– Не делай глупостей!
– Слышишь, дракон, - я запрокидываю голову и улыбаюсь настолько широко, что на фоне моих белоснежных зубов поблескивает небо. Этого, конечно, не вижу, но подобную улыбку мне приходилось не раз репетировать перед зеркалом. Одна из самых любимых ухмылок из моей коллекции. Называется "ну что, дружок, станцуем танго на твоих потрохах". - Я ведь работаю в очень специфическом учреждении. Даже не представляешь себе, со сколькими монстрами мне приходилось иметь дело. Так вот, даже в таком отхожем месте я легко могу отличить голос любого другого существа от баса живого скелета.
– А… - неопределенно говорит глухой голос.
И я освещаю его "Карателем". Передо мной самый заурядный скелетрон, коих во множестве расплодилось в нашем ГУпНИКИСЕ. Совершенно безмозглые создания, но довольно хитрые. Из-за тупости почти не используются в оперативной или военной деятельности. Но споро заменяют курьеров и всяких разнорабочих.
– Что, дракон не мог позволить себе какого-нибудь зомби?
Скелет выглядит не очень впечатляюще. Он невысокого роста, пожелтел от времени. Кости очень дряхлые, испещренные "ходиками" могильных червей. Череп на затылке у него слегка подкопчен и дыряв во многих местах. В тонких костлявых пальцах подрагивает рукоять полуторного меча.
– Не мог он себе такого позволить, - щелкают зубы скелетрона. Я всегда задавался вопросом, как они могут разговаривать, эти ходячие гробы? Ведь ни рта, ни голосовых связок. Один маг, будучи в изрядно подвыпившем состоянии, когда-то рассказывал, радуя весь кабак, что голос скелетронов исходит не из ротовой полости, а с помощью резонансных колебаний внутри черепной коробки. Я тогда был пьян не менее мага. Потому ничего из этого ликбеза не понял.
– Почему? - странный вопрос. Но раз скелет собрался говорить, то пусть рассказывает. Вдруг, да и выведет нас к залу с Книгой Законов прямыми путями.
– Дракон был очень скуп, - отвечает скелетрон. - Даже меня он выменял у одного некроманта под угрозой смерти на дырявый горшок.
– Понятно, - согласно киваю и обращаюсь к Эквитею. - Знаешь, дракон поспешил, разгоняя воинство твоего одноглазого предка. Им бы с Гугой нашлось о чем поговорить. На тему экономии и меры пустоты казны.
Король изображает оскорбленное достоинство.
– Можешь провести нас внутрь подземелий? - спрашиваю скелета.
– Нет! - твердо отвечает он.
– Почему?
– Вы можете украсть сокровища хозяина.
– Нам не нужны его богатства. Мы только быстренько сходим к залу, где хранится Книга Знаний и…
– Нет! - отрезает скелет. - Был до вас один такой же хитрец. Надурил меня, что идет к залу. А когда я его провел сквозь комнату хозяина, он втихаря потянул золотой браслет. Я и не заметил.
В голосе стражника слышится сочувствие к самому себе.
– Я не заметил пропажи, - плаксивым голосом продолжает он. - Отвел подлеца в зал. А когда он возвращался оттуда, прилетел хозяин. Если бы подлец не брал браслета, дракон бы его отпустил. А так…
– Что? - с интересом справиляется Эквитей.
– Лапой - гуп! - скелетрон показывает, каким образом был произведен этот самый "гуп лапой".
– Не проведешь нас дальше, как понимаю? - грозно надвигаюсь на стражника.
– Нет! - громыхает он костями.
– А если клинком по башке?
– Не-е-е-е-е-ет! - орет глупый скелет и бросается вон.
Впрочем, бежит он недолго. Спотыкается о невысокий сталагмит и брякается на пол. От удара кости разлетаются в стороны, отбиваются от стен и весело стучат по камню. Превратившийся в бесформенную кучу костей, скелетрон катится по наклонной в темноту. Оттуда некоторое время доносится глухой перестук. Все заканчивается финальным бабахом и металлическим перезвоном.
– Золото! - у короля загораются глаза.
Он оттесняет меня в сторону и несется вперед.
– Остановись, неумный! - топочу каблуками следом. За мной несутся Харишша и Проводница.
Не проходит и двух минут, как мы оказываемся в громадной пещере. Убранство стен почти не отличается от интерьеров тоннеля. Все тот же унылый серый камень. На полу, между громадными сталагмитами, беспорядочно разбросаны драгоценности. Золотые слитки валяются в соседстве с необработанными огрызками руды, виднеются приоткрытые сундуки, доверху набитые алмазами и рубинами; повсюду возвышаются величественные мраморные статуи; кое-где темнеют полуистлевшие картины в дорогих рамах; все это добро перемешано с остатками скелетов, из слепых черепов одиноко выглядывают инкрустированные рубинами и алмазами кинжалы.
– Вот это да! - король стоит на коленях перед кучей золота. Его руки тянутся к богатству.
– Не трогай! - ору так, что не узнаю своего голоса.
– Почему?
Рука Эквитея останавливается в каком-то волоске от желанной добычи.
– Во-первых мы сюда пришли не за этим, - я с ужасом замечаю, что пальцы монарха почти прикоснулись к горстке рубинов. - Во-вторых хочу тебе поведать, что хуже обворованного дракона может быть только разъяренный обворованный драконий дух. Понятно?
Король слизывает пот с верхней губы. Медленно поднимается, так и не прикоснувшись к богатствам.
– Ты прав, - вздыхает он. - Но когда разберемся с Книгой, мы должны обязательно сюда вернуться.
– Гуга будет гордиться тобой, - насмешливо сообщает Харишша.
Проводница молчит - ей нет дела до сокровищ своего брата.
– Смотрите, - говорит Эквитей. - Кажется, это труп Тугия.
В самом центре пещеры из пола, на высоте в полметра, находится небольшой округлый кратер. Над ним лопаются ярко-желтые пузырьки, клубится пар. Вулкан еще дышит, попыхивает жаром из каменной ноздри. Густая магма слабо освещает небольшой клочок земли рядом с кратером. Прямо у его основания покоится покореженное тело в серебристом доспехе.
– Точно Тугий, - довольно заключает король. - На нем походные доспехи коронованного принца.
– Милая, займись? - прошу некромантку.
Харишша кивает и становится на колени у бесформенного трупа.
– Он очень хорошо сохранился, - с удивлением говорит она. - Наверняка драконьи газы не позволили телу разложиться.
– Это тебе не помешает? - спрашиваю, а сам рассматриваю золотые слитки. Издали, конечно. Мне не улыбается побеспокоить хозяина местной пещеры. Вдруг он не испустил дух, а затаился где-то под невидимым, объятым вечной темнотой, потолком?
– Наоборот, - счастливо улыбается девушка.
Она бормочет под нос заклинание. Как и в случае с колдовством, с помощью которого она "промотала" память Проводницы, Харишша использует какие-то стихи. Поскольку предыдущие художества некромантки меня не впечатлили, сейчас к словам не прислушиваюсь. Но некоторые предложения все же проскальзывают сквозь непроницаемую преграду моей литературной глухоты.
