Моррисон все молчал. Дежнев беспечно и с удовольствием поглощал завтрак.
Столовая почти опустела, и официантка Валерия Палерон уносила остатки еды, стирала со столов и стульев. Дежнев поймал ее взгляд, поманил и приказал убрать со стола.
Моррисон произнес:
— Итак, у меня нет выбора. Но выбора в чем?
— Ха! Наташа даже не сказала вам об этом? — вопросом ответил Дежнев.
— Несколько раз она говорила, что я буду заниматься проблемами минимизации. Но я знаю — и вам известно об этом — что такой проблемы не существует, это только попытка превратить невозможное в действительное. И я, конечно, не могу помочь вам в этом; Я хочу только узнать, чего вы от меня хотите.
Дежнев удивленно посмотрел:
— Почему вы думаете, что минимизация невозможна?
— Потому, что невозможна.
— А если я скажу, что мы добились ее?
— Тогда я попрошу доказать мне это.
Дежнев повернулся к Барановой, которая глубоко вздохнула и кивнула.
Дежнев встал:
— Пойдемте. Мы отведем вас в Грот.
Моррисон от досады прикусил губу. Небольшое разочарование перерастало в угрожающее раздражение.
— Я не знал, что в русском есть такое слово.
Баранова ответила:
— У нас здесь есть подземная лаборатория. Мы называем ее Грот.
Это поэтическое слово не используется в разговорной речи. Грот — это месторасположение нашего проекта минимизации.
На улице их ждал реактивный аэроавтомобиль. Моррисон сощурился, привыкая к солнечному свету. Он с любопытством разглядывал машину. Ей не хватало совершенства американских моделей: с маленькими сиденьями и с громоздким мотором спереди, она походила на большие сани. И была абсолютно не пригодна для холодной сырой погоды. Моррисону было интересно знать, есть ли у русских закрытый вариант для плохой погоды. Возможно, это всего лишь летняя небольшая модель.
Дежнев расположился за пультом управления. Баранова указала Моррисону на сиденье за Дежневым. Сама села справа и обратилась к охране:
— Возвращайтесь в гостиницу и ждите нас там. С этого момента мы берем на себя полную ответственность. — Она передала охранникам отпечатанный лист бумаги, на котором быстро и неразборчиво расписалась, поставила дату и, посмотрев на часы, время.
Когда они приехали в Малград, Моррисон понял, что это действительно маленький город. Ряды двухэтажных домов убийственно походили друг на друга. Ясно, что город был построен для тех, кто работал над проектом, а его архитектура — явное прикрытие сказок о минимизации — не требовала особых затрат. У каждого дома был свой огород. Улицы, хотя и мощеные, имели какой-то незаконченный вид.
Машина, управляемая реактивным аэродвигателем, оторвавшись от земли, подняла небольшое облако пыли, которое их сопровождало на протяжении всего пути. Моррисон заметил, что облако раздражало пешеходов, мимо которых они проезжали. При их приближении люди, один за другим, старались уклониться в сторону. Моррисон почувствовал полный дискомфорт, когда встречный аэроавтомобиль обдал их подобным облаком пыли.
Баранова весело посмотрела, откашлялась и сказала:
— Не беспокойтесь. Нас скоро пропылесосят.
— Пропылесосят? — спросил Моррисон, кашляя.
— Да. И не столько ради нас, мы проживем и в пыли, но в Гроте не должно быть пыли.
— В моих легких тоже. Не лучше ли было закрыть машину?
— Нам обещают более современные модели и, возможно, они скоро прибудут. Этот наш новый город построен в степях. Здесь засушливый климат. В этом есть свои преимущества. Люди выращивают овощи. Как видите, у них есть и скот, но для широко развитого сельского хозяйства нужны время и ирригационные сооружения. Но сейчас это не имеет значения. Нас интересует только минимизация.
Моррисон покачал головой:
— Вы говорите о миниатюризации так часто и с таким праведным лицом, что почти убедили в ее существовании.
— Поверьте мне. Дежнев продемонстрирует ее для вас.
Дежнев добавил со своего места, не оборачиваясь:
— И это может принести мне неприятности. Я еще раз должен был поговорить с Центральным Координационным Комитетом — хотя это стоило мне седых волос. Как говорил мой отец: «Обезьяны были придуманы потому, что нужны были политики». Как можно находиться за две тысячи километров и руководить...
Аэроавтомобиль плавно подкатил к тому месту, где город внезапно заканчивался, и неожиданно перед ними открылся широкий и низкий горный массив.
— Грот, — сказала Баранова, — размещается внутри. Здесь находятся все необходимые помещения, они защищены от капризов погоды и недосягаемы для наблюдения с воздуха и даже шпионских спутников.
— Шпионские спутники противозаконны! — с возмущением сказал Моррисон.
— Противозаконно называть их шпионскими, — парировал Дежнев.
Аэроавтомобиль накренился, поворачивая, и остановился в тени скалистой расселины массива.
— Выходите, — приказал Дежнев.
Он двинулся вперед, двое последовали за ним. В горе вдруг открылась дверь: Моррисон даже не увидел, как это произошло. Она открылась подобно тому, как в сказке «Али-Баба и сорок разбойников» открылась пещера после слов «Сезам, откройся».
Дежнев отступил в сторону и жестом пригласил Моррисона и Баранову войти. Из утреннего солнечного света Моррисон шагнул в довольно тусклую камеру. Его глаза какое-то время привыкали. Это, конечно, была не разбойничья пещера, а тщательно и детально разработанное сооружение. У Моррисона появилось ощущение, что он оказался на Луне. Он никогда там не был, но, как и каждый землянин, знал, как выглядят ее подземные поселения. Тем не менее, антураж здесь был непохож на земной, не считая, конечно, обычного земного притяжения.
«Быть маленьким — прекрасно: орел иногда может быть голодным, а любимая канарейка — никогда».
Дежнев Старший.
16.
В огромной и хорошо освещенной уборной Баранова и Дежнев начали раздеваться. Моррисон замешкался, со страхом подумав, что же будет потом.
Баранова улыбнулась:
— Вы можете не снимать нижнее белье, доктор Моррисон. Бросьте все, кроме обуви, в ту корзину. Полагаю, у вас ничего нет в карманах. Поставьте ботинки рядом с корзиной. К нашему отъезду все будет чистое и выглаженное. Моррисон сделал, как велели, стараясь не смотреть на пышную фигуру Барановой. Хотя ее, казалось, это совершенно не волновало.
Сначала они вымылись, не жалея мыла — лицо до ушей и руки до локтей. Затем расчесали волосы, беспощадно работая щетками. Моррисон опять помедлил, и Баранова, прочитав его мысли, сказала:
