в точке между станциями Парковая и Кендолл, а от них до линии Бойлстон расстояние более трех миль.
У вас может возникнуть еще такой вопрос: если возобновить движение на всех линиях, кроме Бойлстонской, не может ли случиться, что исчезнет еще какой-нибудь поезд? Не знаю точно, каков ответ, но думаю, что он отрицательный. Мне кажется, здесь действует принцип исключения, по которому только один поезд может находиться в непространственной части сети.
Доктор поднялся со своего места.
— Профессор Тьюпело, — робко начал он, — когда поезд появится, будут ли пассажиры…
— Я ничего не могу вам сказать о пассажирах, — снова резко перебил его Тьюпело. — Топология такими вопросами не занимается. — Он быстро обвел взглядом семь усталых, недовольных физиономий. — Прошу извинить меня, господа, — сказал он, несколько смягчившись. — Я просто ничего не знаю о пассажирах. — А затем, обращаясь к Уайту, добавил: — Мне кажется, сегодня я больше ничем не могу вам помочь. В случае чего вы знаете, как меня найти.
