— Наверное, у его друзей в верхнем городе тоже полно игрушек, — сказал Кэнби.
— Ну, еще бы, — подтвердила Тенниел. — У некоторых даже больше, чем у Дамиана.
— Вероятно, воображаемые игрушки интереснее — в конце концов они идеально подходят для любой ситуации. — Кэнби рассмеялся. — Посмотри вон на того мальчугана с палкой. По-моему, сейчас это у него лазерная винтовка, но мгновенно может превратиться в мушкетон тринадцатого века или даже в дисраптор.
Бросив на него странный взгляд, Тенниел покачала головой — почти с грустью.
— Ты так смотришь… — заметил Кэнби. — О чем ты думаешь?
— Я думаю, — ответила Тенниел, посмотрев ему прямо в глаза, как будто увидела впервые, а затем нахмурилась и покачала головой, — что еще никогда не встречала такого человека. Ты не похож на других. Наверное, поэтому я и люблю тебя… Но за что любишь меня ты?
— Просто люблю, вот и все, — удивился Кэнби. — Разве любовь не такая?
— Пожалуй, ты прав, Гордон, — печально промолвила Тенниел. — По крайней мере именно так и должно быть.
— А разве все не так?
— Может быть, в совершенном мире, — согласилась Тенниел, затем закрыла глаза и снова медленно покачала головой. — К несчастью, наш не таков.
— Вероятно, мы сможем сделать его совершенным, — произнес Кэнби, притягивая Тенниел к себе.
Повернувшись, она скорбно посмотрела ему в глаза и проговорила:
— Я на это не рассчитываю.
— Ну вот, — пожаловался Кэнби, — ничего себе счастливый денек! Откуда такая тоска?
— Ты снова прав, Гордон, — сказала Тенниел, глядя на Ист-ривер. Давай поговорим о чем-нибудь другом… поинтереснее. — На мгновение она сжала губы, потом улыбнулась. — Расскажи мне лучше, как ты собираешься поймать тех пиратов.
— Что? — удивленно спросил Кэнби.
— Расскажи, как собираешься ловить пиратов. Наверное, это интересно.
— Ты, которая никогда не заговариваешь о насилии, хочешь узнать, как я намерен избавиться от шайки пиратов? Не могу поверить!
Тенниел улыбнулась.
— Что ж, пора мне хоть немного вникнуть в то, чем ты занимаешься. Я имею в виду, что мы уже достаточно подружились.
Кэнби нахмурился.
— Да, — подтвердил он, — это так. Но… вообще-то оперативные документы держатся в секрете. О планируемых операциях знают лишь те легионеры, которые непосредственно в них заняты, и то у них есть доступ только к своей части задания. Полный план, возможно, известен лишь шестерым.
Тенниел капризно изогнула бровь.
— Похоже, ты мне не доверяешь, Гордон.
— Конечно, я тебе доверяю, — поспешил заверить Кэнби, недовольный неожиданной темой разговора. — Просто дело в том…
— В чем? — не уступала она. — Что может быть такого в твоем задании, чего ты не можешь мне сказать? Да и с кем я могла бы этим поделиться — с Дамианом?
— Ну, — парировал Кэнби, которому теперь уже действительно стало не по себе, — у тебя ведь есть этот твой клиент…
Тенниел рассмеялась.
— Чепуха! С какой стати я буду ему что-то рассказывать? Кроме того, зачем ему, по-твоему, это нужно — чтобы проболтаться и провалить твое задание? Полный вздор!
К этому времени Кэнби не на шутку встревожился.
— Тенниел, я дал слово. Я просто не могу… как ты не понимаешь…
— Да нет, Гордон Кэнби, я все понимаю, — проворчала Тенниел, отодвигаясь от него. — Если я ничем не отличаюсь от других в этом, тогда, может, не стоит со мной и спать. А ведь я думала, что ты меня действительно любишь.
— Я и люблю! — воскликнул Кэнби. — Видит Бог, действительно люблю. Просто… — Он покачал головой. — Неужели тебе нужно это знать?
— Да, — произнесла Тенниел, — вот теперь нужно. Я так долго думала, будто что-то для тебя значу…
— Значишь! — заверил ее Кэнби.
— Тогда докажи, — предложила Тенниел. — Покажи, что ты мне доверяешь. Кэнби кивнул.
— Хорошо, — неохотно согласился он. — План — сама простота. Недели две тому назад мы пустили слух, будто обнаружили пропавшую коллекцию звездных огней…
16 сентября 2691 г., земное летосчисление Колумбийский сектор Нью-Вашинггон Земля
На следующий день Лотембер дремал на диванчике в своем кабинете, как делал по обыкновению после обильного ленча с бутылкой превосходного вина, когда его разбудил звонок голофона.
— Черт бы тебя побрал, Толтон, — прорычал Лотембер с закрытыми глазами. — Неужели нельзя.
Его язык сделался как будто ватным, а голова немилосердно болела Проклятие! — снова, взревел министр, открывая глаза в полутемной комнате Толтон не отзывалась. В последнее время она совсем обнаглела, отвечала только после того, как его гнев проходил. Дешевка!
Но что, если ему звонил Ренальдо — или кто-нибудь другой из важных персон? Спуская ноги на пол, Лотембер осторожно сел, держась за диван, потому что комната начала кружиться.
— Толтон, мерзкая ты шлюха! Башку оторву за то, что разбудила. Что там?
Снова молчание.
Лотембер проковылял к голофону, выключил изображение и нажал на кнопку «прием».
— Слушаю, в чем дело? — спросил он как можно более вежливо.
— Курьер от графа Ренальдо, господин министр, — невозмутимо доложила Толтон. Лотембер нахмурился.
— Что принесли?
— Она не сказала, господин министр, — ответила Толтон. — Сообщение находится в некой запечатанной сумочке, прикованной к ее руке, и она говорит, что не отдаст ее никому, кроме вас, господин министр.
— На бомбу не похоже? — поинтересовался Лотембер.
— Похоже на конверт, господин министр.
— Ну… пропустите, — снизошел Лотембер, включая в кабинете свет.
Вскоре в комнату вошла стройная женщина в деловом костюме.
— Министр Лотембер?
— Разумеется, — бросил Лотембер, оценивающим взглядом рассматривая ее большую грудь и длинные ноги Гостья протянула симпатичную вышитую сумочку, прикрепленную к серебряному браслету.
— Надавите, пожалуйста, большим пальцем правой руки на середину вышитого цветка, господин министр, — предложила женщина.
Лотембер повиновался. Через несколько секунд цветок стал теплым, затем цепочка раскрылась — и сумочка тоже — Ренальдо просил что-нибудь передать на словах? — поинтересовался Лотембер.
Посетительница кивнула.
— Он сказал, что вы можете порадоваться, господин министр.
— И это все?
— Все, господин министр.
Лотембер пожал плечами.
— Хорошо, — проговорил он, без смущения разглядывая грудь женщины. Теперь можешь раздеться. Со смехом та направилась к дверям.
— В таком случае Ренальдо просил еще кое-что передать, — сказала она.
