— Уверен, они и так знают, кто мы. Во всяком случае, откуда мы прибыли.
Кокон продолжал плавать на том же месте, чуть покачиваясь — почему-то мне казалось что тот, кто сидит там, внутри, издевается над нами.
— Но почему они молчат? Боятся нас? Если они так сильны — почему боятся?
Ничего не происходило — вновь потянулось время, которое нечем было измерить, откуда-то доносилась все та же повторяющаяся музыка, несколько коконов висели в отдалении, плавно покачиваясь. Меня начало мутить — уж больно противно было висеть в пустоте, не ощущая нормальной опоры под ногами, а тут еще это мерцание… До сих пор я даже как-то не очень боялась, наверное потому, что не может человек бояться все время, а может и потому, что тут было слишком все непонятно; чтобы испугаться как следует, надо знать, чего именно ты пугаешься… Но тут мне стало просто плохо. Я согнулась пополам и обхватила живот руками, борясь с приступами тошноты.
Улисс сказал:
— Ты что?
— Я хочу выбраться отсюда.
— Потерпи, — успокоил он меня, — наверняка они сейчас нас куда-нибудь переведут… Все-таки он очень странный…
— Тогда скажи им, мне плохо…
— Они и сами видят…
Ничего они не видели. Висели и покачивались, а я совсем сползла на пол — только никакого пола тут и не было.
Улисс растерянно поглядел на меня, потом, с миг поколебавшись, направил нейтрализатор на один из коконов — и тут тот его ударил. Я даже не поняла, как — просто он отлетел на несколько шагов и упал. Вернее не упал, падать тут было некуда, а просто повис себе плашмя. Кокон вновь вильнул в сторону, но теперь уже дальше. Непонятно откуда вынырнул еще один — я увидела, как он медленно подплывает к первому и от одного к другому протягиваются размытые светящиеся нити, а потом оба кокона и вовсе слились в один, побольше.
Улисс поднялся на колени, глаза у него стали совсем безумные и он вновь направил нейтрализатор на смутное светящееся пятно. Я схватила его за руку и закричала:
— Не делай этого! Хуже будет!
Он пробормотал что-то вроде того, что хуже уже не будет, но я продолжала цепляться за него, и он не решался врезать мне как следует и потому медлил.
— Твари! — орал он тем временем. — Паршивые равнодушные твари! Да кто вы вообще такие?
Я сказала:
— Хватит, Улисс.
Не знаю, в какой миг все исчезло — они просто были и вдруг перестали быть. Вокруг опять стемнело, а внизу вдруг стал вспухать огромный яркий пузырь. Я вгляделась — это была земля, я смотрела на нее, точно ее показывал мне Небесный Глаз, тогда, давным-давно, но потом вдруг я поняла, что она настоящая. Только очень маленькая. Вода серебрилась, отражая небо, а заросли ивняка казались крохотными, точно кочки мха на болоте. Но пузырь продолжал вспухать и земля приближалась, на воде застыли мутные полосы течений, у островов прорезались берега, а потом я увидела, что по воде пробегает мгновенная рябь — словно с одного и того же участка неба на нее дует слабый ветер. Потом уже воду почти не стало видно — только одну-единственную отмель, которая переросла в берег, мелькнули высокие глинистые обрывы, деревья, похожие сверху на траву, и, наконец, просто трава. Пузырь лопнул, мы покатились по твердому пологому склону, он был очень твердый и это было замечательно. Светящееся пятно нависло над нами, потом взметнулось вверх и растворилось в ярко-синем небе…
Я корчилась на земле и никак не могла отдышаться, но, когда отдышалась, сказала:
— Я думала, хуже будет… Думала, мы сами станем мертвецами… а они нас просто выбросили…
— Да, — ответил Улисс уныло, — выбросили.
И добавил:
— Ты уж извини, что я тебя втянул в это… Я сказала:
— Да ладно…
— Все равно ничего не вышло…
Ничего и не могло выйти, уж не знаю, на что он там надеялся, но это и с самого начала было ясно, а потому я сказала:
— Еще неизвестно. Им-то спешить некуда… Он устало спросил:
— Ты так думаешь?
Я огляделась — похоже, мы провели внутри этого пузыря гораздо больше времени, чем казалось поначалу, потому что солнце уже заходило — оно было разбухшее, красное и пропадало из виду чуть раньше, чем ему положено, потому что там, на краю неба были горы. Отсюда они походили на грозовые облака — только, понятное дело, были совершенно неподвижны. Местность здесь тоже была совсем другая; река текла по правую руку и была быстрее, чем раньше. Еще тут росли деревья — никогда я не видела таких деревьев, они были огромные, высокие, с красными шелушащимися стволами, а вместо листьев на ветках торчали иглы.
Я сказала:
— Ух ты!
Улисс объяснил:
— Это всего лишь сосны. Ты знаешь, мы, кажется, перепрыгнули довольно большой отрезок пути. Если я не ошибаюсь… наша станция там, в горах. И до нее не так уж далеко.
— Они нарочно это сделали? Перенесли нас…
Он сказал:
— Может быть… не знаю…
И добавил:
— Впрочем, может, станции-то и нету… Иначе они бы давно уже отыскали нас. Ты понимаешь…
Сначала я подумал, что они тоже могли как-то наткнуться на этих… Решить, что это приоритетно… Но тогда они все же попробовали бы связаться с нашей базой… и когда она не ответила на дызовы, они подняли бы тревогу. Нет… тут что-то другое…
Он лег на траву и вытянулся. Я сказала:
— Попробую поймать рыбу.
— Руками?
— Чем же еще…
Он неохотно поднялся и сказал:
— Ладно. Пошли.
— Я и сама справлюсь.
— Нет, — сказал он, — я давно хотел посмотреть, как ловят рыбу руками.
— Нехитрое дело. Только нужно терпение. Дно тут густо поросло водорослями, и рыба стояла в них, гладкая и ленивая, чем-то похожая на мобили пришельцев, только маленькие. Мне пришлось довольно долго стоять по колено в воде, пока рыба привыкнет ко мне и перестанет бояться; солнце уже зашло за острый край гор, еще немножко — и совсем стемнело бы, но пока что стояли теплые, долгие летние сумерки — как раз то время, когда у рыбы все в голове путается. Да и чего от них хотеть — голова-то маленькая…
Я вылезла на берег, держа за жабры довольно крупного карпа. Улисс сказал:
— Вот это да?
— Выпотроши его. А я разведу огонь.
— Чем? — удивился он. Я сказала:
— Щепочкой.
И пошла искать кусок дерева посуше.
Улисс сказал:
— Я только читал про такое…
На самом деле огонь разводить было опасно — вдруг кто-нибудь учует. Не звери, понятное дело. Люди, если они здесь есть. Пока что, впрочем, я не заметила следов жилья, но кто знает… Поэтому, как только рыба прожарилась, я сразу загасила огонь и присыпала угли песком.
