Начальник сектора метался в курительной комнате возле туалета.
Летягин неожиданно для себя заговорил. Растерялся, задергался, но быстро сообразил, что его языком молотит Резон. Сопротивляться было бесполезно. Резон подчинялся Трофиму.
- Николай Евсеевич, я сейчас готовлю докладную записку от вашего имени заместителю директора по науке. В ней говорится о том, что начальник отдела систематически третирует наше подразделение, не дает ему творческой свободы и на фоне нашей подавленности создает миф о своей компетентности. Позитивная часть записки содержит предложение о выделении нашего сектора в отдел перспективных исследований со свободной тематикой. Как вы думаете, кто может возглавить этот отдел?
Летягин заметил, как в Николае Евсеевиче происходит исполненный надежд бросок из грязи в князя, лишающий его осторожности.
- Ну, конечно же, вы! А начальником лаборатории, вашим замом, буду я. Ваши идеи не должны пропадать, на вас не должны наживаться...
Голова Николая Евсеевича стала клониться.
- Вот что зов делает, - шепнул Трофим.
- Мы будем заключать договора, будем продавать ноу-хау. Симпозиум в Италии... Бабье лето на Лозанском озере...
Николай Евсеевич замер в полном оцепенении. Курительная комната рассыпалась, начсектора превратился в сочащуюся кровью сетку.
- Ну все, Летягин, - пришел твой час, - молвил Трофим. - Теперь не отвертишься. Тебе его нисколько не жалко, факт. Вдобавок ты голоден.
И Летягин все понял. Подошла волна. Красноглаз завладел его мозгами.
Но от первого же глотка крови Летягина затошнило. Он сделал знак руками, мол, не могу.
- Пройдет! - заорал Трофим. - Где твоя воля, спортивный характер! Вспомни Сеул, Барселону.
Но вампир-новичок отдался конвульсиям. Николай Евсеевич тем временем открыл глаза, увидел потусторонний провал вместо лица Летягина, еще ничего не понял, но уже испугался, затряс челюстью.
- Что будет?! - схватился за голову Трофим. - Сейчас он опомнится, взовьется, как ракета.
Так оно и случилось. Николай Евсеевич глубоко вздохнул и заорал:
- Убивают!
Опытный вампир успел перехватить его за штанину.
- Держи "корову" или ты уже, считай, на нарах! - рявкнул Трофим.
Безучастный доселе Летягин прыгнул за убегающим начальником и, ухватив его за шиворот, попытался удержать на месте. Николай Евсеевич ловко вывернулся из пиджака и стал вылезать из рубашки. Летягин уже не знал, как его скрутить, но тут подоспевший Трофим схватил беглеца за лоб и швырнул бедолагу на пол курилки. Николай Евсеевич понял, что спасения нет, и приник щекой к половицам, кося страдальческий глаз на мучителей.
- Прямо умирающий лебедь, - справедливо подметил Трофим и, отключив начсектора ударом ладони по основанию черепа, стал торопливо ловить сгустки крови, вылетавшие из лопнувшего запястья донора; наскоро закончив это дело, он мотнул головой. - Эй, производитель хлопот, подсоби.
Вдвоем они посадили сверхтяжелого от бесчувствия Николая Евсеевича на стул, после чего Трофим несколько раз произнес ему в ухо:
- Мы - твои друзья. Летягин - сама надежда, он свой человек. И еще. Откроешь глаза, только когда встанешь на ноги.
Трофим скрылся в туалете, а Николай Евсеевич закряхтел, поднялся, потер лицо и, как после сна, членораздельно сказал:
- Спасибо Георгий Тимофеевич, за проделанную работу. Давайте вашу записку, я подпишу. И отправляйте ее прямиком к замдиректора... У вас валидола нет?
Летягин выскочил в коридор и устремился в обиталище сектора за помощью дам.
Трофим взял его под руку, которую Летягин угрюмо вырывал.
- Ну ладно, ладно, отправим туда Лукрецию, пусть пощекочет его... Меня самого чуть Кондрат не хватил... А ты хитрец, Летягин. Проверить меня, небось, хотел. Или взаправду тебе дурно стало?
- Вас проверять не надо. Вы - гад патентованный, - процедил Георгий. А я сейчас с вами человека до инфаркта довел. Не хочу!..
- И я тоже не хотел, а пришлось, - миролюбиво сказал Трофим. - Сегодня ты опередил Евсеича, с моей, правда, помощью, завтра опередишь Батищева, только уже сам, - Трофим посторонился, пропуская в курилку Лукрецию и Галину, - Ишь, раскудахтались... Опередишь Батищева, но перед этим обработаешь Екатерину Марковну. Обеспечишь, так сказать, тылы. Глядишь, и не страшно тебе станет. Как будет валориса вдоволь, так и заживешь по-человечески. Да, по-моему, ты все уже давно понял и просто дразнишь меня.
- Но есть же варианты! Что-то может быть иначе!
- Есть только вампирические варианты. Иначе только яма, окно в мир забвения. Привлечет тебя Батищев по делу Потыкина, в КПЗ придумают инструмент, которым ты Василия "откупорил", Николай Евсеевич подлечится и начнет тебя запихивать руками и ногами в любую дыру...
- Вы - ожившие мои страхи, - вдруг вывел помудревший Летягин.
- Мы - твой оживший разум, - отбился Трофим.
3. ЯМА
У двери с надписью "Екатерина Марковна Ивушкина" издергавшийся Летягин заплакал. А из-за двери послышался осторожный голос:
- Кто здесь плачет?
- Летягин, - сказал Летягин. - Вы меня еще помните, Екатерина Марковна? Я от вас сбежал. Теперь извиниться хочу.
- А взятку давать не будете?
- Вам рад бы, да нечем.
- Верю.
Дверь отворилась. Екатерина Марковна стояла в простом ситцевом халатике, на шее и руках проглядывали заповедные жилки.
"Открыла дверь, хотя живет одна, - значит, зов по-прежнему инициализирует валентность", - прикинул Резон.
"Это вам не прокуратура, где плотность населения - один мент на один метр", - заболтал Красноглаз.
- Взятку, похоже, вам уже не собрать, - оглядев печального Летягина, сказала Екатерина Марковна. - Почему бы нам не попить чая? - И, пропуская его вперед, добавила. - А ведь, знаете, я и без звонка почувствовала, что кто-то за дверью стоит. Я всегда это чувствую. Бывает, маются под дверью и не звонят. Страшновато... Однажды я не выдержала, открыла - а там огромная собака.
- Вы ее в следующий раз шваброй или ведром. А лучше - не подходите к двери, повесьте табличку "Трибунал". И прейскурант. Расстрел в 24 часа, расстрел на месте и так далее, - Летягин мысленно добавил: "И мне-то пуще всего открывать нельзя". - Екатерина Марковна, спасибо за то, что вы меня отстаиваете.
- Я вас не отстаиваю. Просто мы сейчас больше человеческим фактором занимаемся.
"Вот видите - зря надеялись на взаимоотношения. Вы ей всего лишь фактор", - обратил внимание Резон.
"Да не теряй ты времени на эту мурку - столько зажигалок кругом ходит. Выбирай угол атаки!" - рявкнул нетерпеливый Красноглаз.
- Екатерина Марковна, самое большое мое желание, чтобы потребовали для меня правосудия именно вы, а не кто другой. Если, конечно, я кого-нибудь выпью или ударю насмерть десятидневным сырком.
