Дознаватель В: – Ну, почему же… Так что вы мне ответите на этот вопрос?
Скиф: – Повторяю: это не имеет отношения к делу.
(Для справки: «рядовой боец» и «рядовой» у нас отнюдь не синонимы; рядовые бойцы в «Мангусте» начинаются с лейтенантов)
Через неделю:
Генерал А: – Итак, вы нашли заложников, когда уже заканчивали зачистку, но несмотря на это, командир все равно приказал уничтожить объект?
Скиф: – Так точно.
Генерал Б: – Какими были ваши действия?
Скиф: – Я принял решение вывести гражданских лиц из зоны поражения.
Генерал Б: – Невзирая на то, что вам был отдан прямой приказ покинуть зону поражения немедленно?
Скиф: – Так точно.
Генерал А: – Вы знаете, что только по счастливой случайности операция закончилась сравнительно успешно?
Скиф: – Так точно.
Генерал А: – Предположим, в тот момент, принимая решение, вы знали бы обстановку в том же объёме, что и ваш командир…
Генерал Б: – Сергей Игнатьевич…
Генерал А: – Подожди, Пал Палыч. Мне интересно. Так вот, капитан: какое решение вы приняли бы?
Скиф долго молчит.
Генерал А: – Мы слушаем.
Скиф: – Думаю, то же самое. Да. То же самое. Я бы постарался действовать быстрее… но делал бы то же самое.
Генерал Б: – Рискуя жизнями всех бойцов вашей группы, бойцов резидентной группы, вертолётчиков, пограничников… наконец, жертвуя жизнями тех людей, которые погибли бы от наркотиков… от не уничтоженных вами наркотиков? Я правильно понял?
Скиф молчит.
Генерал А: – Подождите в приёмной. Нам надо посовещаться.
Скиф: – Разрешите идти?
Генерал Б: – Идите.
Во многих старых книжках такое вот ожидание сравнивают с очередью к зубному врачу. Никогда не сидел в очереди к зубному: в нашем госпитале таких очередей никогда и не было. Да и работают зубодёры сейчас без боли и пыли, так что народ вроде бы перестал бояться.
И на экзамен это было не похоже. И на суд.
В общем, мы сидели и ждали.
Потом вышел Скиф, и тут же вызвали меня. Скиф был белый с лица, только кончик носа красный – и ещё пятна на скулах.
Мне вопросы задавали так, формально – всё было подробнейшим образом изложено в двадцатистраничном рапорте со схемами, хронометражем и флэшами с нашлемных камер.
В наше время бесполезно что-то утаивать или приукрашивать.
Я сказал, что у Скифа это первый за всё время службы срыв, и объясняю я его только тем, что он засиделся в замах. Все кондиции капитана С. позволяют ему возглавить новую группу, я бы порекомендовал Прикаспийское направление – знание языков, местности, обычаев…
На меня посмотрели, как на идиота, и сказали, что решение уже, в сущности, принято.
За штат вывели всех, кроме меня. Скифа – за дисциплинарное нарушение, несовместимое и так далее, остальных – по сокращению штатов. Меня оставили в рядах, но бессрочно отстранили от оперативной работы.
Но до того, как это объявили, Лиса получила возможность показать себя во всей красе.
Это была одновременно и жалкая, и смешная сцена. Дело в том, что Лиса воображает себя гениальным манипулятором. То есть кой-каких приёмчиков она нахваталась, на лекциях сидела и записывала всё, что говорили, и потом на практикуме в городе отрабатывала очень старательно. Беда Лисы в том, что у неё всё написано на морде, на хитрой рыжей морде. И не только на морде. Она немного отходит в сторону, поводит плечиком, голову наклоняет – и всем телом тонко так намекает: расслабься, глупышка, сейчас я тобой буду манипулировать…
И манипулирует. (Кстати, голос у неё при этом тоже меняется, смешно…)
В общем, пока я недолго предстоял перед генеральской комиссией, Лиса всех завела.
И мангусты мои ушли как бы по своей воле, напружинив хвосты и побросав мне под ноги личные жетоны, а Спам, как самый брутальный, ещё и сплюнул. Настоящий же друг Пай сделал попытку меня успокоить – типа, она ушла к другому, прими и проч. – и даже подарил на память свою счастливую зажигалку.
А Лиса уплыла со Скифом под мышкой, будучи совершенно уверена, что обдала меня дерьмом с головы до ног. Я не стал её переубеждать. Мне хотелось только предупредить парня, чтобы был с ней поосторожнее, но я понимал, что сейчас это не прозвучит. Вернее, прозвучит, но неправильно.
Ничего, пусть всё поймёт сам.
Месяц там, два…
Как ни странно, они подержались вместе почти полгода.
Я читал лекции курсантам и разрабатывал операции, которые потом исполняли другие. Меня пропустили через академию и дали полковника, заодно почти утроив жалование. Пять или шесть девчонок пытались составить мне семейное счастье, но у них почему-то ничего не получилось.
Потом пришла Лиса, поскреблась в дверь, и я её пустил.
Нормальной жизни настал конец.
Чтоб было понятно: Лиса некрасивая – и сознаёт это. У неё слишком широкие плечи, которые она пытается ссутулить, толстоватые ноги и кубической формы жопа. Зубы неровные, поэтому она редко улыбается. Природного цвета волос Лиса не помнит, красится то в морковно-рыжий, то такими чёрно-белыми перьями. Она злая, чудовищно неаккуратная – и…
Да ладно. Хватит уже того, что сказал. В общем, «я так вижу»…
И совершенно для меня неразрешимая загадка, почему мужики так на неё западают.
Я не исключение.
Что это: магия? Обаяние? Ещё какая-то хрень, которой нет названия?
Не знаю.
Возможно, в ней подсознательно угадываются черты первобытной женщины, праматери-Евы или какой-нибудь там античной богини плодородия. Очень трудно удержаться, чтобы не затащить её куда-нибудь в уголок и не трахнуть.
Если она, конечно, в настроении.
Если не в настроении, то тогда дело плохо. Я знаю по крайней мере два случая, когда она просто убила мужиков, слишком разгорячившихся. Это оба раза засчитано было как самооборона при попытке изнасилования, – да только я на девяносто девять и девять в периоде уверен, что она сама этих козлов подогрела и довела до точки кипения. Благо, ей почти ничего для этого делать не приходится…
Короче, она вернулась ко мне, ничего не рассказывая, и где она провела год после того, как бросила Скифа, я выяснял потом по своим каналам.
О, девочка покуролесила славно – и просто чудом обошлось без покойников, просто каким-то чудом…
