– Здорово она к тебе привязалась.
– А, привязалась! Просто причину отыскала.
– Какую?
– Вескую, по ее мнению. Думает, что заставит этим жениться.
– Ух ты… Быстро ты с ними…
Дмитрий не ответил, только пожал плечами. Дескать, лишний вопрос. Мы не дети, должны понимать друг друга.
На другой день Александр пришел на работу невыспавшийся, к тому же опоздал. Вчера вечером домашние затеяли эксперимент с изучением иностранного языка в состоянии гипнотического транса. Лариса промучилась с ним до утра, пытаясь вогнать в гипнотическое состояние, и в результате он отправился в институт, так и не сомкнув глаз и опасаясь, что забыл те слова, которые изучил еще в школе по нормальному методу.
Дмитрий, чисто выбритый и подтянутый, в аккуратно отутюженном халате сидел за их общим письменным столом. Перед ним, как и во все предыдущие дни, громоздилась целая кипа книг, журналов, рефератов.
– Послушай, – сказал он оживленно, едва Александр вошел в лабораторию, – вот еще интересное место: «… и крикнул Ватину страшным голосом, и обернулись на его крик враги. А увидев могучего демона, обратились в камень…» И здесь то же самое! Сначала увидели, так сказать, лишь потом превратились в камень. Не от заклинаний, а от внешнего, так сказать, облика перципиента.
– Здорово, – согласился Александр. У него раскалывалась голова. – В нартском эпосе тоже есть похожее сказание. Гунда и Нартгжоу превращаются в камень, а еще герои многих крымских сказаний…
– Жена Лота, – подсказал Дмитрий.
– Даже и она обратилась в соляной столб от одного вида страшного зрелища, а не от каких-нибудь проклятий! Словом, древние источники дают достаточно материалов для подтверждения нашей версии. Теперь осталось найти этот компонент…
– Легко сказать: найти! – желчно усмехнулся Дмитрий. – Как будто мы не ищем все эти шесть лет! С того дня, как была основана лаборатория.
– У тебя есть таблетки от головной боли? – спросил Александр.
– Откуда? – удивился Дмитрий. – У меня ничего не болит, дружище.
– Ладно… Побудь и за меня, схожу в медпункт.
Вернулся Александр чуть посвежевший, хотя непрестанная зевота грозила вывихом челюсти. Головная боль уже почти стихла.
– А твоя девчонка снова торчит у входа, – сообщил он.
Дмитрий недовольно поморщился.
– Брось о ней, слышишь? Ее время прошло. Пора бы понять, что я… ну, словом, не желаю.
– Гм… А как же насчет старомодной порядочности?
– Ты же сам сказал – старомодной. Я же человек современный. Не желаю связывать руки.
– Ладно-ладно, дело ваше. Кстати, вот еще пример: Медуза обращала в камень тоже одним своим видом, а не проклятиями.
– Есть, сгодится. И тоже эта версия подтверждает гипотезу о метастабильности человеческого организма. Кто-то или что-то способно нарушить в человеке эту структуру и перестроить ее совершенно иным способом. Но что?
Он зло оглянулся на прекрасное оборудование лаборатории. Две современные ЭВМ, вибростенды, центрифуги, сотни других приборов и установок – увы, не приблизили к разгадке проблемы ни на шаг. Другие группы, которые поставили себе задачи попроще, давно уже справились с темами, теперь успешно разрабатывают другие, тоже в пределах здравого смысла. А они выдвинули гипотезу о нестабильности структуры человека и вот уже шесть лет пытаются подобрать к ней ключ. При благоприятном решении перед человечеством откроется заманчивая перспектива… Человек сможет тогда перестраивать свой организм произвольно!
– Слушай, – предположил Александр нерешительно, – летаргия, амбивалентность, проекция… Они тоже результатов не дали. А нет ли связи с такими понятиями, как… совесть, порядочность? Погоди, это не так уж дико! Мы всегда рассматривали этих превращальщиков в камень как обязательных носителей зла, а всегда ли так? Вон даже Медуза, по исследованиям Голосовкера, была юной, прекрасной титанидой, самой красивой на земле, ей завидовала сама Афина! Именно Афина подбила Посейдона, который, превратившись в коня, гнусно овладел спящей Медузой… И у той от омерзения и ненависти в глазах появилась такая тоска, что всякий, на кого она смотрела, превращался в камень!
Данил Данилович, их коллега за соседним столом, прислушался, подтвердил:
– И я читал. Это самые старые мифы, забытые уже при нашествии данайцев. Потом память о прекрасной титаниде забылась, а остались слухи о злобной женщине со змеями на голове…
Дмитрий, скептически улыбаясь, сказал:
– Сперва дайте мне параметры совести. Что такое вытеснение или интериоризация – я могу описать. Дайте мне формулу порядочности, и я тут же ставлю опыт.
В обед сотрудник из соседней лаборатории сказал, пока стояли в очереди в буфет:
– Рискуете, братцы… Все, что изобретается, легче обратить для разрушения. Атомная энергия, например… Пока научитесь делать людей оборотнями, сколько их превратите в… боюсь сказать, во что. Ломать легче, чем строить.
– Рискуем, – согласился Дмитрий. – Однако вся наша жизнь – риск. Сейчас же, как мне кажется, при нашей нервной, сумасшедшей жизни с ее бешеным ритмом… все больше вокруг метастабильных людей! Все мы в той или иной мере нестабильны. Малейший толчок – и с нами черт-те что делается…
Перед концом работы в лабораторию заглянул Макар Макарович, проныра из зала машинных расчетов.
– Дмитрий Львович, – сказал он, интригующе улыбаясь, – вас дама ожидает… Симпатичная такая… Ай-яй-яй!.. Конечно, быль молодцу не в упрек, но вы уж совсем законспирировались…
Дмитрий побелел от ярости.
– Послушайте, – сказал он свистящим шепотом. – Скажите этой даме, пусть убирается к такой матери! А то позову милицию. Свинство, уже и на улице проходу нет!
– Дмитрий Львович, как можно…
– К такой матери, – подтвердил Дмитрий мрачно. – Не забудьте!
Макар Макарович исчез. Александр осуждающе покачал головой.
– Зря ты так… Явно же не просто так… И ты любил, и она же не зря так…
– Заткнись, – прервал Дмитрий резко.
И вдруг дверь лаборатории резко распахнулась. На пороге стояла та самая девушка, «глаза на ножках». Ее лицо пылало гневом. Она шагнула вперед, прежде чем растерявшийся Дмитрий успел подняться с места. Пальтишко ее распахнулось, бледное лицо разрумянилось. А глаза… В них была боль. Всесокрушающая, черная…
Александр хотел что-то сказать, но язык прилип к гортани. Он разом понял причину нарушений метастабильности. Для этого стоило только взглянуть ей в глаза.
А ее страшный взгляд был направлен на Дмитрия. Ее черные волосы развевались вокруг бледного лица, придавая странно знакомое сходство… С кем?..
