— В двух словах, в плане долгосрочной перспективы любое моделирование приводит к одному и тому же результату: У «HR» нет альтернативы, кроме необходимости интегрироваться с государственными органами, в том или ином виде.
— Крис, раз мы говорим о гипотетических перспективах, то, может, вы немного преувеличиваете эту самую неизбежность? Кстати, я помню, вы говорили только о гипотетическом, неформальном интересе вашей организации, а не обо всем государстве? — остановившись, переспросил Хэнк.
Крис пристально взглянул на Хэнка и, сложив ладони рук вместе, несколько секунд раздумывал, как лучше ответить. Разведя ладони рук в разные стороны и с легким утвердительным кивком головы, он пояснил свою мысль.
— Верно, но это два разных вопроса, не так ли? Хотя между ними, действительно, есть взаимосвязь и достаточно простая. На сегодняшний день мы говорим об очень ограниченном круге людей, в основном из нашей системы. До сих пор, официально, ни вы, ни «HR», ни вся эта остальная группа людей не входят в круг наших задач. Скажем так, мы обратили на вас внимание и вовремя ограничили круг осведомленных людей, чтобы избежать ненужного формализма и ажиотажа. Политики, министры, правительства, они приходят и уходят, подвержены всевозможным политическим и общественным настроениям, склонны к не всегда логично обоснованным поступкам и решениям, а мы, профессионалы, всегда здесь. Мы предпочитаем спокойно, без лишних эмоций и драматизма проанализировать ситуацию, выработать и аккуратно обосновать объективное решение, а потом уж действовать. Это особенно справедливо в данном случае, когда стало ясно, о какой беспрецедентной технологии идет речь. Понимаете? Тем не менее, как я только что заметил, наши различные сценарии и выводы, в конечном счете, все равно приводят к одному и тому же результату. Вы извините за прямоту, но это вне зависимости от ваших или моих желаний, вне зависимости от имен участников событий и даже страны. Поэтому все вполне логично. Совместными усилиями мы сможем наиболее рационально и взаимовыгодно интегрировать «HR» с государством. Имея на руках решение проблемы, намного легче заручиться поддержкой остальных институтов государственного аппарата.
Незаметно они прошли практически через весь небольшой парк и остановились у развилки. В этом месте асфальт заканчивался, и дорожка разветвлялась на две тропинки, засыпанные мелким гравием коричневого цвета. Одна из них начинала сильно петлять между деревьями, ненадолго терялась из вида среди кустов, гуще обычного растущих в этой части парка, но потом, обогнув пруд, вновь появлялась на противоположной стороне пруда и вела в обратном направлении ко входу в парк. Тропинка пролегала через низину и местами блестела широкими лужами. Посмотрев на свои ботинки на тонкой подошве, они оба, не сговариваясь, выбрали вторую тропинку, ведущую в тупик. Она шла прямо к пруду, где на берегу стояла беседка с одной единственной скамейкой. Крис сел на нее, предварительно убедившись, что не испачкает светлые брюки. Хэнк остался стоять, облокотившись на поручень и глядя на воду. Отражение серого неба искажало ее цвет, и, казалось, поверхность пруда покрыта тонкой пленкой грязноватого льда.
Хэнк старался говорить меньше и как можно более неопределенно, чтобы по неосторожности не сказать лишнего. Он не знал степени осведомленности Криса и попутно сам пытался понять, что тому известно точно, а что является только догадками. Криса это совершенно не беспокоило. Он говорил спокойно и много, ни на чем не настаивал и ничего не утверждал. Он сам легко признавался в наличии многих допущений в его выводах. Иногда даже возникало впечатление, что ему важен не результат их беседы, а желание совместно проанализировать возможные варианты, придти к общим выводам, в целом. Его слова и мысли были призваны продемонстрировать открытость к обсуждению любых вопросов, логичность его предложений и отсутствие скрытых целей. Легкость и непринужденность беседы при отсутствии малейших намеков на давление сводило разговор к абстрактному, почти философскому обсуждению гипотетической ситуации, вызывали чувство доверия и раскрепощенности у собеседника.
Хэнк не смог удержаться и задумался, не является ли это профессиональным методом убеждения, когда вместо навязывания нужного вывода у человека формируется полное впечатление, что он самостоятельно принимает все решения. Хэнк развернулся к Крису, который терпеливо за ним наблюдал. Об этом можно подумать позже, сейчас он пришел слушать, а не говорить или решать.
— Крис, с вами интересно общаться и, надеюсь, наше знакомство продолжится при любых обстоятельствах, но по–прежнему не вижу однозначного вывода. Почему обязательно государство, и какое именно государство? Технология и правда неординарная, выходит за рамки конкретного государства, и, в конце концов, вы сами это сказали, государство отражает течения и влияние как политических, так и экономических структур общества.
— Да–а, но в разумных пределах. Знаете Хэнк, по–моему, у нас с вами не так уж много разногласий, мы говорим практически об одном и том же, но… Хм, как бы выразиться более точно… Не обижайтесь, я думаю, ваш подход скорее теоретический, нежели практический, — Крис улыбнулся и подошел к Хэнку. — Это скорее утопия, чем реальность. За всю историю человечества еще не появилось ни одной идеи, способной объединить властные структуры по всему миру, и ваше общество бессмертных вряд ли будет исключением.
— Похоже ваша осведомленность лучше, чем вы об этом говорите, — Хэнку вдруг стало неприятно от спокойно–веселого настроения Криса, его дружелюбности и улыбчивости, на фоне которых его собственная фигура показалась некой аморфной массой, подстать сегодняшнему дню.
В этом было что–то неправильное. Быть легким, уверенным и спокойным всегда являлось его прерогативой. Это он всегда знал наперед все варианты и с удовольствием вел собеседника к нужным выводам. Глядя на Криса, он вдруг увидел себя таким, каким он был раньше, а потом увидел себя таким, каким он стал. Ему почудилось, что они поменялись ролями, а так быть не должно. Хэнку это стало неприятно ощущать, он непроизвольно мотнул головой и провел двумя пальцами от переносицы по надбровной дуге, сильно надавливая, чтобы сбросить неожиданно охватившее его оцепенение и бессвязанные мысли. Он просто устал, или, может, Крис действительно пытается воздействовать на его сознание?
Крис, казалось, не заметил минутного замешательства Хэнка. Или сделал вид, что не заметил?
— Дело не в осведомленности, а в государственной безопасности. Такие вещи мы воспринимаем очень серьезно, и не только мы, — Крис облокотился на поручень и, смотря на мутную воду, спросил. — Вы знаете такие имена, как Ян Бенито, Себастиан Шварцкопф?
