Валет переоделся в чистую одежду, которая у него еще оставалась, и вышел, не заметив, что оставил на столе бумажник Паркера.
Он поехал в Д. искать динамит.
***
Дарби в тот же день решил занять себя делом. Так было легче, поскольку не было сил всякий раз поднимая трубку телефона, узнавать, что Сарториус так и не пришел.
Полукоп решил сходить к Валентаям, чтобы получше узнать всё про бумажник ювелира.
Сидящий в кресле в садике хозяин взглянул на Дарби с каким-то странным беспокойством. Но, узнав, что он пришел не к нему, тут же поспешил сообщить, что Вилли ушел к друзьям и объяснил, куда именно.
Юный сыщик последовал по указанному адресу. Там вся компания и сидела. Дарби надо было узнать, где именно они нашли бумажник. Получив исчерпывающие объяснения, он собрался уходить, но Вилли задержал его вопросом:
— А этот, как его, Сарториус…, он — кто? Сыщик?
— Сарториус пропал. — выдал совершенно неожиданно для себя Дарби. Все-таки целая ночь беспокойства не прошла даром.
Так ему пришлось слово за словом рассказывать о том, что Пазола пропал, когда отправился с важным документом к мистеру Марчу, чтобы спрятать его от Валета.
Валет был ребятам незнаком. А что за документ?
— Всё вам знать надо! — Дарби был недоволен собой. — Не знаете вы этого человека, это про Мартироссу!
— Про князя? — спросил Эдди и схватился за рот.
— Откуда вы знаете?! — изумился Дарби.
Они давай мяться, а потом рассказали про находку под подкладкой бумажника.
— Все ясно, — пробурчал Дарби, — сокрыли вещдоки!
— Неужели, его еще не принесли в полицию? — удивился Эдди.
— А кто должен его принести?
— Ну, я подумал, может миссис Оппеншо принесет. — заскучал Эдди.
Дарби некоторое время смотрел на него, а потом решил уйти, чтобы еще чего-нибудь не выдать. Все-таки их четверо, а он один. Разболтают его так, что он и не заметит.
***
Провинциальный сыщик направился на ферму Пака. Стоило все осмотреть еще раз, поскольку ребята вчера проронили, что Пак нашелся.
— Эй, Пак! — позвал он у дверей дома. Никто не отозвался, но Дарби сразу заметил, что замка на двери нет.
Он отворил дверь и позвал еще раз. Никто не ответил. Дарби вошел.
На столе лежал бумажник ювелира, точно соответствующий описанию. Дарби раскрыл его и нашел документы. Совсем сбитый с толку, он забрал вещицу и вышел, прикрыв дверь.
Дети еще сидели у Ларкиных. Сегодня ни тех, ни других не пустили гулять. Мамы созвонились между собой и, поскольку виновные отказались давать показания по поводу перепачканной одежды, все четверо были заключены под стражу и отбывали домашний арест.
Вот они сидели и вертели ключ — это все, что у них осталось, — как снова вошел Дарби и спросил:
— Вот этот бумажник? — и показал его.
— Где ты его нашел? — изумился Вилли.
— В доме Пака, на столе.
Бумажник ювелира непонятным образом вернулся на то место, откуда был тайком унесен Вилли и Джейн! Ребята не знали, что и подумать.
— Ну, рассказывайте, как вещдок скрыли! — нажал на них Дарби.
Он хотел быть грозным. Но его напускная суровость никого не обманула. Невооружённым глазом видно, как он опасается этой четвёрки, каждый из которой был в десять раз хитрее полукопа Дарби.
— Простите, шеф, какой вещдок? — невинно осведомился Эдди. — Вы нашли бумажник на столе. Выходит, никто его не брал.
— Как это не брали! — удивился и растерялся деревенский детектив. — Вы же сами рассказывали!
— А вы сейчас сами его нашли в доме Пака. Так что стоит наш рассказ против вашей находки? — нашелся Эдди.
Все с интересом слушали этот диалог.
— Вы не брали его? Зачем тогда наврали?
— Так, так, продолжай, Эдди. — поддержала Минди.
— Я это к тому клоню, — Эдди решил все-таки не испытывать этого парня сверх меры, — что можно забыть о том, что мы его взяли. Ведь вы все равно его нашли, причем там же, где он лежал, то есть на ферме Пака. То есть как бы и не было его сокрытия.
Дарби осмысливал сказанное. Всё это было как-то слишком сложно.
— Но ведь по-настоящему вы его взяли. — он испытывающе посмотрел по очереди на всех четверых.
— Ну взяли. — признался Вилли. — Мы просто не хотим, чтобы на нас заводили дело, ведь бумажник теперь у вас.
— Я подумаю. — осторожно ответил Дарби. И начал спасаться бегством.
Джейн встала, чтобы проводить его и проследить, как бы он не вступил в контакт с родителями. Послышался звук падающего предмета.
Дарби обернулся.
— У вас ключ упал. — указал он на пол.
***
Пазола пришел в себя только поздно вечером. Он лежал на кровати, осунувшийся, с темными кругами вокруг глаз. Очень болела голова. Адвокат осмотрелся и понял, что находится в больнице. Он нажал кнопку вызова и к нему явилась медсестра.
— Мне нужно позвонить. Срочно. — тихим, но твердым голосом сказал Пазола.
Медсестра уже целый час занимала телефон разговором со своим обожателем и была недовольна, что ее оторвали от жизненно важных дел.
— Больной, вам необходим отдых, завтра вас осмотрит врач. — официально заявила Маделин.
Она повернулась, чтобы уйти.
— Со мной был пакет, где он?
— Больной, с вами ничего не было.
И ушла.
Маделин снова говорила со своим кавалером, когда перед ней возникло бледное лицо с темными глазами.
— Больной! — успела воскликнуть она.
Больной нажал кнопку и телефонная трубка загудела.
— Дайте! — Сарториус требовательно протянул руку и отобрал трубку у медсестры.
— Больной, я требую, чтобы вы вернулись в палату! — нервно воскликнула сестра.
— Отдайте мне мою одежду.
— Какую одежду?
— Меня разве голым привезли сюда? — удивился он. Маделин явно не вызывала в нем симпатий.
— Я иду за дежурным врачом! — Маделин была возмущена.
— Сходите, мой ангел, займитесь хоть чем-нибудь в рабочее время. — одобрил больной ее планы.
— Алло, миссис Доу? Да-да, это я! Я жив! Нет, я в больнице, заберите меня отсюда! У меня даже одежды нет, только какой-то халатик с завязками. Какой халатик? В горошек!
Он положил трубку. По коридору двигался молодой человек и пытался выглядеть суровым.
— Больной, почему вы не в палате?
— У меня, между прочим, имя есть. — напомнил Пазола.
— Ничего не знаю, сюда вы поступили без документов.
— То есть, вы мне не поверите, если я назову себя? — насторожился Сарториус.
— Ну, почему же, поверю. — согласился дежурный врач. Его тоже оторвали от важных дел и он стремился вернуться на свое место. — Только теперь, по крайней мере до утра это неважно.
