Пришлось сочинять прямо на ходу.
– Срочное донесение для капитана корабля.
Если бы ребята прослужили чуть подольше, то они бы знали, что для передачи сообщений существует примитивное радио.
Теперь следует переодеться в форму команды и попробовать отыскать Янину.
Мою драгоценную я нашел в кают—компании качающей на коленях уснувшего торговца. Первым желанием было свернуть тому шею, но настоятельные взгляды Янины задержали на некоторое время выполнение этого зловещего предприятия.
– Взлет намечается через два часа, – шепотом сообщила Янина и, осторожно положив капитана на диван, вышла за мной в коридор.
– Брось ты его, – посоветовал я, в грузовом трюме полно места, чтобы спрятаться на время. А когда выйдем в открытый космос, разберемся со всеми делами.
Хорошие предложения всегда воспринимаются хорошо. Найти трюм можно было по запаху. Корабль зарабатывал тем, что перевозил удобрение. Мы устроили из мешков что– то вроде домика и завалились внутрь. Что мы делали? Какая разница. Спали.
Два часа пролетело незаметно. По кораблю разнесся сигнал готовности, корыто задрожало и медленно взлетело.
Мы вздохнули свободно и радостно. Самая неинтересная часть пути благополучно заканчивалась. Мы не убегали от опасностей. Мы их старательно обходили.
– …Это пиратский захват корабля! Всем оставаться на своих местах и даже забыть думать о сопротивлении. Шаг в сторону считается побегом. Ведите себя спокойно, и мы обеспечим вам достойную старость!
На этом весь мой бандитский словарный запас закончился.
Мысль силой захватить космический «навозовоз» пришла в голову Янине. Ее замечательный план основывался на том, что в Зазеркалье данный вид индивидуальной трудовой деятельности не слишком развит и наше наглое вторжение в размеренную жизнь корабля принесет мгновенную победу. План делился на два параграфа. В данный момент Янина приводила в действие первый, а я – второй.
Как всегда, девчонке досталось что полегче. Захват радиорубки, машинного отделения, отсека охраны, продовольственных складов и прочих вспомогательных объектов.
А я вынужден был заниматься исключительно командным мостиком. Перед тем как расстаться, Янина ласково потрепала меня за щеку и напомнила о недопустимости провала.
– Нет ничего проще, чем захват мостика. Прояви инициативу, и удача у тебя в кармане.
Но в настоящее время у меня в кармане находилась только собственная рука, довольно слабо имитирующая оружие. (Какой идиот станет прятать оружие при захвате корабля?)
Сначала все шло по плану. Дождавшись назначенного времени, к которому Янина должна была захватить половину вышеперечисленных вражеских объектов, я вышиб двери сокрушительным ударом ноги. (Двери автоматические и открываются при приближении любого предмета. Факт не огорчительный, но не стоит на нем заострять внимание.) После чего произнес заранее подготовленную в мучительных муках творчества речь.
Знаете, через пару секунд у меня сложилось такое впечатление, что ж а меня просто не обращают внимания. Сам капитан, хозяи и этой рухляди с двигателями, его офицерский состав, прилипший к приборам, и даже молоденький юнга, таскающий кофе, удосужились бросить на меня только мимолетный и, ничего не выражающий взгляд. Пустое место.
Я повторил речь террориста. Погромче, но не так уверенно и выразительно. Эффект почти тот же. За небольшим исключением. Хозяин «гадючника» (как хочу, так и называю!), недовольный тем, что его отвлекают от основного места рабюты, скосил на меня глаза и даже не слишком вежливо, перемешивая вопрос непереводимыми космическими еле нгами, пробасил:
– Кто взял на борт клоуна?
Ей—богу не вру. Так и спросил. Кто из вас, мерзавцы, протащил на борт этого второсортного актеришку.
Самое неприятное в работе Ночного Охотника – это когда тебя не понимают. Я так думаю: если вам говорят, что перед вами террорист, то говоривший никак не может оказаться разносчиком гамбургеров. Но что еще более неприятное в той же самой работе, когда на тебя плюют.
Именно это в настоящее время демонстрировал расторопный юнга, подталкивая меня маленьким кулачком по направлению к выходу.
На меня иногда находит. Я эту штуку называю – «регрессирующий приступ несбалансированной скуки». Смысл ее заключается в следующем. Берется (желательно за ноги) объект, вызвавший в организме Охотника (моего) необратимые процессы негодования, и зашвыривается куда—нибудь подальше. Желательно на что—нибудь ценное и нужное. Предположим, на центральный пульт управления двигателями.
Небольшое примечание. Не слишком современные корабли, оснащенные не слишком современными двигателями, имеют не слишком защищенные от подобных проказ пульты управления. До них не то что дотрагиваться боязно, дышать страшно. А когда на все это скопище кнопок, клавиш, тумблеров и переключателей падает молоденький юнга, который обязан в данное время разносить кофе… Ну вы, конечно, понимаете, что происходит?
Лоханка (читайте: космический корабль класса планета – планета) взбрыкивается, словно молоденькая необъезженная лошадка, и начинает рыскать по необъятным просторам космоса, подчиняясь только одной ей известным законам космодинамики. Ужасное зрелище, должен заметить. И это неприятное ощущение может сгладить только одно. Сознание, что это сделано тобой одним.
Как и положено в подобных случаях, мгновенно отключились основные генераторы и корабль погрузился во тьму. Но ненадолго. Ровно через… раз, два, три, четыре… ровно через четыре секунды зажглось аварийное освещение. Плюс – сирена, состоящая из батальона визгливых женщин. Плюс – паника по всему кораблю.
Мне оставалось только не отпускать металлическую стойку и терпеливо дожидаться, когда автоматика приведет системы корабля в нормальное положение и прекратится вся эта невозможная болтанка по космосу.
На все про все потребовалось не так уж и много времени. Что—то около часа. Мне даже порядком наскучило. Вот ведь подлец – юнга, угораздило свалиться так неудобно.
Но рано или поздно все кончается. Когда гнусавый голос бортового компьютера сообщил о полном исправлении неполадок, я имел в наличии двенадцать крепко связанных собственными ремнями офицеров во главе с капитаном. С последним пришлось слегка повозиться. Никак не хотел пойти на мировую. Грязно ругался и все норовил укусить меня за руку. Пришлось слегка его пристукнуть. Пристукнуть? Кто сказал – пристукнуть? Нет, конечно! С таким хорошим парнем всегда можно договориться полюбовно. Будьте добры! Спасибо! Пожалуйста! И по башке, чтоб не кусался.
