Якадзуно помотал головой. Ему вдруг показалось, что все происходящее всего лишь галлюцинация. Такое же чувство он испытывал, когда впервые увидел живого ящера.
— Я могу связаться с Ибрагимом? — спросил Якадзуно.
— В данный момент не можешь, он сейчас летит в Олимп. А минут через двадцать — пожалуйста.
— А где Галя?
— Уже дома. Она еще лучше перенесла инъекцию, чем ты.
— С ее здоровьем все в порядке?
— Врачи говорят, что долговременных последствий не замечено.
— Понятно… Про цверга я рассказал?
— Еще бы! — Дзимбээ хихикнул. — Ты недооцениваешь наших следователей. Все ты рассказал — и про цверга, и про его начинку, и про дружбу с ящерами.
— Начинка уже у вас?
— Пока нет. Но если не случится ничего непредвиденного, к вечеру будет у нас. Что-нибудь еще хочешь спросить?
— На чем я засыпался?
— Все разоблаченные шпионы спрашивают одно и то же, — улыбнулся Дзимбээ. — И почти все получают один и тот же ответ — ты засыпался на чистой случайности. Джонни Черная Рука — мужик очень ревнивый и подозрительный. Он поставил Rear Jaws на компьютер своей любовницы.
— Галя говорила, что он совсем не разбирается в компьютерах.
— Она его недооценила. Не грузись, ты хорошо работал, тебе просто не повезло. Ты не самый плохой оперативник из тех, кого я знал.
— Это комплимент?
— Это предложение поработать в особом отделе. Нам очень нужны такие люди, как ты. Сейчас ничего не говори, сначала посоветуйся с Ибрагимом, нам, кстати, пора ехать в аэропорт. Поедешь его встречать?
— Конечно!
— Тогда одевайся и поедем. И поторопись, такого человека, как Ибрагим, не следует заставлять ждать.
5
Утро Джона Рамиреса началось с тяжкого похмелья, отягощенного галлюцинациями. Ему привиделось, что Галя снова дома, она сидит на корточках с веником и совком и убирает осколки стеклянного столика, который кто-то разбил в ходе ареста. Некоторое время Рамирес таращился на чудное виденье, а потом закрыл глаза и застонал.
Галлюцинация упорно не желала уходить, теперь она проявилась в слуховом виде. Она рассмеялась в точности так, как смеялась Галя, и ласково проговорила:
— Проснулся, бедненький. Сейчас я тебе квасу принесу.
Рамирес хотел было ответить, что терпеть не может квас, но вовремя сообразил, что разговаривать с галлюцинациями неприлично. Тем более что глюк, если судить по издаваемым звукам, удалился из комнаты.
Радость Рамиреса была недолгой, глюк вскоре вернулся. Раздалось бульканье, и в руку Рамиреса ткнулось холодное дно большого пивного стакана, судя по запаху, наполненного квасом.
Рамирес приподнялся в постели и осушил стакан, не открывая глаз. После этого он открыл глаза и увидел прямо перед собой Галю. Она стояла перед ним на коленях и смотрела на него с ласковой жалостью. Рамирес представил себе, как он сейчас выглядит, и решил, что жалость в сложившихся обстоятельствах вполне оправдана.
— Ты настоящая? — спросил Рамирес и почувствовал себя дураком.
— Нет, я твоя галлюцинация, — серьезно ответила Галя и тут же хихикнула. — Ты что, не рад меня видеть?
— Э-э-э… А что ты тут делаешь?
— Забыл, что ли? Я уже две недели тут живу.
— Я серьезно. Тебя отпустили?
— Отпустили.
— Так ты не шпионка?
— Уже нет. Джонни, ты проспал все новости, гражданская война закончилась.
— Как закончилась?
— Как обычно, как все войны заканчиваются. Бахтияр, — она взглянула на часы, — только что прилетел в Олимп, через час-другой они с Багровым формально подпишут мирный договор.
— Мы победили?
— Победили, победили. И вы, и мы, все победили. Дзимбээ не делился со мной подробностями, он просто сказал, что мир заключен и условия почетные для обеих сторон. Можно сказать, что война закончилась вничью.
— С тобой разговаривал сам Дзимбээ?
— Ага. Приглашал меня в особый отдел.
— И что ты ему сказала?
— Что сначала посоветуюсь с Ибрагимом. Дзимбээ предложил мне съездить встретить его в аэропорт, но я сказала, что хочу домой. И вот прихожу я домой и что вижу? Муж вдрызг пьяный, вся квартира разгромлена, ты даже стекло не убрал!
Рамиресу снова показалось, что это галлюцинация. Он еще не успел привыкнуть к тому, что Галя потеряна навсегда, что она шпионка, совершившая преступление, за которое положена смертная казнь, и вот она снова появляется дома и начинает отчитывать его за то, что в комнате валяется битое стекло. Сюр какой-то!
Галя улыбнулась и погладила Рамиреса по небритой щеке.
— Не обижайся, — ласково сказала она, — это я любя. Ты, наверное, не поверишь, но я, кажется, влюбилась.
— И в кого же?
— В тебя, дурилка картонная!
— И давно?
Галя пожала плечами.
— Ну… я не могу назвать точный день. Но сегодня утром я проснулась одна, в больнице, тебя рядом не было, и я сразу почувствовала, как мне одиноко. Я все утро думала о тебе. Плохая я шпионка.
— Почему?
— Потому что влюбилась в объект разработки.
— Я все-таки был для тебя только объектом?
— А сам как думаешь?
— И что ты хотела от меня узнать?
— Какая теперь разница?
— Нет уж, скажи!
— Ну ладно. Физические адреса высших воротил братства.
— Зачем? Твои боссы хотели развернуть террор? Подожди! Сингха убил Ибрагим?
— Понятия не имею. А что тебя удивляет? У вас было подавляющее преимущество в военной силе, по всем правилам войны нам надо было переходить к террору. Но давай больше не будем о грустном. Ты меня выгонишь?
Рамирес задумался. С одной стороны, то, что она оказалась шпионкой, так позорно… но с другой стороны, теперь, когда война закончилась… и еще он так привязался к Гале… Черт его знает, может, вторая любовь еще не совсем потеряна?
— Принеси еще квасу, — сказал Рамирес. — А потом мне надо почитать новости, мне же еще выступать вечером.
— Ты не ответил, что будет со мной, — не унималась Галя.
— Ничего с тобой не будет. Ты принесешь квасу или мне самому на кухню тащиться?
Галя просияла, наклонилась, чмокнула Рамиреса в губы, скривилась от сивушного аромата, но тут же улыбнулась и легким шагом удалилась на кухню, не забывая поигрывать бедрами. Рамирес подумал, что вчерашнее потрясение все-таки оказалось дурным сном. Тот русский мужик был прав, водка действительно помогает от неприятностей.
6
Зеленое море джунглей озарилось инфракрасной вспышкой, и на свет божий вынырнула ракета. Анатолий мысленно выругался — до Осулею оставалось еще почти двадцать километров. Хорошо, что это была именно ракета, а не автономная граната с гравитационным двигателем.
