И как ни странно – то ли тишина была чувствительна к звукам, то ли случайно, – рикша обернулся и увидел фигуру человека, махавшего флагом.
Он помахал в ответ – вижу, мол.
Развернул коляску и поехал к воротам Смольного. Но опоздал.
В то время доктор уже выбрался наружу через дыру в ограде и поспешил через площадь в сторону Невского.
Рикша выехал к воротам, никого не увидел и решил, что, наверное, его жертва припозднилась.
Поэтому он остановился, слез на землю и стал прохаживаться вокруг коляски, изображая конского барышника.
Вся эта идиотская сцена была видна Берии, и он понимал, что флагом он себе не поможет.
Он побежал вниз, к выходу, где должны были ждать сигнала велосипедисты.
К счастью, велосипедисты никуда не делись и были готовы к бою.
– Объект, – объяснил еще раз Берия, – пешком или на рикше направится в район Сенной площади и канала Грибоедова. Вы следуете за ним в пределах видимости, но не привлекайте внимания. Когда вам удастся установить дом, в котором объект намерен выйти на связь с вражеским разведчиком и диверсантом, вы вступаете в дело. Вы берете доктора и его связника и везете сюда. Вам ясно?
– Так точно, товарищ Берия, – нестройным хором ответили велосипедисты и затопали к выходу, ведя в поводу свои велосипеды.
Их каски тускло поблескивали, плащи отливали серебром.
Славные ребята, подумал Берия, и ему стало легче. Нет, еще не все потеряно.
Он еще будет... и вдруг в ушах зазвучала какая-то забытая ария: «И будешь ты царицей ми-и-ира... голубка верная моя!»
– Вот именно, – вслух произнес Берия и направился в свой кабинет.
Теперь ему предстояло оборонять Смольный и ждать.
Ждать, когда схватят эту девку, ждать, когда можно будет вытащить правду из доктора. Ждать, пока придут вести из Верхнего мира, которому остается жить меньше трех дней.
А славно, товарищ Москаленко! Славно, Жуков с Хрущевым! Славно, старые предатели Каганович с Молотовым. Все вы полетите в яму истории, если уже не полетели, как утверждают вновь прибывшие оттуда. Ничего, и новым вождям, наследничкам, достанется.
Он уселся за большой стол, который называл для посторонних ленинским. Сам придумал эту легенду.
Все верили – а почему не верить, если все равно?
Подвинул к себе лист бумаги, взял хорошо заточенный красный карандаш, точно такой же, как был у Хозяина, и стал ждать.
* * *
Доктор шел каким-то переулком, он только помнил общее направление и подходил к Московскому вокзалу, когда услышал вдали, вне пределов видимости, скрип колес повозки.
Рикша?
Доктор было обрадовался и хотел подождать и окликнуть рикшу, но не сделал этого.
Он не был подозрительным человеком, но вдруг испугался рикши.
Он его уже догонял, он его уже отвозил к каналу Грибоедова.
Чумазилла рикше не доверяла, да и много ли шансов дважды в течение короткого времени встретить единственного ленинградского рикшу, такого навязчивого и любопытного? Никаких шансов на это нет.
Берия доктора подозревает. Готов бы его убить, да не смеет, потому что Леонид Моисеевич обладает Знанием.
Конечно же, рикша ждал момента, когда доктор уйдет. И теперь гонится за ним.
Значит, Берия его послал. Значит, Берии все известно.
Разумно возвратиться в Смольный. И затаиться. Пока.
Нет, он не может так поступить. Люся ничего не знает, она в неведении. Она боится и переживает.
Если ее не предупредить, она имеет немало шансов попасть в лапы к Берии.
Доктор отошел к темной подворотне и продолжал размышлять.
Рикша знает, что Люся таится где-то в районе канала Грибоедова. Он знает об этом независимо от передвижений доктора.
Он не знает лишь, в каком из домов надо искать девушку...
В конце улицы показался рикша. Он был озабочен, он торопился, привстав над спинкой кресла, и перевалился, нажимая на педали.
Доктор вышел из подворотни и замахал руками, словно пионер, который желает непременно остановить поезд, пока тот не наткнулся на украденный диверсантами рельс.
Рикша обрадовался.
Он резко затормозил рядом с доктором и тут же проговорился:
– Я уж боялся, что вас не найду.
– А почему искал? – Доктор не отказал себе в удовольствии поддеть рикшу.
– А я... я тебя издали увидел, когда ты из Смольного вышел. И подумал – наверное, доктор снова на Грибоедова подался. Надо помочь. Человек немолодой, устанет, дойдет туда неизвестно когда да еще попадет под нож какого-нибудь бандита. Я правильно рассуждаю?
– Как я вам благодарен! – воскликнул доктор, который решил быть максимально наивным. – Я уже и не чаял добраться до Грибоедова. А теперь я спокоен.
Доктор взобрался на кресло и откинулся, насколько позволяла спинка. В затылок ему часто дышал рикша, которому нелегко далась погоня за пассажиром.
– Вы один? – спросил доктор.
– В каком смысле?
– Может, еще товарищей с собой позвали, чтобы не скучать в дороге?
– И не думайте, – ответил рикша. – Зачем мне товарищи? У меня обычная работа, общественный транспорт.
Доктор ему не поверил, но полагал, что поступил правильно. Пускай они ничего не подозревают, а рикша сэкономит ему силы.
– Чего, не договорили? – спросил рикша.
– Да, хочется еще поговорить, – согласился доктор.
– Поговорить у нас – главное удовольствие, – подтвердил рикша. В голосе звучало довольство.
А доктор был рад, что обманул Берию и его сатрапа. «Пускай он везет меня на канал Грибоедова. Главное – придумать, как сбежать от него. На месте разберемся».
Доктор устал, и его быстро укачало. Он задремал. Сквозь дрему слышал голос рикши, который задавал ему бесконечные вопросы, но ответов не слышал. Так что и не переспрашивал.
Однако сон в Чистилище – понятие относительное, толком и не заснешь, потому что мозгу сон не нужен. Так что у Гостиного двора, когда коляска зашаталась, запрыгала по трамвайным рельсам, он совсем пришел в себя.
И тут увидел то, что видеть не положено.
Когда коляска повернулась, потому что рикша старался выправить ее, доктор увидел, как по Сенной на той стороне Невского, как раз под кривой вывеской ресторана «Баку», едут пять или шесть боевых велосипедистов в касках и серебристых плащах. Они ехали по тротуару, прижимаясь к стене дома и не приближаясь к рикше.
Но у Леонида Моисеевича не было сомнений: это – охотники. Они выслеживают дичь. И не самого доктора – чего его выслеживать – и так весь на виду. Они выслеживают Люсю и генерала – тех, к кому едет доктор.
От них уйти будет потруднее, чем от рикши.
Это было как в клинике. Ты смотришь с надеждой на доктора, который пишет заключение после анализов, и робко спрашиваешь: «Ну как у меня?» «Плохо, – отвечает доктор. – У вас неизлечимая болезнь».
