— Новая Аквитания, — кивнул майор. — Как же, как же, припоминаю. Несколько месяцев стояли на тамошней Ярмарке. Помнится, там мы заполучили несколько добровольцев, и ваши имитационные драки мне приглянулись. Да, там у вас совсем даже неплохо.
В ходе разговора выяснилось, что он побывал в кое-каких местах, где бывал и я. Торбуржцы имеют обыкновение заплетать длинные волосы в косу, которую забрасывают за спину.
Такую прическу у них принято носить «в мирное время». Поскольку мирное время на Торбурге царило уже шесть лет подряд, трудно было сказать, какие прически у них принято было носить во время военное. Может быть, пребывая в Новой Аквитании, майор подвязывал свою длинную косу покороче и преображался в сносного jovent. Похоже, он неплохо разбирался в музыке и поэзии, так что заведения наши посещал явно не из желания с кем-нибудь сцепиться, как мне показалось поначалу. Но с другой стороны, я понял, что в аквитанское общество он, пожалуй, мог вписаться довольно легко (большинство людей с других планет там обосновывались на территории Посольства). Выяснилось также, что он успел вымуштровать несколько рот аквитанцев, а это означало, что их почти хватило бы на легион.
— Уж больно форма военная у вас хороша, — ухмыльнулся он. — Ума не приложу, из каких замшелых исторических книжек ее откопали. Напиваться, правда, ваши ребята были большие мастера. Но при исполнении — ни-ни, молодцом.
Торбург, можно сказать, являлся парией в рядах Тысячи Цивилизаций. Торбужцев не жаловали даже многие из жителей тех колоний, которые делили с ними планету. Почему-то мне стало не по себе из-за того, что отношения аквитанцев с торбуржцами складывались настолько гладко. Когда я позднее затронул этот вопрос в разговоре с Аймериком, он объяснил этот факт просто: сказал, что все из-за того, что мы и они — две единственные по-настоящему романтические цивилизации, вот и все.
Узнав о том, что майор (имени своего он мне так и не сообщил — похоже, предпочитал, чтобы к нему обращались по званию) намеревается пробыть в Каледонии около года и, стало быть, у меня еще будет масса возможностей потолковать с ним о том о сем, я распрощался с ним и тронулся дальше по главному проходу.
— Жиро! Жиро Леонес!
Я обернулся и оказался лицом к лицу с Гарсендой. Наверное, у меня отвисла челюсть, потому что она весело расхохоталась и сказала:
— Приветик. Надо бы поболтать. Только пойдем в аквитанский павильончик. Я там одна, нельзя уходить.
Как в тумане я последовал за ней. Одета она была по-аквитански, но побрякушки все были в стиле межзвездников.
— Ну, как у тебя дела? — спросила она, подав мне кружку крепчайшего кофе, вкус которого сразу напомнил мне родину. — То есть как у тебя дела — это мы все знаем, но ты мне расскажи о своих ощущениях. Выступаешь ли ты здесь?
— Что это значит — «мы все знаем, как у тебя дела»? — оторопело вопросил я.
Гарсенда улыбнулась и подмигнула мне.
— Послушай-ка… когда у нас с тобой закрутилась Ппатог, ты ведь знал, что я — карьеристка?
Я кивнул. Да, вроде бы знал. Мало что может так льстить человеку, когда он имеет дело с кем-либо, пробивающим себе дорогу в привилегированные слои общества, как то, что его избрали в качестве очередного порога.
— Ну так вот. Не такая уж я прожженная карьеристка. В общем, тебя я потеряла как раз перед тем, как ты рванул сюда, а твое положение дома теперь такое… особенно с тех пор, как Маркабру так валяет дурака в роли принца-консорта…
— Ну да. Письма я получил только отца да от Маркабру. Отец мне писал исключительно о погоде и о том, как растут помидоры.
Гарсенда фыркнула.
— Могу себе представить. Нет, ты сиди, сиди. Понимаешь, из-за твоего Центра теперь все уже насмотрелись на аквитанские штучки, и сюда вряд ли кто заявится, хотя, судя по данным компьютера, местные уже успели заказать не одну тонну музыкальной продукции, картин и тряпья. Так что у меня успехи будут просто блестящие при том, что пальцем о палец не ударю.
— А как вышло, что ты получила эту работу?
— Ну… Искали кого-нибудь, кто мог бы представить традиционный образ жизни, ну, я и решила еще разочек попробовать. Между прочим, ты очень удивишься, когда узнаешь, что таких осталось очень мало, хотя немногие желают в этом признаваться. Маркабру и эта идиотка, его девица, грозили тем, что добьются отрешения от Тысячи Цивилизаций или по крайней мере сурового ограничения контактов — все для того, чтобы приструнить межзвездников. Но, конечно же, ничегошеньки у них не вышло — слишком много народа обожает кофе из Форт Либерти, спортивные товары из Спарты… ну, в общем, ты меня понимаешь. Но все равно наши монархи ухитрились порядком дров наломать. Старорежимники почти уничтожены, потому что большинство из них терпеть не может Маркабру. Даже Пертц переметнулся к межзвездникам — иначе его сверхконсервативное заведение попросту прогорело бы, Так что я была одной из тех немногих, кто вызвался представлять новую Аквитанию на Ярмарке, и может быть, взяли именно меня, потому что у меня, как ни странно, неплохая репутация среди межзвездников.
Ну а что до того, откуда мы знаем, как у тебя дела, — то знаем мы об этом из твоих же собственных писем, которые Маркабру прилюдно зачитывал вслух при Дворе… Ах да, я же тебе еще не сказала… Теперь ко Двору допущены некоторые межзвездники! Ну а эта идиотка чуть в обморок не падает из-за этого…
— Она — Королева, — заметил я.
— Нет, не она, а он. Она только сидит у себя в апартаментах и строчит стишки, смысла которых никто не понимает, а он дефилирует вокруг Дворца в старорежимных нарядах — старорежимное не придумаешь — и вызывает на дуэли всех подряд. Короче говоря, межзвездники своего добились, но при этом Уилсон остался на своей орбите.
Я медленно покачал головой.
— Знаешь, — задумчиво проговорил я, — за пять минут ты мне сказала больше, чем за все время нашей finamor.
— Ну, так теперь есть о чем поговорить, а тогда не было.
Гарсенда забросила волосы за спину. Я обратил внимание на то, что шрамики, оставленные колючими сережками, исчезли.
— Так ты действительно решила вернуться к старому доброму стилю или…
— Да нет, это всего лишь маскарад, — ответила она. — Но дай мне договорить. Я тебе еще не все сказала, а надо сказать, потому что потом вряд ли удастся поговорить. В общем, сначала Маркабру ковал себе капитал тем, что разглагольствовал о том, что ты, дескать, занимаешься изучением каледонской культуры, но что она, как и все прочие культуры, — серая и безликая и что мы — последний оплот цивилизации… а потом прошло какое-то время… и то, что ты говорил о местных жителях… Жиро, ты только не расстраивайся, пожалуйста, но теперь ты у межзвездников — настоящий герой. И Биерис, кстати, тоже. Наверное, уже сотен пять художников пытаются ей подражать. Но настоящий герой — ты.
