Вышка снова качнулась. Небо впереди разрезала гигантская молния, и на мгновение Пламеру показалось, что земля засветилась изнутри.
– Ждать? – переспросила Анна. – Чего? Откровения?
– В некотором роде.
– Майкл, прекрати! Перестань корчить из себя этакого загадочного мудреца! Ты пугаешь меня.
– Прости. Идем.
Лестница была пологой и длинной. На стенах, на расстоянии нескольких футов один от другого, пульсировали красные светильники, заливая ступени неровным инфернальным светом. Две темные фигуры двигались, словно вирусы, внутри огромной артерии, ведущей к невидимому сердцу. Сердцу, которое надо остановить.
Майкл и Анна спустились на два пролета и оказались в узком коридоре, в конце которого горел яркий свет. По мере того, как они приближались к нему, красное сияние блекло, растворяясь в холодной белизне, но почему-то это не приносило успокоения.
Они вошли в длинную комнату. Большую ее часть занимала консоль, усеянная множеством кнопок и индикаторов. Они то вспыхивали, то гасли вновь, окрашивая ближайшую стену во все цвета спектра. Выглядело все это в высшей степени футуристично. Посередине комнаты стояло кресло на колесиках. Белым пятном на нем выделялся листок бумаги. Майкл подошел к нему и принялся изучать.
– Что-то интересное?
Он поднял глаза и рассеянно покачал головой.
– Нет. Какой-то график. Фамилии и даты. Ничего особенного.
Он подошел к консоли.
– Думаешь, ты сможешь в ней разобраться?
– Вряд ли, но это и не нужно.
– Почему?
– Они сами мне все покажут.
– Не поняла.
Майкл сел в кресло и стал медленно крутиться на нем.
– Когда мы вошли в зал, установка еще не была включена, ведь так?
– Да.
– Значит, ее включили позже, когда мы с тобой уже стояли наверху и наблюдали за спектаклем. А откуда ее еще можно включить, как не из этого замечательного помещения?
– Ты хочешь посмотреть, как они это сделали, а потом запустить процесс наоборот? Так?
– Точно!
– Спорное решение.
– Почему?
– Откуда тебе знать, что она не взорвется от того, что ты тут понаделаешь? Может быть, она выключается совсем по-другому? Какой-нибудь красной кнопкой.
– Если уж говорить об опасности взрыва, то я бы как раз поставил на красную кнопку. А потом, у таких вещей обычно существует защита от идиотов. Вряд ли тут что-то взорвется.
– А как ты думаешь, здесь много идиотов?
– По крайней мере, один точно имеется.
Анна покачала головой.
– Ты ведь не слушаешь меня, верно?
– Почему? Я весь внимание.
– Ты уже все решил?
Майкл молча смотрел на нее. Он не ответил. Вместо этого он достал тетрадь Хорька и положил ее на пульт. Анна отвернулась.
Комната была такой же длинной, как коридор, а может быть, еще длиннее. Консоль занимала почти половину ее ширины, оставляя узкий проход, где едва могли разойтись два человека. Анна шла вдоль стены, чуть касаясь ее пальцами. Поверхность была гладкой, как зеркало, и матовой; она поглощала яркий свет ламп, словно губка. В центре комнаты одной лампы недоставало, и там царили зыбкие сумерки.
Анна думала.
Это место опасно. Если пустыня со всеми своими язвами пугала ее неприкрытой, явной враждебностью, то здесь угроза была надежно скрыта за внешним спокойствием… и оттого казалась еще более страшной. Это как конец пути, больше нет призрачных надежд, которыми они питались в Пустоши и которые помогали им двигаться вперед, – теперь оставалась последняя ставка. «All-in» – все на кону. Туман впереди исчез, и кажется – вот он – выход. Очевидный и простой, с парадной табличкой; осталось лишь протянуть руку и сделать последнее усилие. И они его сделают, а потом…
Да-да, это может быть обманом. Все может быть обманом. И, если так, то что они будут делать? Как смогут пережить такое разочарование? Это уже не робкие надежды – это уверенность, а в случае Майкла – фатальная, безусловная, слепая вера. Если все обман, сможет ли он жить дальше?
Она обернулась и посмотрела на него. Майкл сидел в кресле, склонившись над тетрадью, и что-то рисовал. На протяжении всего пути он был сильнее неё, он сохранял спокойствие тогда, когда Анна уже была готова опустить руки. Ей даже начало казаться, что он вовсе не тяготится Пустошью. Что он ее… не любит – нет. Что-то другое. Какое-то другое слово.
Теперь он сорвался. Очень быстро и как-то незаметно. Если его затея не удастся, Майкл погибнет. Анна в этом не сомневалась. Убеждая ее ни на что не надеяться, он сам сохранил в сердце надежду, и она дала плоды. Уродливые и опасные плоды фанатизма и самообмана.
«Господи, только бы все получилось. Даже не ради того, чтобы выбраться отсюда, а ради него. Если Майкл умрет, я просто не смогу жить. Не сумею».
Ее рука уперлась в какой-то выступ. Анна остановилась и подняла голову.
Она стояла в середине комнаты, как раз там, где свет казался самым тусклым. Стена и консоль уходили дальше, а ее пальцы упирались в препятствие, которого она не видела. Анна нахмурилась и повела рукой в сторону. Невидимая преграда перед ней не исчезала. Как перегородка, она тянулась от стены до самой консоли. На ощупь она напоминала стекло, только еще более гладкое – пальцы не ощущали никакого трения. Она была холодной и вроде бы вибрировала на высокой частоте, как бывает, когда дотронешься до кабеля под напряжением. Анна отступила на шаг.
«Зеркало? Нет, не может быть зеркало, иначе в нем отразился бы Майкл, и я тоже».
Она обернулась. Майкл продолжал что-то чертить в своей тетради. Огни на консоли мигали и переливались. Анна снова повернулась к призрачной стене.
«И все-таки зеркало». Пляска огоньков на панели управления была точно такая же, как и там, впереди. Похоже, что комната была не такой уж длинной. Оставшаяся ее часть – это просто отражение. Но отражение странное. Какое-то избирательное. Что же это такое?
Анна еще раз с опаской коснулась преграды. Вибрация и еле различимый гул.
– Майкл!
Он оторвался от своего занятия и посмотрел на нее.
– Майкл, подойди, пожалуйста, сюда!
– Что случилось?
– Ты что-нибудь видишь?
Майкл посмотрел на нее удивленно, а потом перевел взгляд туда, куда она показывала.
– Ничего.
– Потрогай.
Он вытянул руку.
– Черт возьми!
– Как ты думаешь, что это?
– Не знаю.
– Это язва?
Вытянув палец, он осторожно провел им по невидимой стене.
– Может быть. Странно. Мы не встречали их с тех самых пор, как вошли в город.
– Я знала, что здесь опасно. Теперь ты видишь?
Майкл опустил руку.
– Она ведет себя мирно, – сказал он.
– Змейки тоже ведут себя мирно, пока в них не наступишь. И та, холодная.
