— Ты доказал, что можешь считаться ведущим кашатером. Но, если ты — ведущий кашатер, то, безусловно, отличаешь правду ото лжи!
— Все призрачно, черт побери! — крикнул Вадим.
— Призрачно, — согласился персолип. — Её настоящее имя Вероника.
— Вероника? Но как ей помочь? Алехар?
— Почему бы нет? Попробуй выяснить, откуда она пришла. Я имею в виду её истинное происхождение. Начни поиск с имени: это все, что она помнит о своем прошлом.
— Алехар, — Вадим покачал головой. — Не успею. Едва ли хватит времени, чтобы вернуться назад. И освободить её не смогу. Хотя бы потому, что считаю наказание справедливым.
— Хотел бы я посмотреть на этот сад, — мечтательно сказал персолип. — Ты сказал: он прекрасен!
— У меня осталось около трехсот тысяч секунд. Это трое суток.
— Успеешь. Секунды станут работать на тебя.
— Чушь! До сих пор я был на стороне чистых васт. Спасал Мегафар. И время работало на меня. Но каждый из нас находится под постоянным надзором. Все эти персоназы, вримы, шадры имеют своих наблюдателей. Пока иммунитет служит хозяину, они довольны. Но созерцатели следят за каждым действием, готовые в любую минуту вмешаться. И если я поверну против них, они произведут коррекцию иммунитета: исправят ситуацию.
— Сами — нет. Пошлют солдат, подобных тебе. Это — во-первых. А во-вторых, разве кто-нибудь до настоящего времени осмеливался обратиться к чистым вастам и спросить, что они думают по поводу всего этого? Эпопея с Захватчиком для них — буря в стакане.
— Ледорубы-присяжные — исполнительная власть совета стихий. Что имеет значение для трех стихий, то важно и для чистых васт.
— Вижу, ты — настоящий солдат, — сказал персолип. — Если и замечал прежде изъян в фигурах своих генералов, то сейчас они кажутся тебе безупречными.
Расин резко выпрямился и стукнулся макушкой о низкий свод кармана.
«А сколько в общей сложности миров?» — промелькнуло в голове. — «Ты не можешь пока этого понять…» — «А когда я смогу это понять?» — «Когда увидишь мой сад…»
— Черт с тобой! — вдруг крикнул Расин.
……………………………………………………………………………………………..
Вероника?
На этот раз можно всецело довериться ажне.
Подсознание запомнило путь к площадке в горах а-м-Ценра, где Вадим с Доэ запасались «кровью» и создавали защитные оболочки.
Вадим подумал: если попытается выкрасть Доэ прямо на площади Суда, им будет невероятно сложно преодолеть толщу холодовой и сигнальной зон.
Допустим, и получилось бы. А дальше что? Их накроют в колодце или где-нибудь в поясе Иного Понимания. Найдутся силы, которые станут у них на пути.
Наилучший вариант — вытащить Доэ через Алехар!
Во второй раз пробиться через толщу черни было намного легче. Вновь и вновь вставал перед Вадимом Гаерский, но, не задумываясь, Расин обрушивал на призрак тяжелые удары. Огненные брызги и клочки пепла разлетались повсюду. Оболочка трещала, готовая вот-вот прорваться, но все-таки выдержала.
Выбравшись из смоляного моря, Вадим взбежал на пригорок, по пути втягивая доспехами обрывки оболочки, упал на траву, стал яростно колотить рукой. Он пожелал, чтобы земля треснула, а под ней оказалась вершина стелы на площади Суда. Но вместо этого в грунте стали образовываться глубокие вмятины. Целые воронки уходили в почву. Расин скатывался в них, вновь забирался наверх и опять бил рукой.
Но результат был тем же. Осознав, наконец, неэффективность своих действий, Расин стал размахивать руками. То здесь, то там стали вырастать глыбы. Все они были непохожи на ледяную стелу, к которой прикована Доэ.
«Я забыл спросил у Доэ, как она творит чудеса, как меняет реальность?» — думал Вадим.
Он шел вдоль берега, то и дело натыкаясь на творения своих рук. Неожиданно до слуха донесся нарастающий гул. Вадим обернулся и увидел уже знакомый ему агрегат. Двигая нитями, кружевами и голографическими усиками, чудовищная конструкция стремительно приближалась.
— Кашатер Хомофара! — послышалось из агрегата. — Мы знаем, что вы затеваете! Немедленно остановитесь!
Вадим сломя голову бросился бежать. Разрывая ткань пространства, агрегат устремился следом.
Расин оттолкнулся, собираясь полететь, но, описав дугу, ткнулся носом в кочку.
Черт! И это Алехар, зона возможностей?! Скорее — невозможностей!
Может, слишком быстро пересек пояс Иного Понимания?
— Остановитесь! С вами говорит кашатер Хи! Мы знаем: вы задержали Захватчика. От имени васты и стихии времени, великого даанского драмирата, выражаю благодарность!
Что? Они хотят, чтобы он поддался на такую дешевую уловку?
Расин вскочил на ноги и помчался дальше, беспорядочно отправляя во все стороны импульсы.
Запнувшись о камень, он снова упал. Поднялся, понял, что подвернул ногу. Ковыляя, побежал дальше, и вдруг заметил, что движется по дну оврага.
Отвесная глиняная стенка превосходила рост Вадима в два раза. Расин попытался на нее взобраться, но глина обваливалась под руками. Пришлось бежать вдоль стены.
Сзади раздался грохот: агрегат провалился в овраг и теперь продирался по дну.
Стенка уплотнилась, начала постепенно выравниваться, кое-где на ней появлялись наслоения, вроде штукатурки. Вадим ударял по стене рукой, и образовывались неглубокие ниши.
— Стойте, или я вынужден буду применить против вас болевую меру воздействия.
Боль — это не страшно, подумал Вадим, и в то же мгновение осознал, что намеревается хлопнуть по приоткрытой двери.
Дверь в стене!
Расин толкнул её и на полном ходу влетел… в больничную палату. Хлопнув дверью, Вадим рванулся к окну, пробежал мимо койки, на которой лежал кто-то неподвижный. На окне оказалась решетка. Бросившись обратно к двери, он замер, сдержав на миг дыхание, чуть приоткрыл дверь…
Овраг исчез.
Освещенные электрическим светом, в проеме виднелись стены коридора.
Вадим плотно прикрыл дверь, оглянулся.
В окне серело сумрачное небо: был вечер или раннее утро. Значит, это не Пустыня, там всегда неясный день.
Вадим пробежал взглядом по белым крашеным стенам. Пусто. Обыкновенная больничная палата, решетка на окне. Черт возьми! Психотделение!
Неожиданно насторожил дальний шум, знакомый до боли. Машины! Дорожный транспорт! Ни в одном из тонких миров нет транспорта!
Расин беззвучной тенью подскочил к человеку, лежащему на кровати. Нагнулся и тут же закрыл рот рукой, чтобы не крикнуть.
В постели — бледно-желтый, с заостренными чертами — лежал он сам.
Первое, что Расин решил сделать, немного отойдя от потрясения — проверить себя на материальность. Он принялся двигать тумбочку, стул, вешалку. Подойдя к окну, дохнул: на стекле образовалось пятнышко конденсата.
