Может быть, господин прокурор боится остаться без работы, так как исчезнет преступность? Но я ведь тоже останусь без работы и рад этому! (Аплодисменты).
Господин прокурор, по всей видимости, против того, чтобы женщина знала заранее все о своем потомстве. Господа! Нет ничего более высокого и радостного, чем счастье матери, и нет более глубокого горя, чем горе матери! Счастье матери - это прежде всего здоровье ее детей, горе ее -болезнь и смерть ребенка. Так получало ли когда-нибудь человечество более ценный дар, чем дар той же далекой и прекрасной планеты, который передал нам всем мой подзащитный? Все мы рождены женщиной, и все мы перед нею в неоплатном долгу. Так пусть же та радость материнства, радость матери, видящей здоровых детей своих, будет хоть частью выплаченного долга, долга всего человечества перед Женщиной. Женщиной по-настоящему свободной, так как свобода женщины - это прежде всего свобода выбора.
Господин прокурор здесь очень образно говорил о дерьме, которое теперь нельзя скрыть. Что ж, мне остается только выразить соболезнование (смех). Очевидно, господин прокурор вкладывал в слово "дерьмо" собирательный смысл: не только извращенную нравственность, но и извращенную наследственность. Да, их нельзя будет скрыть. Это свершившийся факт. Теперь эволюция человека пойдет по пути совершенствования не только его нравственности, но и физического естества.
Мы с господином прокурором поменялись местами. Мне кажется, что защитником выступает он. Господин прокурор защищает тот уходящий в прошлое мир, мир, в котором царило насилие, ложь и обман. Прокурор возмущается нечеловеческой, как он сказал, жестокостью, с которой была подавлена попытка совершить над человечеством насилие. Скажу вам, что наконец-то за многие тысячи лет насилие получило в ответ то, что оно заслуживало!
И я от имени всех, кто смог понять, какую услугу оказал человечеству мой подзащитный, от имени будущих поколений, свободных от страха, от лжи, насилия и генетического уродства, низко кланяюсь лучшим из нас. - Защитник повернулся к Сергею и его товарищам и поклонился.
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
- Граждане Судьи! Мои товарищи, сидящие здесь, отказались от последнего слова, поручив мне ответить суду за них всех.
Мы не просим о снисхождении, что было бы унижением нашего достоинства и чести. Мы требуем от суда сделать выбор: или полностью оправдать наши действия против организации НГ, или полностью осудить нас. В любой половинчатости решения есть ложь, равно оскорбительная и для нас, сидящих здесь на скамьях подсудимых, и для вас, судей, и для всего человечества. Здесь решается не судьба отдельных людей. Мы не раз глядели в лицо смерти, и это было так часто, что она нас не пугает больше. Вы взвешиваете право человечества на защиту своего будущего, своей судьбы, то есть, право на необходимую оборону против прямого насилия или угрозы неизбежного насилия. Полгода назад в этом здании были доказаны преступные намерения неогуманистов, и суд осудил организацию и ее членов. Поэтому мне не надо доказывать существование реальной угрозы для всего человечества, идущей от НГ, и доказывать также то, что так хорошо было доказано здесь полгода назад, а именно, что в случае захвата власти НГ произошли бы необратимые и непоправимые процессы, навсегда уничтожившие бы всякие надежды на восстановление демократии, прав человека и его безопасности.
Нам инкриминируют нарушение действующих законов, нечеловеческую жестокость, которую мы проявили по отношению к членам организации НГ, застигнутым нами на месте их преступной деятельности. Мы не отрицали этого в процессе следствия, не отрицаем и сейчас. Мы не испытываем также ни чувства сожаления о совершенном, ни тем более раскаяния. Если бы надо было начать сначала, мы поступали бы в точности так же.
Книга, которая лежит сейчас перед вами, - описание модели, созданной СС. Изначальным условием этой модели был приход к власти НГ. Далее модель развивалась сама, по закону выбора наиболее вероятного пути. Будучи связан с СС, я сам был участником событий, описанных в книге, на себе испытал все то, что испытали ее герои. Поставив меня в такие условия, СС добивалась, чтобы я непосредственно и полностью прочувствовал боль и унижение, страдания и муки осознания безвыходности и тупика, к чему шло общество. И только прочувствовав все это, я понял, что никакая жестокость не будет чрезмерной для предотвращения небывалого насилия над человечеством, небывалого во всей его многотысячелетней истории. Мы проявляли особую жестокость по отношению к членам НГ. Да! Не отрицаем! Такую же жестокость проявил бы каждый человек по отношению к зверю, который приготовился впиться в горло его близкому: жене, отцу, брату, сестре, ребенку. Разве вы, судьи, в такой ситуации рассуждали бы о том, какое оружие можно, а какое нельзя применить, каким способом можно его убить, а каким нельзя? Допустимо тратить время на благочестивые размышления, когда зверь уже изготовился к прыжку и мгновение спустя вонзит клыки в горло жертвы? Точно в такой ситуации находились и мы. У нас, и у вас, у всех честных не оставалось времени ждать принятия законов против мафии, которые дали бы эффективный результат. Мафия успела бы сделать переворот. Она была готова к нему и, если бы мы колебались и медлили, сейчас уже обсуждался бы вопрос о введении селекции и подавлении всех демократических основ общества. Повторяю, медлить было нельзя. Я сомневаюсь также и в том, что в данной ситуации удалось бы ввести чрезвычайное положение и объявить мафию вне закона. Более того, я считаю, что введение чрезвычайного положения было бы неверным шагом и само по себе содержало бы угрозу демократии, так как наделяло бы исполнительную власть неограниченными полномочиями, которые можно было использовать не только против мафии, но и самой демократии. Суд над НГ показал, что мафиози проникли и в верхи правительственных органов, и самого Всемирного Совета. Разве это мало о чем говорит?
Итак, мы потеряли бы время, а могли бы потерять и демократию. Извечная ошибка всех основателей так называемых прогрессивных диктатур заключается в том, что расчет делается на воображаемую идеальность людей, которые будут осуществлять эту диктатуру. Но основатели забывают, что мораль определяется социальными условиями среды, и коль скоро человек получает неограниченную власть, он выходит из этих социальных условий и, став вне социальности, становится вне морали. К сожалению, история имеет много тому трагических примеров, когда, казалось, самое прогрессивное движение вырождалось в правящую мафию, после чего диктатура служила уже не достижению поставленных целей, а сохранению во что бы то ни стало власти мафии.
