Я с умилением вспоминал «Сверхсветовой космос» — столь безобидной казалась мне эта картина по сравнению с грозным зрелищем, которое терзало сейчас мои измученные глаза!
К счастью, мозг функционировал лучше зрения — и после очередного выхода из гиперпространства мне все стало ясно! Нырнув обратно, я вызвал босса.
— Беовульф Шеффер, вы влюбились в звук моего голоса? У меня есть более важные занятия, чем наблюдение за вашим полетом!
«Более важные занятия — когда половина капиталов твоей фирмы вложена в мой корабль! Лживое сладкоголосое чудовище!»
— Радость моя, я хочу прочесть тебе лекцию об абстрактном знании.
— Прочтете, когда вернетесь, и не мне, а…
— Вам интересно будет узнать, что наша Галактика взорвалась?
Послышался странный звук, как будто кукольник подавился, а затем:
— Повторите, пожалуйста.
— Я завладел вашим вниманием?
— Да.
— Прекрасно. Интерес к абстрактному знанию есть симптом чистого любопытства. А любопытство, очевидно, фактор, обеспечивающий выживание.
— Стоит ли это обсуждать?! Тем более сейчас?! Повторите, что вы только что сказали насчет Галактики!!!
Судя по голосу, босс был в истерике, но я не устоял перед искушением еще немножко его помучить.
— Думаю, что вы, кукольники, выжили только потому, что у вас есть какая-то замена любопытству, — с удобством развалившись в кресле, задумчиво проговорил я. — Например, мощный интеллект. Полагаю, что он так усиленно развивался именно затем, чтобы обеспечить выживание вида без опоры на познание мира методом проб и ошибок. Большинство разумных существ пользуются для получения знаний именно таким методом, причем зачастую стремятся к знаниям только ради знаний. Вы же гордо заявляете, что абстрактные знания вам не нужны… И тем самым резко сужаете свой кругозор, рискуя пропустить что-то действительно очень для вас важное. И опасное. Если бы вы не послали меня в рекламное путешествие к центру Галактики, то ничего не узнали бы о…
— Вы сказали, что Галактика взрывается!!! — истерический взвизг босса прервал мой философский монолог на самом интересном месте.
— Нет, моя радость, я сказал, что Галактика уже взорвалась примерно девять тысяч лет назад. Я надел светозащитные очки номер двадцать, но, поверьте, все равно на это больно смотреть — во всех смыслах этого слова. Трети центра уже нет. Белое пятно растет со скоростью, близкой к скорости света. Едва ли оно остановится, пока не выйдет за пределы Центра и не столкнется с газовыми облаками.
Ответа не было.
Я отогнал тревожную мысль о том, что босс в обмороке, и продолжал:
— Сердцевина пятна полностью выгорела, а на поверхности — молодые новые звезды. И учтите, свету, который я вижу, уже девять тысяч лет. Сейчас я прочту показания некоторых приборов. На радиометре двести десять. Температура в кабине нормальная, но слышите, как воет терморегулятор? В индикаторе массы стоит голубая муть. Короче, я поворачиваю обратно.
— На радиометре д-двести десять? — Нервы у кукольника оказались покрепче, чем я думал, он все еще был в сознании, хотя его голос дрожал и срывался. — На… На каком расстоянии от Центра в-вы сейчас находитесь?
— Около четырех тысяч световых лет. Я вижу фонтаны горящего газа. Они образуются на ближней стороне пятна и выбрасывают пламя на юг и север Галактики. Когда радиация, распространяющаяся из центра Галактики, достигнет наших миров, она стерилизует там все обитаемые планеты.
На этот раз мой собеседник молчал так долго, что мне пришлось три раза окликнуть его, прежде чем он отрешенно отозвался:
— Беовульф Шеффер!
— Да, любовь моя?
— Вы можете вернуться, но вознаграждения за полет вы не получите.
Мое удивление было даже сильнее, чем возмущение или гнев.
— Это еще почему?
— Вы так и не достигли центра Галактики, значит, согласно контракту, должны выплатить нашей фирме неустойку, — все так же отрешенно оповестил меня кукольник.
— Черта с два! — наконец-то взорвался я. — Я сфотографирую приборы, и когда суд увидит шкалу радиометра и голубой туман в индикаторе массы, он поймет, что приборы повреждены!
— Ерунда. Вам введут наркотик правды, и вы все объясните.
— Разумеется, и тогда судьи узнают, что вы заставляли меня лететь в эпицентр катастрофы!
— Что может возразить суд против контракта?
— Все что угодно, если захочет. У меня очень ловкий адвокат, уж он-то найдет способ доказать, что контракт является незаконным и что вы побуждали меня к самоубийству! При подобных обстоятельствах любой суд вынесет решение против «Дженерал Продактс», и это обойдется вам вдвое дороже выплаты по контракту! Хотите пари?
— Нет. Мне некогда с вами препираться. Возвращайтесь.
Эпицентр катастрофы снова превратился в сверкающий разноцветными искрами драгоценный камень, а потом скрылся за линзой Галактики. Неплохо бы слетать к нему через пару десятков тысяч лет, но машина времени еще не изобретена.
Домой я летел не торопясь. Что-то подсказывало мне, что прибытие «Счастливого Случая» не будет таким триумфальным, как его отлет, — на обратном пути кукольник ни разу не откликнулся на мой вызов. Всю дорогу я гадал, почему президент «Дженерал Продактс» решил так резко и грубо прервать наш пылкий роман.
Полет корабля прославил бы «Дженерал Продактс», как и было задумано, а президент отказывается от славы, только бы не выплачивать мизерное вознаграждение! Похоже, я напрасно возомнил себя специалистом по психологии кукольников, их легкоранимые души по-прежнему оставались для меня тайной за семью печатями.
Система наведения приземлила меня точно на базу — и мои предчувствия полностью оправдались: меня никто не встречал. Прессу явно не известили о возвращении отважного исследователя сверхдальнего космоса Беовульфа Шеффера, повидавшего то, что никто из разумных существ еще не видел.
В телепортационной кабине я набрал код Сирониса, самого крупного города на Джинксе; там я собирался связаться с «Дженерал Продактс», сдать им корабль и получить свои деньги.
Но в городе я столкнулся с ошеломляющими неожиданностями. Во-первых, «Дженерал Продактс» перевела на мой счет в банке Джинкса сто пятьдесят тысяч и оставила мне сообщение, в котором говорилось, что я не обязан писать рассказ о полете.
Но это были еще цветочки!
Во-вторых, я узнал, что компания «Дженерал Продактс» перестала существовать. Она прекратила продажу кораблей, выплатила всем своим клиентам неустойки — и исчезла, вызвав крупнейший кризис на межзвездном космическом рынке. Кризис начался, как только на предприятия космической промышленности перестали поступать корпуса под оснастку. Вслед за фирмами, выпускающими оборудование для космических кораблей, разорились сотни других. Бели межзвездный рынок начинает лопаться по швам, этот процесс нельзя остановить, как нельзя остановить взрывы новых звезд в центре Галактики!
