Вера была занята. С тремя помощницами, в последнее время, она занимается исключительно приготовлением еды. Ртов, на которых надо приготовить, теперь много. Это не только мой ближний круг, но и обитатели несостоявшегося детского сада.
Я настоял на таком решении, чтобы мальчишки и девчонки, бегающие по всему Ауруму, не отвлекали мам от дел. Прижимистая Верка, ворчавшая по началу на быстрый расход продуктов, быстро смирилась. Даже очень быстро. Вчера была против, а сегодня бац,… и за.
Кто их, женщин, разберёт.
Верка, окружённая плотным кольцом черноволосой ребятни, что-то щебетала на «тарабарском», перемежая его русскими словами, и не останавливаясь, проворно орудовала ножом, потроша большую рыбу.
О чём она говорит, я не понял, но вывод для себя сделал.
Мне нужно десять Верок, а лучше сто. Ни о чём не подозревая, молодая женщина, нашла идеальный способ преподавания иностранного языка. Держу пари, что дети запомнят незнакомые слова, вплетённые в понятную им речь быстрее чем, если тупо заставлять их зубрить.
А ещё Верка, не замечая того, встала у истока местного фольклора. Я ни разу не слышал, что бы аборигены рассказывали истории или сказки. Их, просто нет. Непринято здесь рассказывать о прошлых былинных героях и, об истории рода человеческого на Обновке. Не накапливаются здесь знания, а умирают вместе с носителями. А Верка… раз, и готово. Не сама, конечно, дошла до этого. Я долго ей объяснял, что такое книги, для чего они нужны, и откуда они берутся, но сочиняет она сама.
Не стал её отвлекать, пускай развлекает ребятишек. Вечером поговорю с ней и с Машкой.
Сделав круг «почёта», обойдя созданные мной артели, попенял за нерадивость. Особенно досталось Надьке. Слишком увлеклась керамической посудой, забыв о кирпичах и цементе.
— Вычерпывайте колодец, и начинайте долбить известь. Чуть позже мужиков в помощь пришлю, и чтобы через три дня, когда Ева закончит первый дом, цемент был.
Границы в Надькиной голове, ещё сохранились. Есть в жизни случаи, когда мужчину надо слушать. Она знает, что я только в семье либеральный, а если дело касается Аурума, тут подвину любого, даже её.
В кузне был разгром. Уголь исчез. Горн разобрали почти до конца, и из его кирпичей, на улице собрали два очага, на которых артельные готовили еду. Инструмент, который мы с Немо аккуратно разложили на полках валялся на земле под слоем слежавшейся травы, на которой спали новоприобретённые женщины, а часть исчезла вообще.
Разбираться кто виноват, я не стал, и так понятно с чьего ведома сие учинилось.
Надьку с Евой, не смотря на всю любовь к ним, я притащил за волосы в разгромленное помещение, где задрав им юбки, всыпал по первое число. Ева, после этого, два дня спала на животе, а Надька, самая главная саботажница, неделю бегала с подбитым глазом. А на спусковой крючок под маркировкой «Всё можно», нажала Верка, но ей досталось меньше. Олеся вовремя остановила. Беременных трогать нельзя. Ага, Немо скоро батей станет.
На восстановлении кузни и на выжиг угля, ушёл остаток дня. Иван и трое старших мальчишек, так и не поняли, чего мы суетимся, и зачем всё это надо. Для наглядной агитации, мы с Немо, показали, как обрабатываются заготовки для наконечников болтов, и чем отличается железо от камня. Желающих заняться кузнечным делом, которого так и не увидели, не нашлось. Горн, из-за позднего времени мы, разжигать не стали. Один Кондрат довольно щурился, ощупывая остроту заточки наконечника и моей мачете.
Охотники остались без копий, а Аурум без мяса.
Немо, я придержал, чтобы до провинившихся дошло, что они натворили.
Ева с Надькой стояли столбами опустив головы. Сесть за стол, вместе со всеми я им не предложил.
— Завтра, — подвёл я черту, перед окончанием официальной части вечерней «планёрки», — у вас барышни, я заберу двух человек. У каждой. Пока только на пол дня. У нас некому рыть «кабан» и выжигать угол.
Надька растерянно подняла голову, но не найдя в моих глазах понимания, опустила обратно.
— Немо, завтра со своими орлами перетряси тех, кто ночевал в кузне, и подходил к ней в наше отсутствие. Кто-то из них приделал ноги инструменту. Если так дальше пойдёт дело, скоро перейдём на каменные наконечники.
Немо склонил голову в знак согласия.
Раздав задание на завтра я свернул заседание ближнего круга.
— Завтра, я жду от вас ударного труда, а сейчас, марш спать. Это касается всех.
В комнате заскрипели отодвигаемые стулья, и народ, обходя «Белые Столбы», потянулся на выход.
— Верка, останься.
Верка остановилась. Постояла в нерешительности и, села на своё место.
— Немо, закрой дверь с той стороны, мне надо поговорить с твоей женой, — выгнал я будущего папашу.
Что такое «жена», я им объяснил, узнав об интересном положении нашей поварихи. Надя, по моей настоятельной просьбе сделала соответствующую запись в журнале, тем самым закрепив за Немо обязанность, быть с Веркой в горести и радости, до тех пор пока….
— Поздравляю, — я поцеловал Верке руку, когда в большой комнате никого не осталось.
Верка, совершено по девчачьи хихикнула, и расплылась в улыбке от уха до уха. И не скажешь, что передо мной сидит взрослая женщина, способная держать в руках своего мужика, большое хозяйство, и в придачу, бестолковых скво которых угораздило стать моими жёнами. Причём делает это не руками, как это делаем мы с Немо, а взглядом. Даже Танька со Светкой, не решаются с ней спорить, чувствуя в ней какую-то скрытую силу.
— Тебе Немо говорил о нашем разговоре?
Задорная улыбка исчезла сразу, сменившаяся сосредоточенной задумчивостью. Исчезла девчонка, а вместо неё появилась барыня, с многолетним опытом подковёрных интриг и заговоров. Чудеса!
— Говорил.
— И?
Верка пожала плечами, сделав грустное лицо.
— Я ничего не поняла. Он сказал, что ты нас прогоняешь, но хочешь оставить друзьями…
Я этого ожидал. Немо умён, в рамках действующей системы и правил, и совершено, не способен самостоятельно выйти за их пределы. Как я недавно узнал от Нади, Немо сбежал из своего бывшего рода под влиянием Верки, сам он да такого не додумался.
— Нет, Вер, Немо ничего не понял, и тебе всё рассказал неправильно.
— Тогда, что?
Я задумался.
— Ты хочешь, чтобы у вас был свой дом, такой как этот?
Глаза Верки радостно блеснули, и тут же потухли.
— Ты нас гонишь, — уже не вопросительно, а утвердительно пробормотал она. — Но почему? Мы тебе надоели, или делаем что-то не так? Может это из-за кузни?
— С чего ты взяла, что я вас гоню? И уж тем более из-за кузни, я выгонять никого не буду.
