Некоторое время Геллишомар хранил молчание и почти полную неподвижность. В палате воцарилась тишина. Лиорен услышал голос Конвея, сообщавшего, что он готов приступить к операции.
– Пожалуйста, подождите, – проговорил Лиорен по устройству связи открытого канала. – Вероятно, скоро я сумею сообщить вам важные клинические данные.
На главном экране одна из рук диагноста сделала жест, означающий понимание и готовность ждать. Лиорен вернулся на конфиденциальный канал.
– Геллишомар, – вновь обратился тарланин к пациенту, – пожалуйста, вспомни о чем-нибудь похожем на эту черную массу – может быть, что-либо подобное ты видел сравнительно недавно или в детстве, а может быть, о чем-то таком слышал от старших Малышей? Может быть, тот, кто рассказывал тебе об этом, посчитал тогда это не таким уж важным или сказал тебе об этом, когда ты подрос, а ты...
– Нет, Лиорен, – прервал тарланина Геллишомар. – Ты пытаешься заставить меня поверить в то, что эта гадкая вещь у меня в мозге – не результат моих ошибок, ты очень добр ко мне. Я ведь уже говорил тебе: у нас болеют только старые-престарые Родители, а Малыши – никогда. Мы сильны, здоровы, у нас хороший иммунитет. О тех невидимых существах, про которых ты мне рассказывал, мы не ведаем, а о мелких, но видимых, знаем, и если видим их, то относимся к ним как к сущей ерунде и просто отгоняем их.
А Лиорен так надеялся, что сумеет выудить у Геллишомара что-нибудь полезное для Конвея и Селдаля. Он не добился ровным счетом ничего. Он уже собирался было сказать им, что они могут приступить к операции, как вдруг к нему пришла в голову новая мысль.
– Геллишомар, ты упомянул о каких-то мелких паразитах, которых вы имеете обыкновение отгонять. Расскажи мне все, что помнишь о них.
Ответ Геллишомара звучал вежливо, но очень нетерпеливо – казалось, он думает, что Лиорен просто хочет отвлечь его. Но довольно скоро посыпались именно те ответы, которых ждал Лиорен, и он принялся задавать Геллишомару более четкие вопросы. Постепенно ощущение безнадежности покинуло Лиорена. Он разволновался не на шутку.
– Судя по тому, что ты мне рассказывал, – затараторил Лиорен, – я могу сделать вывод, что причиной твоей беды является один из описанных тобой паразитов, которого ты называешь липучкой. Не хочу терять время на объяснение, почему я сделал такой вывод, а потом еще пересказывать мои соображения хирургической бригаде. Даешь ли ты мне разрешение на то, чтобы я поделился своими мыслями с другими? Я не имею в виду пересказ всей нашей беседы, а только то, что касается описания паразитов и их поведения.
Лиорену показалось, что он ждал ответа Геллишомара целую вечность. Он слышал, как переговариваются между собой Конвей, Селдаль и группа обеспечения. Правда, их голоса немного приглушались наушниками, но нетерпение не оставляло сомнений.
– Геллишомар, – торопливо проговорил Лиорен, – если мои предположения верны, твоей жизни грозит опасность. Поражение мозга может лишить тебя в будущем способности ясно мыслить. Пожалуйста! Нам нужен твой ответ. Срочно!
– Опасность грозит и Резчикам, находящимся у меня в мозге, – сказал Геллишомар. – Предупреди их.
Не тратя времени на ответ, Лиорен переключился на открытый канал и затараторил как трещотка.
Лиорен сказал, что точно не уверен, так как больной просветил его не слишком хорошо, но, по его мнению, черная масса в мозге Геллишомара представляла собой внедрившееся семя растения-паразита, называемого гроалтеррийцами липучкой. Сами гроалтеррийцы липучку считали надоедливым, но не опасным для жизни растением. Они ничего не знали о жизненном цикле липучки, так как ее семена было очень легко удалить – сбросить щупальцами или потереться обо что-то жесткое тем участком кожи, к которому липучки присосались. Гигантам-гроалтеррийцам и в голову не приходило изучать поведение этих, по их понятиям, микроскопических паразитов, да и пришло бы – они не смогли бы этого сделать.
Семена липучек представляли собой черные шарики и были покрыты растительным клеем, позволявшим прикрепляться к коже хозяина и пускать туда один-единственный корешок, причем приклеивались они, будучи еще слишком малы для того, чтобы гроалтерриец мог их разглядеть. Они нуждались в органическом источнике питания, и для того, чтобы расти, им нужны были свет и воздух. Когда они дорастали до таких размеров, что начинали раздражать хозяина, их просто удаляли. Уничтожить семена можно было трением кожи о твердую поверхность или посредством выжигания. После выдергивания корня, содержавшего большое количество жидкости, семена быстро высыхали и выпадали из проделанной ими ранки. Лиорен продолжал:
– В данном случае, по моим предположениям, могло произойти следующее: одиночное семя липучки проникло под кожу пациента через какую-нибудь трещинку или отверстие, оставленное корнем другого семени, и путешествовало по кровотоку до тех пор, пока не достигло мозга. Там оно получило доступ к поистине неисчерпаемому источнику питания, но практически было лишено света и воздуха, за исключением крошечного количества кислорода, поступавшего к нему из близлежащих кровеносных сосудов. Рост семени значительно замедлился, однако оно все же доросло до своих нынешних размеров, так как продолжительность жизни юного гроалтеррийца поистине огромна.
Когда Лиорен закончил свое объяснение, ответом ему была мертвая тишина, нарушаемая только равномерным шелестом крыльев Приликлы. Первым пришел в себя Конвей.
– Гениальная теория, Лиорен, – сказал диагност. – И что очень важно, за время получения сведений у пациента вы ухитрились его успокоить. Вы молодчага. Но верна ваша теория или нет, а у меня такое подозрение, что верна, мы должны продолжить операцию так, как запланировали. – Секунду помолчав, Конвей продолжил тоном лектора, читающего лекцию студентам:
– Это инородное тело, приблизительно определенное, как доросшее до гигантских размеров семя гроалтеррийской липучки, будет рассечено на мелкие куски, размер которых будет продиктован диаметром шланга отсоса. Для того чтобы осуществить это, потребуется многочасовая кропотливая работа – в особенности кропотливой она должна стать на завершающей стадии операции из-за возможности поражения близлежащей мозговой ткани. Не исключено, что хирургам будут нужны перерывы для отдыха. Однако, учитывая тот факт, что у пациента со времени его помещения в госпиталь не наблюдались какие-либо выраженные нарушения мыслительной функции, а также учитывая то, что семя, по всей вероятности, находится в его мозге уже очень продолжительное время, удаление семени можно рассматривать как необходимую, но не слишком срочную процедуру. Мы располагаем достаточным временем для того, чтобы...
