Баду Трауре хочет купить кучу оборудования. У него все достоинства хорошего торгаша: он обладает выдержкой, упрямством, хитростью и умеет блефовать. Так что бизнес займет какое-то время.
- Абдулай, дело будет, если только грузовики хорошие.
Отвечаю, что все мои грузовики хорошие, после чего тот хохочет и обращается к своему работнику:
- Слышишь? Чарли привозит только хорошие грузовики. Вот как! Хорошие грузовики, Чарли уалай.
Приступ смеха, сотрясающий его, длится минут с пять, прежде чем мне удается узнать, в чем дело.
- Знаешь, какие твои грузовики?
И он рассказывает мне эпилог одной из моих последних торговых операций. Одному типчику из Севаре, дальнему родичу Баду Трауре, я продал небольшой, на три с половиной тонны, грузовичок. Поскольку мне никак не нравилась запятая в бумагах, я поменял грузоподъемность на десять тонн, и продал машину так.
Как и все африканцы, мой клиент подумал, что раз машина способна потянуть десять тонн, то выдержит и все пятнадцать. Он погрузил товар, а мост и лопнул.
Говорю Баду Трауре, что это бухгалтерская ошибка в документации, и с ним никогда ничего подобного случиться ну никак не сможет.
- Знаю, Чарли. Ты мне брат. Я тебе доверяю. Ты друг.
Снова поцелуи, похлопывание по спине. Но это вовсе не мешает тому, что он сам желает проверить грузовики и запчасти. Приказываю Шотару подготовить список. Весь день до вечера он таскается с хаджи, его работниками и Джосом, который вытаскивает железяки.
***
В песке лежат тысячи мелких камушков, и если не считать этого округа плоская и голая, куда не кинешь взгляд. Мы километрах в шестидесяти от Тессалит, посреди ничейной земли.
Наши три клакклака уселись себе на обочине, всеми презираемые и отвергнутые. Помощники обходят это место подальше, лишь бы слишком не приближаться.
Одно исключение - Самюэль Граповиц - выпрямленный и свободный словно в элегантном салоне, сидит с ними и ведет беседы.
- Джеки, усек?
- Конечно, он с ними не расстается. Уже на завтраке в Бордж он там ворковал.
- Слушай, мне плевать на то, что это он, вот только мне это уже осточертело, врубился?
Мой план совершенно прост. Нужно как-то отклеить его от девиц, приказать ему подойти ко мне, чтобы переговорить. Когда мы будем болтать, Джеки подойдет к клакклакам и спросит у медсестры, нет ли у нее пенициллина, объясняя при этом, что лекарство нужно Самюэлю Граповицу, и тогда тому хана до конца его дней.
***
Самюэль Граповиц прилетает на зов. Он не смог удержаться, чтобы, подражая мне и Джеки, не запустить себе нечто, что должно представлять усы. Он беспрерывно поглаживает эти две волосинки пальцами. Видно, что парень в экстазе.
- Ты хотел меня видеть, Чарли? Вот и я. Чем могу служить?
- Да ничем, старик. Просто хотел узнать, все ли в порядке, больше ничего. Как, нравится пустыня?
- Чудесная.
- Это просто замечательно, старик. Слушай, вижу, что с девицами у тебя все идет как по маслу.
Он даже подскакивает.
- Ты заметил. Видел, так? Видел?
- Ну ясно, старик. Ты им нравишься. Как это тебе удается, так шустро справляться с девицами?
Лучась радостью, Граповиц толкает экзальтированную тираду. Он признается, что три девицы для него великолепная оказия, чтобы воспрянуть духом.
- Понимаешь, Чарли, секс, это условие всеобщего равновесия?
Гляжу в сторону клакклаков. Как раз Джеки подошел к ним, и они разговаривают. Самюэль рядом со мной распинается о групповом сексе, о замене партнеров. Вдалеке пуделек копается в своем рюкзаке. Самюэль Граповиц мечтает вслух, в то самое время, как метрах в двадцати от него чудесное, открывающееся перед ним будущее, уничтожается одним точно направленным пинком.
- Самюэль...
- Да?
- Ты не должен оставлять их одних. В лагере, подобном нашему, это ошибка, которая может стоить многого. Ты понимаешь, сколько мужиков на них засматривается?
Он кладет мне руку на плечо, второй приглаживая свою пару волосинок под носом.
- Ты прав, Чарли. Ты абсолютно прав. Иду, бегу туда немедленно.
Он уже не может устоять на месте.
- Меня ждет счастье, Чарли, и я иду не-мед-лен-но!
И Самюэль Граповиц направляется к катастрофе.
***
Вообще-то Джеки перегнул палку. Согласно нашей договоренности, он сказал девицам, что Самюэль Граповиц подхватил сифон. Но при этом добавил, что так ему и надо, нечего, мол, было трахать овец. У меня появляются чуть ли не угрызения совести, когда я думаю, что послал беднягу назад.
Баду Трауре осматривает запчасти и грузовики. Мы с Джеки воспользовались этим обстоятельством, чтобы предаться бездеятельности. Кара готовит нам чаек. У него паршивое настроение. Похоже, что среди помощников что-то назревает. Какие-то разногласия. Лично я в это не вмешиваюсь.
Самюэль Граповиц тоже грустит.. Он подсаживается к нам и, не говоря ни слова, поочередно отказывается от самокрутки, чая и кофе. Он ничего не хочет. При взгляде на него хочется заплакать.
Мы с Джеки молча курим. Где-то через час Самюэль Граповиц выходит из состояния прострации и заявляет:
- Чарли, я хочу вернуться домой.
Мы с Джеки издаем возгласы изумления, говорим, чтобы он оставался с нами, что вместе мы прекрасно забавляемся. Только он ни о чем не желает слышать.
- Сегодня утром между мной и девушками протянулась нить истинного взаимопонимания. Все шло к замечательному будущему. А теперь они меня сторонятся, и это после того, как я показал им своего малыша. И еще они назвали меня зоофилом.
Он поднимается с земли и какое-то время стоит на месте, глядя в огонь.
- Именно так, мужской свиньей и зоофилом.
Опустив голову, он направляется прямо перед собой, очень медленно, и его представляющий откровенное отчаяние силуэт постепенно исчезает в пустыне.
***
Всяческих споров с Баду Трауре я избегаю. Переговоры должны продлиться еще не один час, поэтому я предпочитаю отложить их на завтра. Мы с Джеки уже спрятались в кабине, когда снова появляется Самюэль Граповиц.
Я лежу на койке. Джеки сворачивает одну цигарку за другой. Сидя на ступеньках грузовика, Самюэль Граповиц плачется вполголоса. Время от времени, в качестве фона, слышен несдерживаемый гогот Джеки. Это он предлагает новую самокрутку.
- В Барселоне... Началось в Барселоне... Катетеры. А все остальные без перерыва трахались... Клеопатра... Восточная любовь, а как же!... Все это Чарли виноват... Уколы... Марокканка...
Когда наступает утро, он все еще сидит на месте, окруженный окурками. Бутылка из под коньяка пуста. Джеки спит тут же. Пришел Капоне с кофе. Нужно браться за работу.
***
Шотар сражается с Баду Трауре до двух часов дня. Я сижу вместе с ними, но ограничиваюсь лишь выражениями своего согласия или несогласия. Хаджи желает купить три грузовика, обе цистерны и белый тягач с прицепом, к тому же - огромное количество запчастей. Дискуссия концентрируется на устройствах впрыска, зажигании, уплотнителях, в связи с чем я немилосердно скучаю.
