Джек четко видел одинокий, запачканный палец, что давил на кнопку звонка сквозь проволочную сетку забора.
Бидвелл спустился с эстакады и направился к воротам. Из серых пятен на фоне мрака сконденсировались две фигуры. Хозяин склада остановился, упер руки в боки – явно не желая что-либо говорить или делать. Джек подошел и встал рядом. Оба посмотрели сквозь ограду.
Чумазое бледное лицо – мужчина, постарше Джека лет на десять, – медленно вынырнуло из мглы: сначала глаза, затем нос, скулы, губы – непримечательные, правильные черты, обострившиеся из-за страха и усталости. Глаза юркие и настороженные.
– Одного я вижу, – сказал Бидвелл. – А кто второй? Давайте-ка, встаньте оба поближе.
Появился широкоплечий, коренастый силуэт и встал бок о бок с первым. Этот был гораздо старше, тяжелее и явно сильнее. Серый твидовый костюм выпачкан грязью. Джек зарычал и отпрянул назад: он практически чувствовал запах перепуганных птиц и детей.
Бидвелл прищурился и процедил:
– Мистер Главк? Это вы?
– Впустите нас, – прохрипел коротышка. – Во имя всего святого, мы нуждаемся в тепле и отдыхе. Мистер Бидвелл, сэр? Вы Конан Артур Бидвелл, бывший региональный представитель по Манчестеру, Лидсу, Парижу и Триесту? Прошу, именем тех невзгод, что мы оба пережили – впустите нас. Мы только что пересекли ад, и я привел с собой ценного человека… А еще у меня есть новости – может быть, невеселые, но все же новости!
У его более молодого спутника дрогнули губы. Он огляделся по сторонам, как бы оценивая проволочную ограду, стену, собственно склад. Затем его взгляд нашел глаза Джека.
– Я Даниэль, – сказал он. – У вас здесь осталось время, настоящее время, как внутри пузыря… его видно за мили отсюда. Излучение Черенкова – Вавилова, я полагаю.
– Вы с ним друзья или партнеры? – спросил Бидвелл, не выказывая никаких намерений отпирать ворота.
– Скорее, ни то и ни другое. Игра обстоятельств, – ответил Главк. – Бидвелл, прошу вас. Здесь даже дышать больно. Мы видели фатумы и места, перемолотые как фарш для начинки пирожков – с каждым поворотом улицы все хуже и хуже. Это уже не ваш город. Боюсь даже, это уже не наша Земля.
Даниэль достал из кармана куртки серый ящичек. Он открыл крышку и показал Джеку с Бидвеллом тускло-красный «волчий глаз» камня. У Бидвелла дернулся кадык.
– Джек, поднимитесь ко входу, там за дверью – справа – есть кнопка, которой открывают ворота. – Голос его звучал звонко и сухо, как у цикады. – Похоже, до нас добрался третий камень.
– А мне можно войти? – спросил Главк, с видимым усилием цепляя на себя умильную гримаску уличного мальчишки-попрошайки. – Я еще пригожусь. Вот, доставил вам то, что требуется.
– Пожалуй, – подумав, ответил Бидвелл. – Но как долго продлится наше гостеприимство… м-м… знать не дано.
– Вы все тот же старый добрый Бидвелл! – с энтузиазмом воскликнул Главк и захлопал в ладоши. – Премного благодарны, сэр. Ах, воспоминания о былых проказах и шалостях, о печальных, забытых веках! Какие были времена!
– Вы что, знакомы? – сердито и подозрительно спросил Джек у Бидвелла.
– Да, – кратко ответил тот, пожевал ртом и плюнул под ноги Главку.
Глазки Макса словно втянулись в орбиты и стали походить на акульи. Он сжал губы в тонкую полоску, щеки побагровели так, что было видно даже под слоем грязи.
– Сэр… – прошипел он.
– Джек, открывайте ворота, – распорядился Бидвелл. – У нас нет выбора. Камни собираются вместе и приводят с собой тех, кого считают нужным.
РАЗБИТАЯ БАШНЯ
Теплая темнота вокруг Джебрасси расчистилась в одном направлении, открыв взгляду яркую дорожку, окаймленную зеленым светом. По ней приближалась белая фигурка: один из многочисленных эпитомов Библиотекаря – безликий, но уже не пугающий. Терпеливо дождавшись, пока Джебрасси оденется, эпитом заговорил неуловимо знакомым голосом – из тех, что знаешь целую вечность, но вспомнить никак не можешь.
– Нам предстоит подняться, – сказал эпитом. – Ты выздоровел и почти готов.
– Она уже ушла? – спросил Джебрасси, торопливо натягивая одежду. – Поход уже начался?
Эпитом поманил юношу за собой и повел сквозь различные помещения – темные и светлые, пустые и загроможденные – в каждом находились множество белых фигурок.
Джебрасси никак не мог понять архитектурное устройство башни. Наверху виднелось нечто вроде крыши, хотя она становилась то выше, то ниже в зависимости от того, идти по краю или по середине дорожки, и в какую именно сторону смотреть. Это настоящие арки или свободно плавающие формы без очевидной функции – нечто вроде декораций?
А может, ему все это грезится?
Вслед за эпитомом Джебрасси прошел несколько тысяч ярдов – долгожданная физическая разрядка после беспокойных, фактами заполненных снов.
Они приблизились к высокой вогнутой стене с узкими окнами – во многом напоминающую ту стену, возле которой он впервые встретил ангелина. Сейчас у эпитома появились черты лица, – с этого момента Джебрасси будет считать его лицом Библиотекаря, сколь бы незаконченным ни было такое уравнение. Библиотекарь, казалось, присутствовал повсюду – был размыт по всей башне, распределен по всем белым фигуркам, руководя ангелинами и, вероятно, кем-то еще, кого Джебрасси пока не встречал. Можно ли считать белые фигурки руками и ногами Библиотекаря – или они, скорее, играют роль его слуг? Как много вопросов – и еще больше раздражения оттого, что он до сих пор не знает, как их правильно сформулировать…
Библиотекарь заговорил прежним голосом, хотя на сей раз он звучал глубже – из непосредственной близости:
– Ты терпелив – качество, которое я одобряю.
– Ничего особенного. Я по большей части спал.
– Твое выздоровление прошло успешно, – продолжал Библиотекарь, – хотя повреждения были обширны. Однажды я получил очень серьезную рану, затем заснул, чтобы дать себе время обдумать проблему, которую никто не мог решить.
– Какую проблему? – спросил Джебрасси, уверенный, что ответ не будет нести никакого смысла.
– О том, как умрет мироздание и какие возможности откроет эта смерть. В ту пору я жил не в Кальпе, а на другом конце Вселенной, где учился у иных мастеров… их, пожалуй, нельзя назвать людьми в обычном смысле, но они были вполне естественными, хотя и стояли на краю гибели… Впрочем, они отказались переехать на Землю. Их поглотил Хаос. И вот почему, юноша, мы очутились здесь. Подойди ближе. Взгляни, что лежит вне нашего злосчастного города.
Джебрасси приблизился к стене. Если вести речь про Хаос, то до сих пор он видел лишь странный серый луч, который временами проникал сквозь окна.
А ведь она уже может быть там…
Рост Джебрасси едва позволял ему выглянуть поверх нижней кромки окна.
– Зрелище страшное, но бояться нечего – во всяком случае, не здесь, – сказал Библиотекарь. – За последние несколько пробуждений оно изменилось – на более фундаментальном уровне, нежели раньше, со времен осады Кальпы.
Взору был доступен своего рода горизонт – нечто вроде далекой линии канала за Ярусами. Однако там, где неботолку полагалось раствориться в тени, виднелось что-то новое: просторное и уродливое – морщинистое, как мятая материя, складки которой горели тусклым, пурпурным огнем, что потухал то здесь, то там, но вспыхивал вновь в других местах – как угольки в умирающем костре.
– Похоже, ему не нравится, когда на него глазеют, – сказал Джебрасси.
– Фундаментальная истина. Хаос не жалует наблюдателей.
Присмотревшись, под сморщенным, тлеющим небом, ниже линии горизонта Джебрасси различил беспорядочную смесь каких-то силуэтов: то ли далекие, разрушенные здания – останки городов? – то ли просто кучи камня и мусора. У него не имелось шкалы для сравнения – насколько огромны, высоки эти странные, разбросанные объекты? Сколько их? Какое расстояние до линии между «небом» и «землей»? Глаза отказывались фокусироваться – детали появлялись, затем вдруг исчезали, неуловимые как пылинки.
Библиотекарь положил руку на плечо Джебрасси.
– Вот что вскоре увидит твоя подруга.
– Получается, она еще не ушла?
– Ты к ней присоединишься. Но сначала следует понять, удалось ли нам решить одну великую задачу. На ее фоне я ничтожен – ничуть не важнее какого-нибудь вьючного животного с ваших нижних ярусов.
– Вы даже не представляете, насколько тупы грузопеды.
Библиотекарь коснулся кончика носа.
– В моем мире и я ничуть не лучше. Итак, осмотрись. Задавай вопросы, а я постараюсь объяснить и показать.
– Там, за окном… оно очень большое?
– В Хаосе трудно прикинуть или измерить расстояние. Это-то и стало основным препятствием для ваших пилигримов: как добраться из того места, где, как им кажется, они находятся – туда, куда, как им кажется, они хотят попасть.
