– Удалены последние остатки оболочки семени, – сообщил Конвей. – Вы видите, что близлежащие ткани подверглись значительной компрессии, однако признаков некроза мы не обнаружили. Местное кровообращение пострадало незначительно. На самом деле оно уже сейчас постепенно восстанавливается. Вряд ли справедливо делать категоричные выводы относительно клинического состояния формы жизни, которую мы впервые подвергаем нейрохирургическому вмешательству, а также излагать какие-либо соображения насчет прогноза, но, на мой взгляд, мозг пострадал минимально. Поскольку патология не носила врожденного характера, мне представляется возможным, что при снижении до нуля наличествующего пока в полости искусственного давления полость закроется сама собой. А нам тут больше делать нечего.
Первым выходить вам, Леск-Мурог, – быстро распорядился Конвей. – Селдаль, забирайтесь в ранец. Уходим.
Лиорен смотрел на главный экран. Хирурги медленно возвращались по проторенному в недрах черепа Геллишомара пути. Тарланин волновался. Операция успешно завершилась. Огромное инородное тело из мозга гроалтеррийца удалено. Но только ли оно было причиной несчастий Геллишомара? Гроалтерриец таскал эту дрянь у себя в голове столько лет, и ему ни за что бы не стать уважаемым Резчиком, если бы что-то было не так с его координацией движений. А вдруг был прав О'Мара, предполагавший, что нарушение телепатической функции у Геллишомара и сопутствующая умственная отсталость были вызваны неизлеченным и неизлечимым врожденным дефектом? Лиорен поискал взглядом Приликлу – он хотел спросить у эмпата, как себя чувствует больной, но, не найдя его, понял, что цинрусскиец, наверное, улетел. Эмпат нуждался в отдыхе.
Можно было бы спросить о самочувствии Геллишомара у него самого и не ждать, пока больной позовет его по имени. Но Лиорена вдруг страшно напугала мысль о том, какой он может получить ответ. Конвей и Селдаль установили на место гигантскую костную пробку, наложили накожные швы и теперь разоблачались – снимали с себя хирургические костюмы. А Лиорен все страшился задать вопрос.
– Всем спасибо, – провозгласил Конвей, оглядевшись по сторонам. – Спасибо вам, Селдаль, и вам, Леск-Мурог. Все работали превосходно. Особое спасибо вам, Лиорен. Вы обеспечили неподвижность пациента в тот момент, когда это было необходимо. Вы разгадали природу инородного тела и вовремя предупредили нас о роли воздуха и света в росте семени липучки. Вы просто молодчина. Честно говоря, мне кажется, что ваши таланты пропадают зря на ниве психологии.
– А мне так не кажется, – заявил О'Мара, но тут же спохватился, поняв, что его слова могут быть восприняты как комплимент. – Практикант упрям, непослушен, обожает скрытничать и выказывает оскорбительную склонность к...
– Лиорен!
Все слушали О'Мару. Никто, похоже, не расслышал крика Геллишомара. Рука Лиорена машинально потянулась к пульту переговорного устройства. Он был уже готов нажать кнопку переключения на конфиденциальный канал связи и гадал, какие слова утешения найти для гигантского ребенка, который, кажется, вновь лишился надежд на лучшее будущее. Палец его уже коснулся кнопки, и тут его озарило. Геллишомар не произнес его имени вслух!
И вновь потекла беседа, но на этот раз Лиорен не ощущал того неприятного покалывания, которое почувствовал, когда с ним пытался войти в контакт Защитник Нерожденных. Ответы поступали еще до того, как задавались вопросы. Стоило ему ощутить тревогу, как собеседник тут же развеивал ее. Нервные и мышечные связи между речевым центром мозга Лиорена и его органами речи стали ненужными. Казалось, будто бы система обмена мыслями, прежде напоминавшая трудоемкое высекание знаков на камнях, сменилась внятной речью, вот только все получилось гораздо быстрее, чем в процессе эволюции.
Геллишомар-Резчик, в прошлом страдающий, умственно отсталый, телепатически глухонемой, был излечен.
Благодарность охватывала гроалтеррийца яркой, теплой волной. И волну эту ощущал только Лиорен. Тарланин с благодарностью воспринимал и знания – неполные, упрощенные до того, чтобы не перегрузить его неполноценное – по сравнению с гроалтеррийским – сознание. Эти знания Геллишомар передавал только ему, Лиорену. Гроалтерриец не мог отплатить этими знаниями тем существам, которые участвовали в его уникальном и чудесном излечении, – знания повредили бы их юным, по гроалтеррийским меркам, разумам. Прежде Геллишомар уже касался сознания всех разумных существ в госпитале, а также сознания всех сотрудников, находившихся за пределами госпиталя на борту космических судов, и знал, что все обстоит именно так.
Он обещал поблагодарить тех, кто участвовал в операции, словесно и лично. Он обещал сказать им, что чувствует себя хорошо, что его мышление уже сейчас в значительной мере улучшилось и что он мечтает о возвращении на Гроалтер, где его выздоровление пойдет быстрее из-за возможности более свободно передвигаться.
И это была правда, но не вся правда. Геллишомар не хотел говорить докторам о том, что должен покинуть госпиталь как можно скорее, поскольку чувствовал большое искушение задержаться здесь подольше и изучить разум, поведение и философию тысяч существ, которые трудились в этом громадном учреждении, которые прибывали сюда с визитами или находились на излечении. Ибо Лиорен был прав, когда рассказал О'Маре о том, что для громадных, привязанных к своей планете гроалтеррийцев вся Вселенная, лежащая за пределами их атмосферы, представляла собой Рай, а Главный Госпиталь Сектора – этот самый Рай в миниатюре.
Тревога Лиорена, что опыт, приобретенный Геллишомаром за пределами родной планеты, может отрицательно сказаться на остальных гроалтеррийцах, в свое время была обоснованна, но теперь Геллишомар должен был вернуться домой не как умственно отсталый Малыш, разуму которого предстояло бы томиться в телепатической глухонемоте. Он мог вернуться совершенно здоровым, почти взрослым, вернуться и рассказать о том чуде, которое с ним случилось, но рассказать об этом он мог только Родителям. Он не представлял, как Родители отреагируют на полученные им сведения, но ведь Родители были стары и мудры. Геллишомар очень надеялся, что их порадует известие о том, что Рай именно таков, каким они его себе и представляли. Даже упоминание о том, что в небольшой части этого Рая обитают существа недолговечные, но при этом очень этичные, укрепило бы веру Родителей и побудило бы их еще сильнее стремиться к совершенству разума и духа, потребному для совершения Исхода.
Геллишомар чувствовал себя в великом долгу перед Корпусом Мониторов и персоналом госпиталя за то, что он жив и здоров. Он был благодарен единственному работающему в госпитале тарланину, которому удалось разговорить его и в конце концов убедить дать согласие на операцию. Он чувствовал, что в долгу и перед другими гроалтеррийцами, вот только оба этих долга ему было не суждено оплатить. Федерация не могла обрести полного контакта с гроалтеррийцами по вышеуказанным причинам, а Лиорен не мог получить ответа на два волновавших его вопроса.
