Теперь он все еще привыкал к своим сверхусиленным возможностям. В углу его очков загорелся желтый огонек – цвет высочайшего приоритета: поступало вир-сообщение от источника высшей степени надежности. От кого-то из Комитета советников – одного из примерно восьмидесяти экспертов, кому разрешалось следить за работой комиссии в реальном времени и высказывать советы и предположения.
Вначале Джеральд увидел сообщение, сведенное к одной фразе: «многие могут быть одним, и наоборот». Но через секунду свечение расширилось и, после того как вначале Акана, а потом Геннадий одобрительно кликнули, послышался голос.
Различие между «одним» и «многими» может быть неоднозначным. Лучшие модели человеческого мозга представляют его конгломератом интересов и субличностей, иногда конфликтующих, часто сливающихся, перекрывающих друг друга или перестраивающихся с огромной адаптивной способностью.
Норма понимается как умение обеспечить всем этим лабильным частям личности хорошее соотношение, без возникновения неподвижности и излишне жестких ограничений. Для человека это лучше всего достигается путем взаимодействия с другими умами – умами других людей, – помимо собственного. Без воздействия извне, со стороны внешних общностей и объективных событий, субъективное «я» может погрязнуть в солипсизме и бессвязных иллюзиях.
Мы по опыту знаем, что особенно пагубны одиночество и сенсорная депривация. Содержание в одиночной камере часто заканчивается для заключенного отчетливым раздвоением личности – расщеплением на два жестко очерченных характера, которые становятся все более внятными и устойчивыми, с собственным постоянным голосом. Не исключено, что так обеспечивается возможность с кем-то поговорить.
Теперь экстраполируйте эти положения. Представьте существо, которое бесчисленные века жило в одиночестве, словно на необитаемом острове. Даже эпохи. И все это оно вынесло без кого бы то ни было, с кем могло бы поговорить. Оно плавало в пространстве, и с ним не происходило никаких реальных событий, которые отмечали бы течение времени или помогали отличить истинное от иллюзорного.
Может ли быть, что вы или я, проведя столько времени в одиночестве, могли бы выдумать отдельные от нас личности, а потом и поверить в их существование? Характеры, которые зарождаются как воображаемые фрагменты, но с течением времени становятся не менее разнообразными и интересными, чем люди в реальном мире – или в сообществе миров? Взаимодействуют между собой способами, которые отражают неестественность и боль строжайшей изоляции?
Эмили ахнула.
– Я об этом не подумала. Но тогда… вы хотите сказать, что Артефакт создает эти образы не для того, чтобы одурачить нас? Возможно, он поступает так, потому что безумен!
Я не использую этот термин. На ум приходит другое слово. Более оптимистическое и менее осуждающее, оно также может объяснить эффект толпы – хаотическое столкновение разных личностей и образов.
Разнообразие типов инопланетян, которое мы видим, может отражать не злобные намерения, не безумие – желание некоей части одинокого сознания. Того, которое изначально было создано, чтобы стать посланием. Сознательно сконструированного, чтобы выдержать конфликт.
Джеральд видел, к чему они приближаются. И заговорил вслух, прежде чем советник успел сформулировать неизбежное.
– По-вашему, Артефакт спит. Это сон.
В таком случае можем ли мы – должны ли мы – его будить?
Тигрица расположила все различные теории в многомерной матрице, выполнила несколько оптимизационных моделирований и высказала предложение.
Давайте воспользуемся методом проб и ошибок.
Формула показалась Джеральду знакомой. Что-то шевельнулось в памяти – возможно, что-то из начального курса биологии. Но зачем напрягать нейроны? Под квазикошачьей мордой плыли определения, вспыхивали ассоциации. Ах да. Б.Ф. Скиннер и его знаменитые голуби. Он использовал поощрения и наказания, чтобы закрепить одни навыки и устранить другие. Всякий, кто когда-либо дрессировал собаку, знает эти приемы.
Мы должны прекратить поставлять информацию и никак не проверять возможности Артефакта, пока эти существа не решат утихомириться, не перестанут так яростно соперничать друг с другом и не начнут связно разговаривать с нами.
– Вынудить их организоваться и перестать вести себя как дети без присмотра, – одобрительно кивнула Акана. Ей, по-видимому, понравилась мысль научить чужих дисциплине.
– А как же остальные возможности? – спросила Эмили, указывая на матрицу вероятностей. – Одна теория предполагает, что эффект толпы – обман. Сходство с неуправляемой толпой может быть деланным, разыгранным, словно по ролям. Все это буйное разнообразие может быть порождением одного мозга. Сознания мерзкого, или безумного… или спящего?
«Ну что ж, – ответила женщина-кошка с трехмерного экрана. – Во всяком случае, этот план кажется лучшим. Он покажет, что мы настроены серьезно. Что пора прийти в себя и сосредоточиться. Прекратить притворство».
Джеральд вздрогнул. Все эксперты настаивают на том, что эрзац-личности вроде Тигрицы не обладают самосознанием или разумом – они лишь запрограммированы на создание такого впечатления. Но разве разница между этим не становится нелепой, даже глупой?
Рамеш покачал головой.
– Они… оно… Артефакт и так уже много о нас знает. Если мы попробуем составить заговор в этом отношении, это назовут блефом и решат, что мы долго не продержимся. Ведь на нас смотрят миллиарды людей, и все ожидают от этого контакта невообразимых прибылей. Требования публики – и наших хозяев-политиков – установят временные рамки подобного эксперимента. А этой штуке опыта и терпения не занимать.
И все же, – пожал он плечами, – похоже, это лучшая из наших идей.
Когда пришло время голосовать, Джеральд поднял руку за. Но одну мысль он придержал при себе…
…метод кнута и пряника может работать в обе стороны. Иногда тот, кто считает, что дрессирует… оказывается тем, кого дрессируют.
ПИОНЕРЫЛадушки, это опять я, Славек. Меня повысили из гида до руководителя рекламной службы. Да, я еще ребенок. И что? Если вам не нравится получать указания от четырнадцатилетнего ди-пи, идите к столу регистратора и попросите Дарью Садибекову записать вас в другую команду. Или расскажите доктору Бетсби о своих проблемах, если он согласится вас выслушать. А, да… его нет в городе!
Послушайте, мне все равно, что вы прямо сейчас прибыли из Внешней Слобовии, или что ваш гуру биорегулирования велит вам по двадцать часов в день медитировать, или что у вас все еще судороги Дня ужаса. Все работают. Таково правило, если вы хотите жить здесь, под Серебряным Куполом.
