— Теперь принадлежит или всегда принадлежала? — спросил Флейтист.
— Всегда.
— На нас здесь напали, да еще и говорили, что являются хозяевами. Как ты это объяснишь?
— Я знаю и прошу меня простить.
— Так чья крепость-то? — для Анны обтекаемого извинения было недостаточно.
— Моя.
— А близнецы тогда кто? — девушка хорошо помнила, что Флейтист счел парочку хозяевами. Налицо было явное противоречие. — Захватчики?
— Нет, — признался Сайн. — Все несколько сложнее, чем ты предполагаешь.
— Так расскажи, будь так любезен, — чуть склонил голову вперед, словно собирался боднуть гостя, Флейтист. Видно было, что словесные кружева ему не по душе.
— Вам могло показаться, что нас здесь много. Так и есть, но при этом все мы все — единое целое. Противоречивое, многоликое — одно.
— Звучит, как полный болезненный бред, — хмыкнул Вадим.
— Нет, неверно, — вступил в разговор до того молчавший на своем месте, за спиной гостя, Серебряный. — Ты хочешь сказать, что все вы — аватары одной силы, так?
— Именно так, — повернулся к нему красавец. Полы длинной одежды скользнули по полу вокруг табурета. — Но мы очень разные, у нас разные цели и желания.
Анна внимательно смотрела на него, наслаждаясь собственным равнодушием. Все было в стиле ее мечты, все — безупречно, хоть вырезай и в рамочку вставляй, но сердце молчало, не отзываясь ни на голос, ни на жесты. Самым интересным в госте было одеяние — длинное, широкое, с лазурными разводами по теплому, цвета молочного шоколада, фону. Вышивка по подолу, по рукавам — оттенок корицы, узор из веток. Широкий отложной воротник тоже украшен шитьем, а схвачен этот не то халат, не то балахон тонким металлическим обручем на талии. Удобно, наверное…
— То есть, правая рука хочет одного, левая другого, а голова — третьего, и все выйдет, как левая пятка решила? — усмехнулась Анна.
— Примерно, — тоже улыбнулся Сайн.
— А конкретно тебе чего надо, аватара? — спросил Вадим.
— У меня есть предложение. Если одна согласится остаться, троих я отпущу.
— Еще чего изволите? — издевательски заломив бровь, спросил Серебряный, и впервые чужие нотки в произношении оказались к месту, Анна мысленно зааплодировала.
— Не торопитесь отказывать, — улыбнулся гость. — И уж тем более не решайте за леди, не выслушав меня до конца. Остаться можете и вы, мы будем только рады. Но нам нужна правительница.
У Анны отвисла челюсть.
— Я же говорил — бред, — торжествующе хлопнул в ладоши Вадим. — Картина Репина «Приплыли», как она есть.
— Я и не сомневался, что вы не поверите моим словам, но я готов показать, что я имею в виду. Только показать — и всем, — вскинул он указательный палец, предвидя возражения. — Иллюзия будет совершенно безобидной.
— Покажи, — пожала плечами Анна, потом покосилась на Флейтиста, тот молча кивнул.
Грянул гром над головами, сверкнула молния — но девушка не испугалась, лишь с удивлением отметила, что все наоборот, не звук следует за вспышкой. Анна стояла на небольшой площадке в горах, наверное, в тех же, что и крепость, и, как совсем недавно, надвигалась буря, но сейчас все было иначе. Девушка была владычицей этой бури, владычицей всего сущего — скалы и молнии, травинки под камнем и облака. Достаточно было лишь пожелать, и гроза сменилась ярким солнцем, солнце затянулось легкими серебристыми облаками, а посреди летнего дня вдруг пошел крупный пушистый снег.
Потом внизу послышался лязг металла, грохот, крики. Две армии сошлись в ущелье в бою, блистали доспехи, вздымались в воздух копья, развевались знамена. Анна возмущенно вскинула руку, и сражение прекратилось, воины начали обниматься и брататься.
— Достойное зрелище, — одобрительно сказал Серебряный, оказавшийся за левым плечом Анны.
Вадим и Флейтист тоже были здесь, рядом, смотрели вниз — туда, где на бывшем поле боя поднимался на глазах из земли сад. Крупные яркие плоды, под которыми прогибались ветви, были заметны даже издалека. Потом Анна подумала, что проголодалась, и тут же рядом с ними возник богато накрытый стол.
— Так будет всегда, все твои желания будут исполняться мгновенно, — прозвучал голос Сайна.
— Но почему я? — спросила девушка. — Почему не кто-то еще?
— А почему не ты? Если уж ты оказалась здесь, то почему бы не тебе насладиться этим раем? Часть из нас хочет этого.
— Это единственная причина?
— Разумеется, нет, — скользнул по ее лицу теплый упругий ветерок. — Мы всемогущи, мы умеем принимать любую форму, можем стать горой и мышью, верблюдом и игольным ушком, но мы уже исчерпали все собственные желания. Ты и твои выдумки могли бы вернуть нам интерес к жизни, а ты наслаждалась бы любой роскошью, которую сумеешь вообразить…
Анна поправила волосы, посмотрела вниз. Сейчас можно было и ступать по воздуху, как по земле, и лететь, пожелав себе крылья, и все, что угодно еще. Вся широта возможностей еще не улеглась у нее в голове, но общую идею она уловила. Несколько шагов — и девушка вплотную подошла к Флейтисту.
— Слушай, а в чем засада?
Он посмотрел на Анну с улыбкой. Смеялись в первую очередь глаза — сейчас темно-карие с золотыми искрами; чаще казалось, что радужки вообще нет, только бездонная чернота зрачка.
— Ты хочешь узнать, чем придется платить за этот рай возможностей, или что в нем скрыто от первого взгляда?
— Ну, для начала — второе, — пожала плечами Анна. Что все будет честно и открыто, она не ждала. Но все же взяла со стола персик, разломила его на две половинки. По рукам потек вполне настоящий сладкий ароматный сок.
— Во-первых, здесь никто не умеет создавать, — загнул указательный палец Флейтист. — Принимать любую форму — могут, а вот создать нечто новое — нет.
— То есть? — не поняла Анна.
— То есть, я предполагаю, что здесь не будет ничего, что не содержалось бы в твоей памяти. Ничего нового — ни книг, ни музыки, ни людей, кроме тех, что ты вспомнишь, но ограниченных лишь твоими представлениям.
— Да-ааа, — вздохнула девушка. — Уже пакостно звучит, а дальше?
— Во-вторых, человек не сможет жить здесь более десятка лет, потому что здесь нет связи с природой… да, я знаю, что это звучит для тебя диковато, я объясню позже, если захочешь. И в-третьих, — прижал он к ладони третий палец. — Сайн — еще не все Безвременье. Я не верю, что все аватары согласны с такой идеей. Скорее уж, некоторым нужна игрушка, а другим — проход в наши земли…
— То есть, они между собой подерутся или договорятся — и привет владычеству?
— Примерно так, — кивнул Флейтист. — Раньше или позже, тем или иным способом. По крайней мере, мне кажется именно так.
