После более чем суток бодрствования и почти непрерывного летания, я несколько тормозил и не обратил внимания на такую деталь, как неопределённость в высказываниях. Это ведь не совсем обычное дело в этом учреждении, если я ничего не путаю. В общем, меня потянуло передохнуть, а подходящего дивана или кресла нигде в окрестностях приёмной я не помнил. Дрыхнуть же прямо здесь почему-то не хотелось. Опять же я уже запутался, семь полётов совершил с перерывами за заправку самолёта и погрузку-выгрузку, или восемь. Возможно, я спал а ходу и с открытыми глазами - молодой организм и не на такое способен.
- Капитан, капитан! А я тебя знаю, - передо мной "нарисовался" представительный "полкан" как раз того самого возраста, когда и сила ещё есть, и опыта уже много.
- Субботин, - отрекомендовался я, вытянувшись в струнку и держа свой фанерный чемоданчик в левой руке. Ну да, я ведь с ним и прилетел сюда в Москву прямо из дома.
- Видел, как ты на заводе гонял Пошки. Поступаешь в моё распоряжение. Внизу стоит выкрашенная в зелёное Эмка, садись в неё и никуда не уходи.
Похоже, я так до конца и не проснулся, потому что в голове возникла чёткая связь - автомобиль - это сиденье. Мягкое. Внутри кабины, где ниоткуда не дует.
Внизу действительно стояло несколько легковых машин, но зелёной среди них была только одна. Как раз Эмка. Водитель на моё самовольное внедрение на заднее сиденье никак не отреагировал - он о чем-то разговаривал с коллегой у соседнего "Паккарда". Или, а фиг их эти иномарки разберёт - все они на одно лицо. А потом я уснул.
- Проснитесь, товарищ капитан. Мы уже приехали, - тот самый полковник обернулся ко мне с переднего кресла.
***
Огляделся - мы опять на Центральном аэродроме. Стоим около Мо-4, бывшего САМ-10, и выслушиваем доклад молоденького сержанта, явно недавнего выпускника лётного училища, о готовности машины к полёту и о том, что товарища капитана посадить решительно некуда, потому что в кабину загружена куча всяких нужных вещей, в том числе - карты на всю дивизию, медикаменты и...
- А это ничего, товарищ полковник, - говорю я, стряхивая сонную одурь. - Я за вашим "мошиком" вполне успею на вот этом "овине", - показываю рукой в сторону стоящего на соседней стоянке Ан-226 с надписью "Шурик" во весь огромный борт. - Да вы не сомневайтесь - все про него забыли, а он заправлен и к полёту готов. Если хотите - могу и вашу Эмку с собой прихватить. Да вы не беспокойтесь - машина только что пригнана с завода и ещё нигде не числится. Никто не хватится.
- Ты, что ли пригнал? - весело глянул в мою сторону полковник.
- Так точно.
- И как она?
- Летает.
- Ну-ка, покажи.
Через дверь справа около хвоста забрались в просторный грузовой отсек, освещённый через широкое лобовое стекло. Я прошёл на пилотское место, пощёлкал выключателями - всё в порядке, горючего под пробку. По лесенке спустился с пристроенного в носовой части балкончика, где установлены пилотские кресла, на уровень пола грузового отсека. Здесь справа, по другую сторону прохода от туалетной, размещены многие важные устройства. В частности, мотоциклетный двигатель, запустив который легко оживить и гидравлическую систему, и пневматическую, и создать в сети приличное электрическое напряжение. Транспортник не должен зависеть от аэродрома.
Кикнул ногой по стартёру, убедился по индикаторам, что системы вышли на нормальный режим, открыл хвостовую аппарель и проследил, чтобы Эмка встала правильно. Скажете, что это дурацкое решение? Нет, это консервативный путь застраховаться от непредвиденных случайностей. Так мы и взлетели и с моим новым командиром, и с его машиной и с её водителем. Оказывается - нам нужно под Оршу - то есть недалеко от тех мест, куда я мотался весь вчерашний день.
По пути, а мой новый начальник провёл всю дорогу на месте второго пилота, выяснилось, что прорыв немецких танков в направлении Шклова оказался для нашего командования полной неожиданностью. То есть, как раз вчера, именно в момент нашего прилёта в Москву, это и произошло. Выходит, Сталина ещё не поставили в известность, но переброску войск в направлении наметившейся угрозы уже начали. Точно знаю - я же сам перебросил целую батарею!
Но свои догадки придержал - было не до анализа мелкого недоразумения, потому что выяснилось - на этом участке появилась группа очень опытных немецких лётчиков-истребителей, сумевших нанести серьёзный урон нашей авиации - речь идёт о десятках сбитых самолётов. Собственно, поэтому командир авиадивизии полковник Колыванов и забрал меня столь решительно и ни с кем не советуясь, что ему просто необходимы опытные лётчики. И, да, ему разрешили брать любого, кто под руку подвернётся. Я же не виноват, что подвернулся!
Вообще-то умелых пилотов в нашей авиации немало, но они разбросаны по многим фронтам, а проблему необходимо решать здесь и сейчас потому, что нельзя допустить господства в воздухе Люфтваффе, когда в месте прорыва нужно к линии фронта перебрасывать войска, которых, кстати, в распоряжении Ставки не так уж много. Словом - время сейчас дорого, как никогда.
Сели мы около штаба дивизии, который располагался рядом с просторным полем, недавно колхозным, а теперь - лётным. Все кромки достаточно обширной "поляны" оказались заняты полками этой же самой дивизии. Без особого труда угадывались и штурмовики, и бомбардировщики, как современные, так и не очень. Истребители тоже присутствовали - двинувшись в их направлении, я без труда отыскал своё новое начальство.
Комполка майор Васютин сказал, что его уже предупредили, распорядился, чтобы оформляли все, как положено, а меня отправил знакомиться с эскадрильей. Да, ему до зарезу требуются опытные пилоты, потому что часть у них до сего момента была учебной. Всего несколько инструкторов с боевым опытом на весь полк. То есть - меня сразу назначили комэском - хватило самого беглого взгляда в лётную книжку.
Короткий строй совсем молодых сержантов, недавно прибывших из училищ после ускоренного выпуска и, наконец-то, сытный ужин и сон. Я ведь только сегодня перед самым полуднем завершил мотаться по маршруту Москва-Шклов, а с тех пор только разок перехватил часок или около того в Эмке комдива.
Октябрь месяц. Сырая палатка, сырые дрова в печке буржуйке, тепло моментально выветривается, тем не менее, выспаться удалось и даже проснуться пораньше, чтобы успеть изучить карту района, где нам предстояло летать. Личный состав поднял на рассвете и принялся по этой самой карте гонять. Троечники. Заодно выяснил, что питомцев моих здесь в полку успели по нескольку раз выпустить в воздух - взлетают и садятся они более-менее успешно. Ну и в прямом полёте не падают. В бою не был ни один. И вообще - и дивизия, и входящие в неё полки находились в не вполне мне понятной промежуточной стадии, когда тут на одной площадке проводится "обкатка" молодёжи, сдача-приёмка новых самолётов от промышленности, ремонт или доводка повреждённой и изношенной матчасти - этот Содом и Гоморра назывался "хозяйством Колыванова" и только что, буквально позавчера, располагался средней глубины тылу. В тылу фронтового масштаба, а не армейского. А тут, откуда ни возьмись этот неожиданный прорыв, срочный вызов комдива... кажется, прямо в Кремль.
