– Да. Замотаешься на работе, умаешься, а поговрить по душам порой просто не с кем. Сегодня у меня была такая сложная операция…
– А Шерстюка вы сегодня не сопровождаете?
– Нет, его перепоручили.
– Да. Забавно узнать, чем кончится эта история. Честно говоря, я вообще с трудом верил в саму возможность непосредственного приема инопланетного сигнала.
– Но Вадим сумел поверить, – Шерстка постаралась состороить фразу как можно более обтекаемо.
– Да, необычный человек. И на своем месте. Но, простите, я вас перебил. Кажется вы хотели рассказать о сегодняшней операции.
– О, да! – Шерстка загадочно улыбнулась. – Доавольно пикантная история.
Девушка наклонилась к Виктору Абрамовичу, словно собираясь перейти на шепот, вынудив его тем самым невольно наклониться в ответ. В следующую секунду она схватила доктора за галстук и, пользуясь неустойчивым положением, рывком повалила на пол. Дантист захрипел, рухнул возле стола и выпучил глаза, павлиний хвост смялся, померк и рассыпался в воздухе угасающими блестками. Шерстка ловко вскочила с диванчика, поставила доктору ногу на грудь и сильней натянула галстук.
– Придушу, – пригрозила она. – Только дернешся, удавлю, как щенка. Понятно?
Виктор Абрамович коротко кивнул, и она чуть ослабила натяжение, дав возможность перевести дух.
– Сначала скажи мне главное, – она чуть присела, чтобы доктор отчетливей слышал ее слова. – Адрес охранной фирмы.
– Какой фирмы? – прохрипел Виктор Абрамович.
– Охранной! – Шерстка зло потянула галстук. – Которая завербовала Олега.
– Я не знаю! – взмолился дантист, багровея лицом. – Клянусь! Честное слово! Х-х-х-х-х!
В уголках его глаз блестнули слезы. Это выглядило убедительно, поэтому девушка чуть отпустила галстук.
– Ладно. Тогда телефон Вадима.
Он назвал семь цифр, но у Шерстки были заняты руки, чтобы записать.
– Сейчас я позвоню и проверю.
Доктор побледнел, вокруг глаз все сильнее проявлялись темные круги.
«Сердце начинает сдавать», – решила девушка, и еще ослабила натяжение.
– Не надо… – прошептал он.
– Что не надо?
– Звонить… – у дантиста дрожали губы. – На самом деле я не помню телефон. Я соврал. Назвал семь цифр наугад.
Шерстка рванула галстук так, что изо рта Виктора Абрамовича потекла на ковер струйка слюны, а сам он выгнулся, побагровел, и вцепился пальцами в сдавливающую петлю. Девушка сильнее наступила на грудь, прижав его к полу лопатками, и только после этого отпустила галстук.
– Не надо думать, будто я не могу убить, – прошипела она ему в лицо. – Быстро номер. Быстро!
– Да! Не надо. Не надо… У меня есть визитка. Здесь, в пиджаке под халатом. В визитнице…
Девушка осторожно сунула руку в указанный карман и достала кожаную визитницу с пятью карточками. На одной было написано: «Лутов Вадим Елисеевич». Ни должности, ни названия фирмы. И три телефона – домашний, рабочий, мобильный. Все. Других Вадимов не значилось.
Шерстка захлопнула визитницу и уложила к себе в карман.
– Лежать! – приказала она.
Она порылась в шкафчике, на котором была установлена кофеварка и нашла кухонный нож с пилообразной заточкой. При виде сверкающего лезвия дантист затрясся, словно осиновый лист на ветру. Девушка презрительно усмехнулась и перешагнула через лежащего. Пройдя в коридор, она в двух местах перерубила телефонный кабель, а его кусок смотала клубком и сунула в карман штанов. В комнате она изъяла мобильник, стоящий на подзарядке и пополам перерубила трубку обычного телефона, для верности пару раз пробив аппарат ножом. К этому времени Абрам Викторович стянул с шеи галстук, но встать с ковра не решался.
После этого она осмотрела замок входной двери, убедившись, что по констукции он похож на ее собственный – замочной скважины изнутри не было, а отпирался и закрывался он при помощи пластиковой ручки. Теперь оставалось лишь немного подождать.
Минут через пять вернулась медсестра. Шерстка услышала это по звуку лифта. Открыв дверь ключом, Ирочка сняла туфли и тут же увидела у своего горла сверкающий клинок.
– Мобильник пожалуйста… – негромко скзала Шерстка, полностью выскользнув из комнаты в коридор. – И тихо! Ну!
Она протянула свободную руку, а побледневшая медсестра достала из кармана и положила в нее телефон. Шерстка с размаху разбила его об пол.
– Все, я вас покидаю, – с наигранным сожалением произнесла она и, открыв дверь, сбила ножом пластиковую ручку замка.
Теперь, она знала это по личному опыту, изнутри дверь можно открыть только отверткой. При некотором умении и смекалке.
Шерстка спустилась на лифте и выскочила на первый этаж, пробуя на ходу включить мобильник. Но у нее ничего не вышло – аппарат настойчиво требовал введения пин-кода, а без этого говорил: «Пока!» и выключался.
– Зараза! – девушка выскочила на улицу, и зло зашвырнула его в сугроб.
Налетевший ветер обжег лицо, словно по коже провели наждачной бумагой. Шерстка не раздумывая метнулась в сторону станции метро, прикидывая в уме, сколько осталось денег. Выходило очень немного.
Добравшись до станции, она спустилась по лестнице и бросилась к окошку кассы, чтобы купить телефонную карту.
– Закрыто, – холодно ответила кассирша, выразительно постучав пальцем по циферблату наручных часов.
– Но еще пять минут!
– У вас часы отстают.
– Ну пожалуйста!
– Нет, я сняла кассу. И перестаньте шуметь.
– Подождите! – умоляющим тоном воскликнула Шерстка. – Я вас очень прошу. Пожалуйста! Мне нужна телефонная карта. Очень.
Кассираша молчала, складывая непроданные карты в коробку.
– У меня муж в беде. Мне необходимо позвонить его начальнику.
Она с трудом сдерживала слезы отчаяния.
– Да помогите же мне! – не выдержав, завизжала она и бессильно стукнула кулаком в стену. – Если с ним что-то случится, я вас убью. Вас лично – выслежу, и уничтожу.
Кассирша подняла взгляд с явной заинтересованностью, но без малейшей тени испуга.
– Да? – в ее вопросе мелькнула легкая тень иронии. – Вы так любите своего мужа?
Шерстка не ответила, только грудь ее тяжело и часто вздымалась под одеждой. Кассирша сказала с презрением:
– Я бы еще приплатила, если бы мой делся куда-нибудь. Но чтобы убить за него… Ты не из психушки сбежала?
– Продайте мне карту, я вас очень прошу. – уже спокойнее попросила Шерстка.
– На, – кассирша достала карточку и протянула Шерстке. – Завтра проведу через кассу. Впервые вижу такую чокнутую.
Взяв деньги, она снова принялась за прерванную работу, полностью утратив к девушке всяческий интерес. Но то ли Шерстке показалось, то ли действительно – в какой-то момент в глазах женщины мелькнула едва уловимая зависть.
