— Это было бы настоящим сюрпризом! — снова рассмеялась девушка.
Тут Эстебан указал на высокую женщину, идущую им навстречу вдоль обочины.
— А вот и мадам Портилс собственной персоной! Возвращается домой с работы!
Эстебан притормозил кэб, и Уэйнесс смогла как следует разглядеть женщину, спокойно идущую против ветра и лишь слегка отворачивая голову. На расстоянии и на первый взгляд она казалась даже милой, но это впечатление тут же исчезало при ближайшем рассмотрении. Женщина была одета в поношенную юбку из серого твида и явно с чужого плеча кофту; из-под маленькой бесформенной шляпки свисали на щеки длинные черные волосы. Ей было около сорока, но время совсем не пощадило несчастную мать; черные глаза с лиловыми кругами сидели совсем близко к длинному острому носу, и вся она выглядела изможденной и уставшей не столько непосильным трудом, сколько отчаянием.
Эстебан молча проводил ее взглядом.
— Не поверите, но клянусь вам, что в молодости она была просто красавицей! Но потом поступила в театральную школу и скоро попала в труппу каких-то бродячих не то импрессионистов, не то драматургов, и стала шляться с этой шатией-братией по всему белу свету, да и по другим мирам. Все о ней скоро и думать забыли. Но однажды она вернулась и быстро выскочила за профессора Соломона, который всем говорил, что он археолог. Пожили они тут месяц, а потом снова исчезли неведомо куда…
Пока возница рассказывал все это, они уже подъехали к длинному зданию, окруженному десятком эвкалиптов.
— Да это же мой отель! — воскликнула Уэйнесс.
— О, простите, я что-то не туда свернул, — извинился Эстебан. — Это птицеводческий кооператив, а не отель! Ну, уж раз мы тут, может, вы выйдете да поглядите на цыпляток? Нет? Тогда я отвезу вас обратно в отель.
Уэйнесс уселась поудобнее.
— Так вы говорили о профессоре Соломоне?
— Ну, да. Профессор и Ирена снова вернулись сюда через несколько лет, но на этот раз уже с детишками. И одно время профессор имел здесь вес, его все уважали как человека образованного и, к тому же, настоящего ученого. Он занимался какими-то исследованиями в горах, искал всякие доисторические штучки. Вскоре он объявил, что обнаружил зарытые сокровища, и начался страшный скандал. Пришлось ему уносить отсюда ноги, да побыстрее. Ирена утверждает, что ничего не знает о своем муженьке, но ей, ясное дело, никто не верит.
Эстебан остановил кэб на его прежнем месте у отеля.
— Вот так и идут дела на нашей Калле Мадуро, — философски закончил он.
VII
Уэйнесс уселась в холле отеля, положив на колени блокнот и полуприкрыв глаза. Она уже начала строить планы относительно Ирены, хотя вся эта история оказалась слишком запутанной, и планы получались какие-то дурацкие. «Надо, пожалуй, просто отдохнуть, выспаться, и тогда отдохнувший мозг непременно сам найдет какое-нибудь вполне удачное решение», — лениво подумала девушка.
В холле — просторном помещении с восемью деревянными колоннами, поддерживавшими высокий потолок — мягко гудели вентиляторы. Успокаивала и сама мебель: обитые кожей кушетки и кресла, длинные столы, растения по стенам и в конце дальней стены — арка, ведущая в ресторан.
Вскоре в гостиницу с площади зашла компания фермеров с близлежащих ранчо и уселась пить пиво в холле, прежде чем зайти в ресторан позавтракать. Скоро девушка обнаружила, что их оживление, громкие голоса, стук ногами и постоянное хлопанье руками о стол окончательно мешают ей сосредоточится. К тому же у одного из фермеров оказались пушистые черные усы, от которых Уэйнесс, как кролик от удава, не могла оторвать глаз, хотя уже начинала бояться, что фермер заметит ее внимание и пристанет с расспросами.
Тогда она решила пообедать, ушла в ресторан и села так, чтобы вся площадь оказалась у нее перед глазами, хотя в этот час площадь и была совершенно пуста.
Если верить меню, гвоздем дня являлся шотландский тетерев, что весьма заинтриговало Уэйнесс, никогда с таким блюдом ранее не встречавшуюся. Девушка рискнула и пожалела, поскольку тетерев оказался слишком вонючим. Юная разведчица посидела еще немного за десертом и кофе, впереди был жаркий полдень, но она все же решила не давать себе больше поблажек и снова принялась думать об Ирене Портилс.
Основная проблема казалась ясной: необходимо каким-то образом заставить Ирену раскрыть местонахождение того, кто известен здесь под именем профессора Соломона?
Уэйнесс вытащила блокнот и еще раз просмотрела записи.
«Проблема: найти Монкурио.
Решение 1. Честно рассказать все Ирене и попросить помощи.
Решение 2. Очень похожее на первое, но надо не просить помощи, а предложить денег, и немало.
Решение 3. Подвергнуть Ирену гипнозу или действию наркотика и выведать информацию таким образом.
Решение 4. Пока дом, где пропал профессор не куплен, обследовать его и там поискать разгадку.
Решение 5. Расспросить мать Ирены или детей.
Решение 6. Не делать ничего из вышенаписанного».
Записи девушке решительно не понравились. Решение №1, самое разумное, неизбежно приведет ее к эмоциональной конфронтации с мадам Портилс и заставит последнюю интриговать еще больше. То же относилось и к решению №2. Решения за номерами 3, 4 и 5 были практически невыполнимы. Самым разумным оставалось только одно решение — №6.
Уэйнесс вернулась в холл. Было несколько минут третьего, и она поинтересовалась у портье, как пройти в городскую библиотеку.
— О, тут пять минут ходьбы, — ответил тот и снова принялся рисовать ей план. — Идите по Калле Люнета целый квартал до Калле Базилио, на углу будет большая акация, поверните там налево, пройдите еще квартал и выйдете как раз к библиотеке.
— Кажется, действительно недалеко.
— Совсем близко! И не забудьте посмотреть коллекцию первобытных горшков, которая выставлена в экспозиционном отделе! Мы здесь, в Патагонии, где, кажется, повсюду как угорелые носятся одни гаучо, высоко несем знамя культуры!
Дверь из стекла и бронзы легко отошла в сторону, и Уэйнес вошла в фойе библиотеки, откуда многочисленные двери вели в различные залы.
Девушка потыкалась в разные стороны, все время подсознательно надеясь увидеть Ирену Портилс. Никакого конкретного плана у девушки на этот раз не было, она решила просто положиться на случай и интуицию. Какое-то время отважная разведчица простояла у полки с новинками периодики, залезла в компьютер, изучила расписание работы залов. Ирена так и не появлялась. Очевидно, она ушла домой уже окончательно.
В зале искусства и музыки действительно были выставлены примитивные горшки, столь горячо рекомендованные ей гостиничным портье. На стеклянных полочках лежали различной величины кусочки, но порой попадались и цельные экземпляры, одни высокие, другие низкие, но, в целом, ничего, необыкновенного. Многие были в трещинах и склеены, на некоторых виднелись еще остатки прежней росписи — непонятные узоры и пятна. Имелись здесь и горшки, выполненные из глины, которой обычно промазывали изнутри плетеные корзины. После чего такие корзины сжигали, дабы получить фактурные глиняные сосуды. Но большая часть горшков явно лепилась просто руками, причем, в самой произвольной форме.
