— Мне казалось, что я слышу звуки ссоры, но здесь еще и драка!
Все отодвинулись друг от друга, угрюмо поглядывая на него, но избегая встречаться с ним взглядом.
Он долго стоял неподвижно, глядя на них с нескрываемым презрением. Лоренцен попытался сжаться, исчезнуть. Но в глубине души он спрашивал себя, насколько это выражение капитана отражает его действительное мнение о них. Гамильтон был сторонником строгой дисциплины и педантом, он прошел специальную психическую подготовку, чтобы справиться со всеми страхами и комплексами, связанными с его положением. Но он не превратился в машину. В Канаде остались дети и внуки, и он увлекался садоводством; он не внушал антипатии, когда…
— У вас у всех есть университетские степени. — Теперь капитан говорил совершенно спокойно. — Вы образованные люди, ученые и технические специалисты. Мне говорили, что вы представляете интеллектуальный цвет Солнечной системы. Если это действительно так, то, да поможет вам Бог!
Ответа не последовало.
— Я полагаю, что вы знаете, что наша экспедиция опасна… — продолжал Гамильтон. — Я знаю также, что вам говорили о судьбе первой экспедиции на Трою. Она так и не вернулась. Мне кажется, на нас ложится определенная ответственность: мы должны действовать, как сплоченный отряд, чтобы выжить и победить то, что погубило первую экспедицию. Похоже, что вы этой ответственности не ощущаете. — Он нахмурился. — По-видимому, вы, ученые, также думаете, что я всего лишь пилот — только извозчик, который должен доставить вас на Трою и привезти обратно? Если вы так считаете, советую вам вновь прочесть устав экспедиции — надеюсь, вы умеете читать. Я отвечаю за безопасность всего корабля, включая ваши жизни. Да поможет мне Бог! Это означает, что я здесь хозяин. С того момента, как вы вошли в люк корабля на Земле, до вашего выхода из него снова на Земле, я здесь единственный хозяин.
Я не дам и плевка за того, кто забудет об этом и попытается ослушаться меня. Достаточно уже того, что здесь произошла ссора, а ее не должно было быть. Вы все проведете сутки в трюме — без пищи. Может, это научит вас лучшим манерам.
— Но я не… — прошептал Хайдеки.
— Вот именно, — отрезал Гамильтон. — И я хочу, чтобы каждый человек на борту считал предотвращение таких конфликтов своим долгом. Если ваши жизни и жизни ваших товарищей для вас ничего не значат, то, может быть, пустые желудки заставят вас подумать!
— Но я пытался… - закричал Эйвери.
— И не сумели. Полный провал, судя по тому, что я видел. Вы будете подвергнуты аресту за некомпетентность, мистер Эйвери. Это ваша обязанность — подавлять нарастающее напряжение в корне. А теперь — марш!
Они повиновались. Никто не сказал ни слова.
Немного позже Хайдеки в темноте трюма прошептал:
— Это несправедливо. Он думает, что он бог всемогущий?
Лоренцен пожал плечами, он очень быстро успокоился:
— Думаю, капитан должен быть таким.
— Но если он будет продолжать в том же духе, все возненавидят его!
— Я думаю, что он сам себе психолог. Может быть, он этого и добивается.
Еще позже, лежа во тьме на жесткой, узкой койке, Лоренцен размышлял о том, почему же все неправильно. Эйвери беседовал с каждым в отдельности, консультировал их, старался чтобы страх и ненависть одного не обернулись против остальных. По крайней мере, он старался. Но не смог. Некомпетентность! Может, это и есть проклятие, которое тяготеет над экспедицией Лагранжа?
Небо было необыкновенным.
Здесь, в центре гигантского скопления, двойная звезда пылала, как два огромных костра. Лагранж-2 сиял так же ярко, как Солнце, хотя был вдвое меньше его и был окружен сине-зеленым пламенем с сверхъестественным ореолом короны и зодиакального света. Когда этот свет проходил через фильтры, становились видны чудовищные протуберанцы по краям короны. Лагранж-2, в три раза меньше Солнца по угловому диаметру, но почти такой же по свечению, был насыщенного оранжево-красного цвета, как кусок раскаленного угля, повисший в небесах. Когда свет обеих звезд проникал через иллюминаторы в затемненные каюты, лица людей окрашивались неземными цветами, и, казалось, менялись до неузнаваемости.
Звезды сверкали так ярко, что некоторых из них можно было увидеть через дымку сияния двойной звезды Лагранжа. С противоположной, теневой стороны корабля небо казалось тяжелым черным бархатом, усеянным звездами — огромными немигающими бриллиантами, — пылающие беспорядочные мириады, толпа блеска и великолепия, которую никогда не увидят жители Земли. Было грустно осознавать, что их свет, видимый сейчас на Земле, покинул звезды, когда люди жили еще в пещерах; свет, который сейчас исходит от них, достигнет Земли в немыслимом будущем, когда там, возможно, не останется ни одного человека.
«Хадсон» кружил вокруг Трои в 4000 километрах над поверхностью планеты. Спутник Трои — Илион, выглядел вчетверо больше Луны, наблюдаемой с Земли; диск его мерцал от тонкой атмосферы, и резкие пятна морей темнели на поверхности. Маленький мир, очень старый, там нет места для колонистов, но он может быть богатым источником минералов для людей на Трое.
Планета огромным шаром висела в иллюминаторе, заполняя около половины небосвода. Хорошо была видна атмосфера вокруг нее, облака и бури, смена дня и ночи. Ледяные шапки, покрывающие треть ее поверхности, ослепительно блестели; океаны голубого цвета, на которых непрекращающиеся ветры поднимали миллионы увенчанных пеной волн, фокусировали свет одного из солнц в слепящие точки. Там были острова и один большой материк, его южный и северный конец покрывали льды, лед простирался на запад и на восток, вокруг всей планеты. Зеленая полоса по экватору по мере приближения к полюсам темнела и становилась коричневой. На ней, как серебряные нити, вились реки и блестели озера. Высокий горный хребет — смесь света и теней — пробегал через весь континент.
Полдюжины людей в корабельной обсерватории молча висели в невесомости. Мигающий свет двух солнц отражался на металлических поверхностях их приборов. Они предполагали сопоставить результаты своих наблюдений, но сейчас никто не хотел говорить; люди завороженно смотрели в иллюминаторы.
— Ну! — произнес наконец Гамильтон. — Что вы обнаружили?
— В сущности… — Лоренцен сглотнул. Пилюли от космической болезни немного помогли ему, но он все еще чувствовал слабость и мечтал о возвращении веса, о свежем воздухе. — В сущности, мы только еще раз подтвердили наблюдения астрономической экспедиции к Геркулесу. Масса планеты, размеры, атмосфера, температура… да, зелень внизу, несомненно, имеет в спектре поглощения полосу хлорофилла.
