Видимо, сменному диспетчеру галактической базы «Гончий Пес» уготовано было умереть здесь от голода, страха и омерзения, в отвратительном соседстве. Обратиться в мумию, окостеневшую в нелепой исковерканной позе. В памятник единой минуте безрассудства, начисто перечеркнувшей всю жизнь. Если только змее не будет благоугодно издохнуть раньше.
Дорис осторожно скосила глаза на своего сторожа. В распластавшемся на песке ослизлом рукаве женщине почудилось трепетание. Неужели змея уловила это неприметное движение глаз и вздумала напасть?!
Ждать более было нечего. Да и незачем.
Одним прыжком Эйнола оказалась на ногах — мышцы свело в жестокой судороге. Подавив невольный вскрик, Дорис побежала, а точнее — поковыляла, оступаясь и почти падая, руками отталкиваясь от предательски расступающегося песка. Без надежды на избавление от зловещего спутника, неотступно скользившего следом. Обычный безрассудный бег насмерть перепуганной женщины.
И тут прямо перед собой задыхающаяся, полуживая Дорис увидела то, что увидеть никак не была готова.
Высокого, хорошо скроенного мужчину. Со слипшимися, еще не просохшими после купания русыми волосами. С широко распахнутыми серыми глазами и не менее широко разинутым ртом. Вдобавок ко всему, совершенно голого. И положительно ей знакомого.
От неожиданности Дорис Эйнола начала делать одну глупость за другой.
Она забыла напрочь о том, что за ней гонится гигантская змея.
Она замерла как вкопанная.
Она прикрыла те участки своего тела, которые женщины обычно избегают демонстрировать окружающим. Толку от ее ладошек и локтей было мало, но видимость приличий была соблюдена.
15Итак, растерзанная нагая женщина спасалась бегством от огромного и весьма хищного на вид слизняка.
Завидя перед собой Тикси, незнакомка остановилась и без особого успеха попыталась упрятать от его ошалелого взора тугие, влажные от пота груди, которые тут же своенравно выскользнули на волю, а заодно и низ живота.
Слизняк, между тем, приступа скромности при виде Амелинчука не испытал и остановиться не подумал.
Чтобы прогнать его, не говоря уже о том, чтобы уничтожить, Тикси располагал только своими конечностями. Применительно к данному случаю они годились мало. Но за отведенные на решение секунды Тикси сделал важное открытие. Поскольку планета Дфаанла оказалась-таки обитаема, то ее жители существовали в той же азотно-кислородной газовой среде, что и люди, что и все животные благословенного уголка мироздания по имени Земля. Поэтому с весьма высокой степенью вероятности местные твари должны были обладать слухом примерно в общем с землянами диапазоне. Конечно, сплошь и рядом в бесконечной Галактике встречались отклонения от общих правил, но о них Амелинчук не хотел и вспоминать.
Он придумал, как ему совладать с чудовищным слизняком. — Заткните уши! — крикнул он женщине.
Та никак не отреагировала, продолжая панически укрывать свои сокровища.
— Уши! — заорал Тикси, приближаясь. — Уши береги, дура!
Женщина заозиралась, словно решила спасаться бегством и от него тоже. Увидела лоснящуюся спину совсем уже близкого гада. Только теперь до нее дошел смысл обращенных к ней воплей Амелинчука. И, выбирая из двух зол меньшее, она обхватила голову руками и зажмурилась.
В тот же миг Тикси нанес слизняку акустический удар.
Это было его секретное оружие. Он умел свистеть так, что лопалась стеклянная посуда, осыпались камни и полегала трава. Нужно было по-особому сложить губы, зажать нос, скорчить зверскую гримасу. И не упустить позаботиться также о собственных ушах… Этому искусству обучил его не какой-нибудь чудом дотянувший до наших дней былинный Соловей-разбойник, а вполне материальный ввгвиадвир с почти библейским именем Элеувви, житель одной из планет по ту сторону Ядра, похожий одновременно и на паука и на птицу, который вполне сносно болтал на астролинге. Настолько сносно, что бойко травил бытовые анекдоты своей странноватой расы и способен был оценить юмор землян. Амелинчуку довелось коротать в компании Элеувви почти неделю в затерянном среди астероидных полей, всеми забытом крохотном и насквозь роботизированном отеле «Райский сон», прежде чем за ними пришел пассажирский галатрамп и забрал назад в лоно цивилизации. В благодарность за искусство убийственного свиста Тикси поделился с новообретенным приятелем своими познаниями в искусстве игры на гитаре. Они расстались довольные знакомством и прекрасно проведенным временем…
Мерзкий слизень отпрянул и, ежась от боли, штопором ввинтился в песок. Он улепетывал прочь под самой поверхностью, и там, где он проползал, вскипали сухие буруны.
Ощущая себя витязем-змееборцем, Тикси горделиво приблизился к скорчившейся женщине. Потрепал ее по голому плечу.
— Все позади, — сказал он мужественным голосом. — Мы одержали славную победу.
Он подхватил ее под локти и поставил на ноги. Женщина ускользала из его рук, почти падала, голова запрокидывалась.
— Ну, ну, — проговорил Тикси. — Со мной тебе никто не страшен.
Незнакомка с трудом разлепила веки.
Полыхнула на него синими глазищами. Сильно толкнула в грудь. Потрясенный черной неблагодарностью, Амелинчук отступил на шаг, полагая, что женщина тут же повалится в его объятия. Но она стояла вполне уверенно. И смотрела на него так же брезгливо, как на слизняка.
Затем снова одной ладонью надежно укрыла лоно, другой же с разворота влепила ему затрещину.
16— За что?! — застонал Тикси, шарахнувшись.
— За «дуру»! — прошипела женщина с ненавистью. — Но я же спасал тебя!
— А я вас просила об этом?! — она тут же осознала всю нелепость такого упрека и, тряхнув спутанной гривой забитых песком светло-рыжих волос, исправилась: — Впрочем, за это спасибо… Но что вы на меня пялитесь? Отвернитесь немедленно! И не смейте говорить мне «ты»!
Тикси покорно отвернулся.
— Можно подумать, я вижу все это впервые, — с обидой проворчал он.
— Я никогда прежде не раздевалась для вас! И никогда не разденусь! Так что вы видите ЭТО в первый и последний раз!
— Тогда уж, будьте любезны, отвернитесь и вы! — разозлился Тикси. — У меня тоже нет никакой охоты, чтобы меня разглядывала совершенно посторонняя женщина…
— Хм! Пожалуйста! Разглядывать вас не доставляет мне ни малейшего удовольствия. Я вообще не представляю, что это кому-то может показаться приятным!
Амелинчук тяжело вздохнул. Он узнал ее.
У Тикси была слабость выдумывать всем прозвища. Нечасто он отваживался обнародовать свою коллекцию. Но редкий человек из тех, с кем сводила его судьба, избегал участи экспоната… После того вечера, когда они встретились впервые, Тикси прозвал ее Сердитой Чухонкой. И если бы однажды ему предрекли приключение на двоих, Сердитая Чухонка с «Гончего Пса» была бы последней, с кем он предпочел бы разделить свою участь. Впрочем, с фигурой у нее все было в полном порядке, и Тикси как честный человек не мог не отметить этого.
