— Это же настоящее чудо, Бранвен! Не знаю, как тебя и благодарить… порадовал меня, порадовал.
Оказалось вдруг, что дарить подарки — не только обязанность, но и настоящее удовольствие. Кайсёхо Белл проштудировал очередные пособия по этому деликатному вопросу. Там говорилось, что подарки старшим должны делаться с максимальной щедростью, а младшим — так, чтобы показать расположение, но не слишком смутить и ввести в расходы, если младший захочет ответить подарком равной стоимости. Так просто, так изящно. Бранвену понравилась эта наука, и вскоре оба адъютанта обзавелись ручками с золотыми перьями, а секретарь — стеклянным пресс-папье, редкой антикварной штучкой.
— Жить хорошо, а хорошо жить — еще лучше, — констатировал Бранвен Белл однажды утром.
Пани директор, генералмайор Арья Кантор нажала на кнопку, и дверца шкафа затянулась поблескивающей зеркальной пленкой. Новая технология, побочный продукт исследований. Каким образом биофизики, занимавшиеся вовсе не силовыми полями, вышли на эту идею, Арья не представляла. Кажется, совершенно случайно. Кого-то замучил яркий солнечный свет, и он наскоро набросал чертеж для институтской мастерской, а там уже оказалось, что это некая принципиально новая схема. Изобретатель клялся и божился, что читал про подобное устройство в детстве, в журнале «Техника — юношеству», однако оказалось, что сделано открытие и изобретено нечто принципиально новое.
Кто бы там что ни открыл, а зеркала получились превосходные. Крошечная, с палец, коробочка прилеплялась на окно, дверцу шкафа или стену, и, питаясь от стандартной батарейки, давала поле, чья проницаемость и отражающие свойства регулировались двумя верньерами.
Перед зеркалом стояла невысокая, лишь на пару сантиметров выше нижнего края нормы для поступающих в авиационные училища, женщина. Короткая «курсантская» стрижка, одна и та же на протяжении двадцати лет. Черные волосы, завивающиеся надо лбом и на затылке в крупные натуральные кольца. На висках седина. Красить волосы Арья считала признаком дурного вкуса. К тому же, даже седина не убеждала собеседников, что ей не двадцать пять, а уже тридцать пять. Белая кожа с ярким румянцем, без единой морщинки. Плоский живот, стройные бедра. Девочка…
«Не девочка, но публичная фигура», — улыбнулась отражению Арья. Супруга президента. Первая жена государства, как ляпнул в новостях какой-то идиот. Арья вежливо поинтересовалась у директора канала, что именно хотел сказать диктор, и больше про того никто не слышал. Заместитель министра обороны по научным исследованиям. Глава НИИ, разработавшего меры по борьбе с эпидемическим ухудшением психического здоровья населения. Спасительница отечества, супруга спасителя отечества…
Арья скривила губы и сплюнула в стоявшую рядом урну.
Хороши спасители, хороши меры. Добавлять в питьевую воду фенибут умели еще предки, чем и пользовались во время космических перелетов. В этом все открытие и состояло — кто-то раскопал в стародавних архивах методику и рекомендованные дозировки. Прессе, конечно, сообщили совсем иное — дескать, недавно разработанные сочетания витаминов и ГАМК обладают целительным эффектом.
Планета, поголовно сидящая на транквилизаторах.
Вызов на ковер к господину президенту пробуждал желание сделать пару глотков воды из-под крана. Без серьезного повода начальник и супруг дергать ее не станет, все мелочи можно обсудить по коммуникатору или дома. Значит, опять что-то случилось.
Оказалось — случилось такое, что и в голову никому прийти не могло. Арья раз пять перечитывала напечатанное на трех листках крупным шрифтом.
— Это шутка такая, да? — спросила она наконец.
— Нет, — поднял больные несчастные глаза Анджей. — Это не шутка. К сожалению, это сущая правда.
Половина информации пришла с вольнинских баз ПКО, вторую половину передали синринцы. Некий ретивый изобретатель придумал принципиально новый прибор для наблюдения за космическим пространством в планетной системе, где кружили по своим орбитам и Вольна, и Синрин. Суть устройства Арья не уловила, но принципиальным это не было. Юмор состоял в том, что при сканировании якобы пустого пространства синринские наблюдатели обнаружили не ловко замаскированные крейсера Вольны, а то, что осторожно было названо артефактами.
Из доклада следовало, что артефактами этими буквально забит астероидный пояс. Фактически, артефакты сами по себе составляли пояс, точнее, цепь бусин, в которых редкие астероиды смотрелись инородными телами. Видимые только при просвечивании определенным излучением «бусины», диаметром от четырех до двадцати километров, вращались вокруг солнца и чувствовали себя вполне вольготно.
Авторы открытия, проявляя излишнее исследовательское рвение, решили подойти к объектам наблюдения поближе и, просвечивая их так и эдак, дали понять владельцам артефактов, что те обнаружены. Результаты последовали немедленно. Научный бот в долю секунды был перемещен — неведомым образом — на миллионы километров к солнцу, почти к самой Вольне. Появление бота «из ниоткуда» было зафиксировано наблюдателями обеих планет.
Через шесть часов на стол перед президентом Вольны и верховным жрецом Синрин легли совершенно идентичные послания, тоже возникшие из ниоткуда. Физики обеих планет подняли настоящий вой вокруг материала. Серебристо-белые листы, согласно результатам анализа, состояли из металла, который можно было бы назвать чистейшем плутонием. Вот только радиоактивным он не был, на воздухе не окислялся и не крошился. Однако, все прочие анализы говорили — плутоний, и ничем другим серебристый материал быть не может. Вероятно, подвергнут неизвестной обработке.
Президент и верховный жрец взвыли в первую очередь по поводу написанного, точнее, неизвестным способом вытравленного на листе.
«Такого-то числа такого-то месяца и года (один и тот же день по календарям Вольны и Синрин, через неделю от момента получения) на (название планеты) сообществом Прагмы будет произведен поиск и отбор кандидатов в члены Сообщества. Любые попытки воспрепятствовать ему будут расценены как агрессивные действия против Сообщества Прагмы. Командор первой ветви обороны Прагмы».
Получив отчеты физиков, президент и верховный жрец практически одновременно бросились организовывать сеанс связи с руководителем другой державы. Восьмисотлетние распри были забыты. Обменявшись церемонными изысканными оскорблениями, оба государственных деятеля витиевато признались друг другу, что ни хрена не понимают, что делать — не знают, но неплохо бы заключить пока что мирный договор, потому что дружить против загадочной Прагмы представляется самым конструктивным. Разумеется, на выгодных для обеих планет условиях, не ущемляющий ничьих прав и достоинства, но… договор определенно необходим.
